Тимур Ибатулин - Ветер.Ах, этот Икстлен…или « Баловство с магией»

• Название: Ветер.Ах, этот Икстлен…или « Баловство с магией»
• Автор: Тимур Ибатулин
• Жанр: Фэнтези

---

Людмилу Сергеевну во сне мучили кошмары. Мокрое одеяло упало на пол, простыня сбилась, и бедная женщина накрылась влажной тканью с головой. Порой ее дыхание учащалось и тогда можно было различить обрывки фраз:

— Мое…, не дам…, цыган…

В какой-то момент она почти взвизгнула: «Ну отстань, пожалуйста!» — и, наверное, ей стало легче. Людмила Сергеевна наконец провалилась в забытье без сновидений. Старая кровать тоже обрадовано перестала жаловаться на свою столь беспокойную временную хозяйку.

У Светки тоже была старая пружинная кровать. Кровать давно знала Свету и всегда берегла сон своей девочки. Кровать ласково поскрипывала и покачивала свою редкую гостью. Светке снился Вовка. Хорошо снился.

Ёжику ничего не снилось, он спрятался в кустах и двумя крохотными лапками торопливо догрызал кусок яблока. Наверное, ему было неудобно с такими крохотными лапками — яблоко периодически выпадало и откатывалось. В конце концов ежик что-то пробурчал и все же догрыз яблоко, прижав его лапками к земле.

От его быстрых глаз колючего жителя участка ничего не могло ускользнуть.

Еж так забавно ел и оглядывался, что я невольно прыснул в кулак. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что мой маленький друг укоризненно смотрит на меня.

— «и ничего смешного!», — прозвучало у меня в голове голосом ёжика по имени Ёжик. Я ошарашено заморгал, а Ёжик добавил — «и вообще хватит на меня смотреть… во время еды! Это неприлично. Лучше за собой наблюдайте, пожалуйста». — Я хотел ему ответить и поперхнулся. Лицу стало жарко, я счел за лучшее перевести внимание на Вовку. Паренек сделал выбор и теперь ехал в автобусе.

Нехожеными тропами…

Вовка успел. Будто от этого зависела его жизнь, он ворвался в автобус, проскочив мимо двери, сложенной в гармошку. Рукам что-то мешало, Вовка мельком глянул на них и ужаснулся — в одной был полусъеденный чебурек, в другой недопитая бутылка «пива». «Без этикетки, но КТО ЗНАЕТ, что там лимонад, и ЧТО ПОДУМАЮТ ЛЮДИ?!»

Выкинуть невозможно, убрать некуда. Вовка придумал третье: юркнул к окну, пристроил сумку на коленях и, делая независимый вид, стал торопливо доедать и допивать «компромат». Он надеялся, что успеет до появления кондуктора. Щеки пылали. Вовка то и дело прикладывался лбом к стеклу. За окном проносился однообразный пейзаж желто-соломенной крымской степи. Его разморило. Он разумно решил — Ленино пункт конечный, и расплатиться можно при выходе. С этой мыслью Вовка позволил себе провалиться в сон.

Сновидение было цветным и очень реальным. Виделось что Вовка тащил домой продукты, купленные в магазине на площади, устал, ручка сумки вытянулась и режет руку. Он остановился и сел отдохнуть на забытый кем-то бетонный блок. Напротив торчал из земли огромный ноздреватый камень — кусок известняковой скалы. Немного выше по склону таких камней и скал было полно, а здесь среди жилых построек камень неуместно выделялся. Этакий форпост Казантипского заповедника. На верхней точке камня грелась на солнце большая стрекоза, над ней летала её подруга. Та, которая сидела, делала вид, что не замечает летающую, а подруга упорно не хотела садиться ниже самой верхней точки скалы. Вовка с интересом наблюдал представление театра насекомых. Потом ему надоело щуриться от солнца, и пришлось на пару секунд прикрыть глаза.

Когда он поднял веки, скалы уже не было, и бетонного блока не стало, и сумки с продуктами исчезли. Вовка огляделся. Вокруг в креслах сидели люди. Одни читали, другие вентилировали себя импровизированным веером из газеты, третьи слушали музыку — всем было жарко, на лицах читалось «скорее бы уже приехать». Под ногами катался и мешал круглый предмет, Вовка взглянул вниз и увидел пустую бутылку из-под лимонада. В глазах его начало проступать понимание, и он быстро посмотрел в окно. За стеклом лежала степь. Вовка увидел стелу с надписью «Ленино» и мысленно возликовал: «Ур-р-ра!!! Скоро, въезжаем!»

Монумент стоял на въезде в областной городок Ленино — у дороги, посреди степи. Вовка ждал появления домиков. Ждал, ждал, ждал… ждал…А домиков все не было. Только степь вокруг: желтая, рыжая, бурая… Вовка задумался. Тут еще как назло заголосил микрофон. Тетка-кондуктор решила показать свою гордость за боевое прошлое родной местности. Нудным голосом неслось из динамиков:

— … В ходе кровопролитных боев, потерянные позиции…

«Черт! Так ни одна толковая мысль в голову не попадет! А-а, и леший с ней, нехай ее. Приедем все равно, рано или поздно, — Вовка расслабился и улыбнулся: — во вещает, как Левитан со столба! Однако кругозор у билетера отменный», — зауважал Вовка.

— … Справа Вы видите бетонные укрепления времен последней войны. ДОТы — долговременные огневые точки. Фашисты заполонили такими ДОТами всю территорию Крыма, особенно много их осталось на горе Митридат и Арабатской стрелке. Мы проезжаем место, где развернулись в прошлом ожесточенные бои. Наши моряки с кораблей Черноморского флота, ставшие в те тяжелые дни морской пехотой, бесстрашно шли на врага. Фашисты называли советскую морскую пехоту черной смертью. Когда моряки шли на врага в своих черных бушлатах, фашисты испытывали состояние, близкое к панике. За каждую пядь земли здесь пролиты реки крови. ДОТы несколько раз переходили из рук в руки — никто не готов был уступить. Один раз наше контрнаступление захлебнулось, бойцы залегли под шквальным огнем противника. Тогда один матрос вскочил, скинул бушлат и, закусив зубами ленточки бескозырки, с гранатой наперевес молча пошел на врага. Он был тут же срезан пулей.

Немцы, упорно державшиеся на своих позициях, уверенные, что придет подкрепление, и привыкшие к своему победному шествию по всей Европе, оказались абсолютно не готовы к такой встрече.

Фашисты боялись «Черной смерти», но еще больше они испугались, когда увидели, как из-за одного срезанного пулей матроса весь берег, только что усыпанный «Черной смертью», превращается в «Полосатую смерть», молча и стремительно, как шквал, несущуюся навстречу пулям, и что-то в немцах сломалось. Они дрогнули и были выброшены со своих позиций. Так впервые во время Великой Отечественной Войны у моряков появилась традиция — в особо опасных, смертельных случаях показывать свою матросскую душу — обнажив тельняшку и закусив зубами ленточки бескозырки, чтобы не потерять свой головной убор, свою гордость, свою память о родном корабле.

Рассказ закончился. Женщина опустила микрофон и некоторое время смотрела на пробегающую за окном равнину, потом повернулась к слушателям и добавила:

— Я предлагаю почтить память наших предков минутой молчания.

В нависшей в первую секунду ватной тишине стали различимы звуки дороги: ровный гул мотора, тихий скрип покрышек о дорогу. Слышно также было ровный шорох ветра из окон запутавшегося в занавесках, порой звонко хлопавшего материей. Эти хлопки воспринимались как выстрелы давно ушедших дней, долетевших к нам сквозь время. Люди молчали, смотрели в окна… Кондуктор подняла микрофон:

— Я забыла добавить, что в результате той атаки было захвачено много орудий, удержать позиции не удалось, вывезти артиллерию не успели, поэтому просто изуродовали или сняли орудийные замки. Да… была еще одна военная история. Обнаружили на оружейном складе пушку без прицела — образца тысяча девятьсот пятого года. Её, случайно так и не списанную с баланса, вначале хотели выкинуть. Артиллерии недоставало, и когда выяснилось, что у неё калибр семьдесят шесть миллиметров, а таких снарядов пруд пруди, артиллеристы задумались, как эту штуковину использовать. Наверное, все же и выбросили бы. Но тут началось немецкое наступление, орудия вышли из строя, танки прорвались… В общем выкатили её, милую, и прямой наводкой стали лупить по немецкой бронетехнике. И точнехонько, надо признать, попадали. Вы скажете: «Как это возможно без прицела?», — отвечу: целились в прямой видимости, с близкого расстояния, через дульное отверстие. Более того, эту пушку немцы боялись не менее обычных, а может, и более: снаряды противника часто выводили из строя прицел, а порой ствол или орудийный замок — требовался сложный ремонт. А с этой пушкой все было просто: стенки ствола намного толще обычных, защитного броневого щитка нет, а стрелять она и без колес может — замаскировался заранее на вероятном направлении движения противника, подбил танк с первого выстрела и прыг в укрытие. Противник отутюжил квадрат артобстрелом, камня на камне не оставил, а как только стихло, артиллеристы ствол с орудийным замком поднимут из воронки, куда пушку забросило, на телегу — и на новое место фрицев бить. «Мировая пушка», — смеялись они, — с Ушаковско-Суворовским характером!»

Женщина переложила микрофон в другую руку, вздохнула и добавила:

— На этом наш экскурс в историю я временно прекращаю, через двадцать минут мы будем проезжать Феодосию, оттуда без остановок мы проследуем мимо Коктебеля на Карадагскую биостанцию. Посмотрим дельфинарий и разделимся для дальнейшей экскурсии на две группы…