A Alen - Приключения Мага

• Название: Приключения Мага
• Автор: A Alen
• Жанр: Фэнтези

Книга из серии "наши - там"...

---

Он не сразу понимает, что произошло и какое-то время ощупывает шею. Потом видит догорающий поводок и сдержанно, но искренне благодарит. Выясняется, что зовут его Фаремис и однажды его отловил Фаник, у которого оказался под рукой этот поводок, и обманом он сумел его надеть на моего собеседника. А далее бейлиф воспользовался, тем что Фаремис был проводником нага и стал поручать ему всякие грязные дела. Наг давно уже вырос и водить его было опасно, но бейлиф с этим не считался и не позволял его умертвить. А теперь Фаремис свободен и хотя он мне обязан и готов расплатиться, но хочет поступить на службу Лекесу, чтобы отомстить бейлифу. Выяснение отношений могло затянуться, поэтому я отослал его по чёрному ходу вниз и велел запереть дверь на улицу и сторожить его, а за это пообещал познакомить с Лекесом. Сам же в третий раз вернулся в покои Катэн-Хоина, где была потайная лестница наверх.

Тут меня поймал по рации Вадим. Он доложил, что все надвратные башни заняты, слуги Катэн-Хоина сдались и взвод с мстителями обложили центральную площадь. Но Бани-Тиерис нанял наёмников, которые не только отказываются сдаться, но и требуют, чтобы мы заплатили им обещанное бейлифом. Я предложил ему подождать несколько минут, нужные мне для подъёма на крышу, а пока продолжать разговоры с наёмниками. На крыше мне почудилась опасность, заставившая меня прижаться к печной трубе и выставить наклонные щиты. И вразу по щиту щёлкнул болт, но соскользнул и ударил в трубу. Судя по разрушениям, болт был из гномьей стали. Не выглядывая из-за трубы, я метнул в место откуда стреляли три пятёрки ледяных стрел, упал на крышу и ползком выглянул. Около крайней трубы, обломанной наполовину, копошилось трое – арбалетчица и два мечника, по-видимому из наёмников. Ещё пятёрка льдышек и с мечниками покончено, а у арбалетчицы перебита в локте левая рука. Осмотр крыши показал, что рядом только эта тройка. Два контрольных выстрела и второй мечник отправляется в последний путь вслед за коллегой. Правую ладонь арбалетчицы я приклеиваю к крыше и забираю колчан и арбалет, а потом подхожу к краю, закрывшись воздушным щитом.

Наёмники на площади приветствуют меня дружным залпом из луков и арбалетов, но воздушный щит – это мощный поток воздуха, который подбрасывает стрелы и болты вверх, а затем и обратно. Они сыпятся на головы наёмникам, стоящим на площади, и хотя это уже не смертельно, но довольно неприятно. Поэтому, после второго залпа из арбалетов и четвёртого из луков, стрельба прекращается и я могу спокойно осмотреть площадь. Наёмники распределились по площади между пленными около дома и на некотором расстоянии от жилых домов из которых их пытались обстеливать. На двух улицах и в переулке развернулся мой взвод, перекрыв возможный бросок конницы рогатками. Тачанка, усиленная четвёркой стрелков и группой мстителей, развернулась на третьей стороне площади, изготовившись к фланговому огню. На четвёртой стороне стремительно росла баррикада. В результате наёмники образовали неширокий прямоугольник, в центре которого находился их капитан. Из приличия я предложил наёмникам сложить оружие, на что капитан помянул всех моих родственников и порекомендовал прогуляться по весьма малопривлекательным местам. На это высокие договаривающиеся стороны – я стоял на крыше, а капитан сидел на крупном коне, – сочли переговоры исчерпанными. В меня полетело несколько стрел и болтов, отбитых воздушным щитом, а в ответ по наёмникам начали бить цепные молнии. Последние принимались шлемами, касками, а то и головами, которые отразить молнию неспособны. Два залпа персонально достались капитану и его окружению. В результате весь вольный отряд принял горизонтальное положение, и моим воинам вкупе с мстителями и горожанами осталось обеспечит их руки и ноги прочными верёвками. В процессе обвязывания наёмников возник стихийный митинг и мне пришлось спрыгнуть вниз, пока возбуждённая толпа не ворвалась в дом и далее на крышу. Ведь большинство горожан и мстителей вряд ли сумели бы спрыгнуть вниз без травм.

Пока шло веселье и освобождались пленники Бани-Тиериса, мне удалось собрать группу в составе Вадима, Мири-Тоона, Деянира, командира пленников и двух мейстеров и по-английски вернуться в дом. Подниматься в залитые кровью покои Катэн-Хоина не хотелось и мы прошли на кухню, откуда накатывали аппетитные ароматы. По дороге к нам присоединились ещё четверо, включая Фаремиса. Расположились мы в специальной трапезной за большим столом, на который кухонные работники начали таскать всякие вкусности, включая изысканно приготовленных моих тетеревов. Я попросил Мири-Тоона представить тех присутствующих, которых он знал, а остальным представиться самим. Пленники наёмников оказались объединённым партизанским отрядом западных лесов. Они пытались защищать деревни, но магия Бани-Тиериса и профессионализм наёмников оказались сильнее. Теперь они с радостью пойдут под мою руку, потому что их цель – война с бейлифами, а мои победоносные действия и захват Нали-Эрета произвели на них впечатление. Всего Бани-Тиерис пригнал тысячу двести пленных и около трёхсот человек погибло по дороге. Их он собирлся подвергнуть жутким казням, о чём неоднократно им сообщал. Почти все они потеряли кого-нибудь из близких и жаждали драться до конца. При этом они прекрасно понимали, что для успеха нужны маги, нужно хорошее оружие и нужно обучение. Всё это я им обещал и мог дать, поэтому рассчитывал, что к весне у меня будет приличное войско.

Три мейстера представляли три цеха из шести крупных и заверили меня, что сегодня же соберут городской совет, на котором объявят меня бургсеньором и обеспечат людьми, деньгами и продукцией. Ещё им надо избрать бургомистра, потому что прежнего Катэн-Хоин велел четвертовать вместе с тремя мейстерами и запретил выбирать новых. Вместо мейстеров были выбраны руководители цехов, а с бургомистром требовалось ещё определиться. Деянир представлял воинскую школу, и хотя она была запрещена бейлифом, но подпольно действовала. Он согласился со мной, что школе лучше перебраться в Бирейнон, где можно действовать свободнее и параллельно обучать набираемую дружину. Двое из присоединившихся были: хозяин этого постоялого двора и кто-то вроде мейстера пастухов. В деревнях вокруг Нали-Эрета широко разводили овец и немало их пригоняли весной из дальних поселений на стрижку и забой. Этот человек представлял интересы пастухов и стригалей и заседал в городском совете наравне с мейстерами крупных цехов. Разводили здесь как обычных овец, так и гиганских баранов, вес которых достигали полутора тонн, а шерсть по прочности походила на стальную проволоку. Я задал вопрос – «что делать с наёмниками?» Все присутствующие, кроме меня, потребовали их казнить. Этот отряд отличился зверскими расправами над населением деревень западных лесов, от которых пострадали родственники присутствующих. Я вспомнил о лежащей на крыше арбалетчице и вытребовал себе право миловать отдельных наёмников. Скрепя сердцем со мной согласились. Фаремис принёс мне вассальную клятву мага, хотя и огорчился моим заявлением, что я лично разберусь с Фаником и никому не позволю мне мешать. Ещё договорились, что половина бывших пленников и четыреста горожан, мстителей и пастухов с оружием выйдут в Бирейнон после обеда. Ими будут командовать Вадим и командир партизан, которого звали Вулик Таин-Хоман. Мири-Тоон выделил мне сотню мстителей, но сам оставался в городке, чтобы помочь навести порядок. Я же, закончив свои дела в городке, собирался вместе с делегацией и Фаремисом вернуться в Бирейнон порталом.

Договорившись, мы наконец приступили к еде и выяснилось, что тетерева весьма вкусны, особенно если хорошо приготовлены. После еды в благодушном настроении мы вышли на улицу. Горожане смонтировали половину првезённых Бани-Тиерисом агрегатов для казни и выстроила к ним связанных наёмников. Надо отдать горожанам должное – самые изощрённые и громоздкие агрегаты они монтировать не стали, но думаю не из-за доброты, а из-за лени. В соответствии с договорённостью я начал обход наёмников, всматриваясь им в душу. Читать их мысли было незачем, эмпатии хватало, чтобы определить, сколько на его руках крови и доставляет ли ему удовольствие мучить и убивать. А такими были почти все, мало у кого в душе осталось что-нибудь человеческое. Меня удивила покорность, с которой почти все ждали муки и смерть. Немногие непокорные надеялись, что перед казнью их развяжут и они смогут умереть в бою. Кстати, многие из непокорных отличались от остальных, они тоже убивали и мучали, но делали это без удовольствия, а потому что так положено. Ещё меня удивило, что почти пятая часть наёмников была женщинами, и они мучили и убивали с не меньшим, а часто с большим наслаждением, чем мужчины. Я выбрал всего одиннадцать человек, из них пять женщин. Вряд ли у кого-нибудь из них проснётся когда-нибудь человечность, но по крайней мере надежда на это сохранялась.