Павел Иевлев - Телефон Господень

• Название: Телефон Господень
• Автор: Павел Иевлев
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

СУПЕРМЕНОВ.НЕТ

Авторское предисловие

Эта книга — сборник повестей, скопившихся в моем архиве за последние пять-шесть лет. Среди них есть смешные и страшные, глубоко фантастические и взятые из реальности, дурацкие и не очень. Объединяет их, пожалуй, только одно — они все про обыкновенных живых людей, просто поставленных волею случая в необычные обстоятельства. Суперменов здесь нет.

Повести сгруппированы по сериям, имеющим общих персонажей либо близкую концепцию. Читать их можно в любом порядке.

---

- Я не понимаю...

- Я искал вечный двигатель, но хотел-то вечной жизни... Я думал, что если мне откроется одно, то недалеко и второе. Но и вечное движение мне не давалось – годы потратил я на этот паровоз, а он не желал работать. Тогда я обратился к гремлинам – я знал о них, ведь я столько лет проработал механиком... Я досыта накормил их своей кровью, но вечное движение было им не по силам. Тогда они призвали нечто... Оно выполнило мое желание, но сожрало мою жизнь. Теперь у меня есть вечное движение и вечное существование, но нет жизни – я лишь слуга, механик при паровозе.

Феофанов замолчал, а я не знал, что бы еще у него спросить. Между тем пейзаж за окном начал меняться – мы подъезжали к городу. Колеса бодро загрохотали на стрелках. Это был не тот город, который я уже успел изучить, и в то же время это был он – новые постройки как бы просвечивали сквозь строения начала века. Паровоз шел по станции, исчезнувшей после двух войн и революции, постукивая на стыках давно разобранных рельсов. Он приближался к центру, и современность смутными тенями проступала сквозь добротные заборы купеческих домов и белые стены небольших церквушек. Единственным маяком оставался пакгауз – он, похоже, прочно пустил корни в обоих мирах. Сначала мне показалось, что мы возвращаемся в него, но лязгнула стрелка, и паровоз изменил направление, все больше отклоняясь в сторону. Мы неторопливо двигались по какому-то запасному пути, сквозь него смутными тенями проступала улица... И вдруг я увидел, куда мы направляемся – у обочины стояла машина Федора. Лейтенант еще не успел в нее сесть, он только взялся за ручку двери. Его движения были неестественно медленными, как при замедленной съемке – вот он открывает дверь, садится, вставляет ключ в замок зажигания... Паровоз стремительно приближался, и вдруг я понял, что сейчас произойдет. С диким криком я оттолкнул Феофанова и дернул за бронзовый рычаг экстренного тормоза. Машина со скрежетом и шипением резко остановилась, и я спрыгнул из кабины – предупредить Федора, спасти...

- Нет, ты не можешь! – раздался крик механика, но я уже свалился с раскладушки, разом проснувшись.

Несколько секунд я стоял на четвереньках, приходя в себя, потом поднялся и посмотрел на паровоз. От котла ощутимо тянуло теплом. Вдруг, к моему ужасу, огромные чугунные колеса со скрипом провернулись, из перепускных клапанов с шипением ударили тонкие струйки пара С лязгом перескочила стрелка, и чудовищный механизм медленно покатился в мою сторону. Я застыл, увидев в кабине паровоза скелет в истлевшем картузе, нахлобученном на голый череп...

Мощный рывок за плечо вывел меня из ступора. Между мной и паровозом стоял лейтенант – китель его был разорван и весь в подпалинах, от него ощутимо несло гарью.

- Так вот ты кто, сука! – заорал он, - на, получи!

Тут я увидел, что в его руке двадцатилитровая канистра, из горловины которой свисает тряпка. В воздухе резко запахло бензином. Федор, резко хакнув, с натугой метнул ее прямо в паровоз. Канистра попала в шатунный механизм, секунду сопротивлялась, но не выдержала напора чугунного кривошипа и лопнула, заливая бензином блестящие поверхности. Старлей моментально зажег спичку и кинул ее вслед за канистрой, одновременно мощным движением практически выкинув меня за шиворот из пакгауза. Внутри глухо ухнуло пламя, и лейтенант выскочил вслед за мной. Мы одновременно налегли на створки ворот, закрывая чудовище внутри. Из пакгауза донесся глухой вой, нарастающий стон умирающего механизма.

- Бежим отсюда! - заорал на меня Федор

И мы побежали.

Мы успели чудом – когда мы уже неслись, не разбирая дороги, сквозь крапиву и кусты, сзади громко ухнуло, как будто выдохнул великан, и стены пакгауза разлетелись кирпичными обломками

- Котел взорвался! – с удовлетворением в голосе сказал лейтенант, - кранты ему!

Я ничего не ответил – в наступившей тишине, за потрескиванием гаснущего огня, мне отчетливо слышалось удаляющееся тум-тум-тум железных колес на стыках...

Может быть, мне показалось...

Почтовый демон

Историю эту я не наблюдал своими глазами, а был, так сказать, ее «удаленным» свидетелем, потому осталась она в моей памяти как случай страшноватый и необъяснимый. Произошла она с моим бывшим однокурсником и давним другом Андреем Мещерским, человеком неординарным и талантливым. После окончания университета он несколько лет был увлеченным военным журналистом, и завоевал себе на этой ниве немалую известность, поскольку от опасности не бегал и сиюминутной политической конъюнктурой не увлекался, стараясь дать картину максимально объективную. Казалось бы, что еще нужно человеку? Любимая работа, негромкая, но заслуженная слава, приличные деньги… Однако, в некоей горячей точке пережил он нечто такое, что судьба его повернулась совершенно. Подробностей я не знаю, поскольку рассказать сам он не пожелал, а я из деликатности не расспрашивал. Надо сказать, что мы с ним не виделись практически ни разу с самого университета, однако общаться не прекращали, регулярно обмениваясь письмами по электронной почте. И вот, после долгого перерыва, он написал мне, что журналистику бросил и поступил в духовную семинарию, окончив которую стал священником. И, хотя предлагали ему службу и в пресс-центре РПЦ, и в столичных храмах, от всего он отказался, предпочтя распределение на общих условиях в некий далекий сельский приход, на замену скончавшемуся там старому батюшке. Чтобы избежать возможных искажений истины при пересказе, привожу этот рассказ так, как видел его я - через окно почтовой программы.

From: Andy Meschersky

To: Артем Ванкель

Received: 8 мая 20.. г. 16:22

Subject: Доехал!

Привет, Артем!

Хоть и пугал ты меня предполагаемой жизнью в «медвежьем углу», где пишут письма раз в год пером, выдернутым из рождественского гуся, и сплавляют их весной по реке, засунув в бутыль из-под самогона, – не так уж все и страшно. Пусть телефонных проводов сюда и не провели, но GPRS в моем мобильнике работает почти без сбоев, так что ты будешь по-прежнему получать от меня свежие новости по электронной почте. В общем, без Интернета я не остался – со мной верный ноутбук, без которого я чувствовал бы себя как гусар без коня. Все-таки, как бы ни пенял мне мой семинарский исповедник, который по старости лет считает любую технику наваждением диавольским, отказаться от компьютера выше моих сил. Да и так ли это страшно? Компьютер – лишь инструмент, который мы можем употребить как во зло, так и во благо. И гусиным пером можно написать текст греховный, и на клавиатуре можно настучать вещь духовную. Нет греха в вещах, а есть он лишь в человеках…

Ты не подумай, пожалуйста, что немедленно после рукоположения я превратился в зануду, и буду теперь вещать исключительно о грехах и спасении от оных, – просто мысли мои сейчас невольно витают вокруг предстоящей мне службы. Поэтому я незаметно для себя сбиваюсь иногда на проповеди – будь ко мне снисходительным. Может быть, через какое-то время, когда церковная служба станет для меня привычной рутиной, я начну в письмах язвить и ругаться нецензурно – для контраста, но пока что я вполне благостен и непривычно серьезен. Сам себе удивляюсь. Ты помнишь, как еще в студенчестве (да и после), мы с тобой смеялись над ритуалами и даже написали как-то злую пародию на церковные службы? Так вот, отношение мое к ним вполне переменилось. Когда веруешь искренне, то начинаешь понимать пользу молитв и ритуалов. Конечно, настоящая молитва творится в душе, но произносимые слова, лики святых, запах ладана – все это очень облегчает жизнь и помогает настроиться на общение с Богом. Вроде буддийской мантры, которая бессмысленна сама по себе, но вводит молящегося в определенный духовный резонанс.

Впрочем, не буду тебя грузить. Думаю, ты сейчас весьма далек от мыслей на эту тему – и слава Богу, иначе мир потерял бы в твоем лице замечательного журналиста-экстремальщика. Кто тогда будет гоблинов в метро ловить? :)

В общем, перехожу, собственно, к новостям житейским.

Такое впечатление, что село, в которое меня направили, равноудалено от всех возможных на свете мест. Не только что железной дороги, но и сколько-нибудь приличного шоссе вокруг не имеется. От станции, где раз в неделю останавливается какой-то полутоварный, замшелый, влекомый древним дизелем эшелон из четырех вагонов, меня доставляли по разбитой грунтовке грузовиком. Грузовик этот достоин отдельного описания – ГАЗ 51 на лысых колесах, перемотанных сквозь диски размочаленными толстыми веревками – для пущей, видать, проходимости. В кабине не работал ни один прибор, кузов подвязан точно такими же веревками, а мотор с трудом одолевает пологие горочки, издавая жалобные звуки, свойственные умирающим механизмам. Водитель этой удивительной колымаги – старый дед, морщинистый, как древесный гриб. Возраст его не поддавался определению, но веяло от него ощущением чуть ли не вечности, как от мумии фараона в музее. Состояние автомобиля его очевидно нисколько не удручало, равно как и состояние дороги, на которой, кажется, не было ни одного ровного участка длиннее полутора метров, а наглые древесные корни выпирали из колеи, как окаменелые удавы. Удивительно, что никакого уважения, обычно свойственного пожилым деревенским людям, он к моему сану не проявлял, курил молча какие-то папиросы, вонючие, как выхлоп его драндулета, да матерился безадресно, когда очередная яма отзывалась в подвеске особенно жалобным стоном. За всю поездку он только спросил непонятно: «Где же это тебя так?». Глядел он при этом на мой лоб, как будто там рога выросли. Потом пробормотал под нос что-то вроде: «Не мое дело… Второй шанс…». Я, конечно, стал его расспрашивать, но он только сплевывал в окошко и молчал. Кроме того, по-моему, он был не совсем нормален. Дорога меня утомила так, что я задремал несмотря на тряску и проснулся уже на месте.