Ольга Сергеева - Дочь Кузнеца

• Название: Дочь Кузнеца
• Автор: Ольга Сергеева
• Жанр: Фэнтези

Я плету кружево слов, а оно сплетается в жизнь. Я отпускаю его плыть по воде и лететь по ветру, блестеть на осеннем солнце паутиной… Я расскажу вам сказку. Страшную сказку, которую я сама слышала темной зимней ночью. Мне рассказали ее не люди… Она о Диком лесе, что встал стеной на северной границе Вольных княжеств, и о Хозяине этого Леса. О Звере, что приходит в полночь, скользя меж столетних сосен. Его лапы не оставляют следов на земле, а его шкура белее самого первого снега. Он чувствует в воздухе жертву. Запах страха, исходящий от нее, заставляет слюну стекать с его клыков. Сегодня он пришел не за вами. Еще нет. У вас еще есть немного времени. Но завтра Хозяин выйдет из Леса, и сказка станет явью. Осталось только открыть первую страницу.

---

— Верно, — улыбка Эзры была словно зеркальным отражением первой улыбки. — Я не изображаю.

Занила послушно отошла назад, освобождая себе место, словно где-то здесь действительно горел костер, а вокруг сидели люди. Она пыталась представить деревню Эзры, но перед ее глазами вставал отнюдь не остров, продуваемый всеми ветрами, она видела поля, и речку, и крепкие деревянные срубы… Если бы она могла стать птицей, она полетела бы туда над лесом и над рекой, ловящей отражение в серых водах. Стоят ли еще избы, когда-то срубленные на века? Если бы она была птицей, она бы закричала, пронзительно и длинно. Она бы спела тризну по тем, кого не смогла оплакать…

Занила вскинула руки и, со всей силы оттолкнувшись ногами, взвилась в воздух. В самой высшей точке раскинула руки как можно шире, словно и правда пытаясь уцепиться ими за воздух. Волосы хлестнули ее по спине, а затем взметнулись вверх, когда она вновь рухнула на пол. Птицей ей не стать. Может быть, трава примет ее в свои объятья, позволит слиться с землей? Занила упала на колени, до предела наклонившись вперед, плотно прижавшись грудью к ногам. Руки завела за голову, позволив волосам накрыть их, а затем всем корпусом качнулась сначала влево, потом вправо…

— Я что-то делаю не так! — Занила распрямилась, сев на пятки и откинув волосы с лица, посмотрела на Эзру. — Что-то не получается! Я чувствую!

— Ты делаешь лишние движения, — проговорила та, внимательно наблюдавшая за Занилой. — Ты сначала подпрыгиваешь в воздух, потом вскидываешь руки, потом приземляешься, потом встаешь на ноги, потом…

— И это лишние движения?! Мне кажется, я делаю все так же, как ты! Ну, как можно сделать лишнее движение, подпрыгивая?!

— Ветер не делает лишних движений, когда дует, — терпеливо вновь начала объяснять Эзра. — Трава не делает лишних движений, когда клонится к земле…

— Но я-то не трава и не ветер! — в отчаянии перебила Занила. — И даже не птица.

— Ты смерть.

— Что?!

— Я наблюдала, как ты дралась, — торопливо заговорила Эзра, словно пытаясь поймать ускользающую мысль. — Ты была силой. В твоих глазах была уверенность, и решимость, и… смерть… Я не могу сказать по-другому. И… ты не делала лишних движений!

Занила пожала плечами, с трудом понимая, к чему клонит ее «учительница»:

— В драке нельзя делать лишних движений — потеряешь время, и твой противник успеет напасть первым. В драке все движения целесообразны. И не может быть иначе.

— А чем танец хуже?!

Луна почти зашла за здание школы, и серебристо-светлые прямоугольники на полу танцевальной залы превратились в узкие косые полосы. Только вряд ли две рабыни заметили это. Для них этой ночью не существовало ни только времени, не было больше ни школы, ни Догаты, ни всей Салевы. Они танцевали без музыки, но даже этого не замечали. Они летели по воздуху, ловили лицом солнце, а губами соленые океанские брызги или капли чистого дождя над лесом. Ветер запутался в их волосах, заставляя их вскидывать головы, словно диких трепетных птиц.

Их тел больше не существовало. Они словно застыли в прыжке. Стремительные движения казались смазанными. Фигуры перетекали одна в другую. И больше не было необходимости задумываться о смысле каждой позы, потому что смысл был один на весь танец, один на двоих. И тело само плело узор, без вмешательства сознания, зная, что ему следует делать. Руки, ноги, шея, спина никогда еще не были такими гибкими, не обладали такой силой. Больше не существовало слишком сложных па или невыполнимых движений. Не нужно было думать и нечего изображать. Этой ночью в пустынной зале существовал только танец. И они были свободны, подчиняя свои тела лишь одному приказу: лететь! Жить!

Ночь шла к рассвету, приближая новый день. Такой же, как и любой другой день в догатской школе для рабынь. Но только не для них двоих, этой ночью узнавших истину.

* * *

1275 год от Сотворения мира.

Эта комната тоже была пуста. Занила захлопнула дверь и, ударив кулаком в стену, выругалась, вспоминая всех Темных Богов разом. Откуда ей, девочке, пять лет проучившейся в закрытой школе для рабынь, известны самые грязные салевские ругательства, Занила и сама не могла бы сказать.

Ругательства не помогли. И даже не успокоили.

Солнце медленно садилось. В этом коридоре не было окон, но Занила ощущала это по сумеркам сгущавшимся внутри школы. Каждое мгновение промедления отделяло ее от ее цели. Она не может уйти, пока не найдет, но у нее есть всего одна ночь. А завтра аукцион.

Собрав рабынь перед ужином, Дагар объявил об этом. Для семи самых старших девочек пятый год обучения подошел к концу. Шестнадцать-восемнадцать лет — они считались уже достаточно взрослыми, чтобы быть проданными. В третьей декаде последнего весеннего месяца в догатской школе традиционно устраивались торги, на которые приглашались самые богатые и знатные люди салевской столицы. Аукционы проводились каждый год. Но одно дело наблюдать со стороны, зная, что тебя это не коснется, и совсем другое — понимать, что завтра будешь продана именно ты!

Занила заставила себя оторваться от стены и шагнуть дальше. Время ускользало вместе с солнечным светом. Ей нельзя медлить.

«К завтрашнему вечеру каждая из вас обретет нового хозяина! — так говорил Мабек Дагар, обращаясь к семи девушкам, смотрящим на него раскрыв рот. К шести. Нет, обращался-то он к семи, а вот раскрыв рот… Оглянувшись на подруг, Занила быстренько изобразила на лице выражение неземного счастья. Ничего сложного: просто скопировать глупую улыбку Райши. — И только от вас будет зависеть, сумеете ли вы понравиться вашему новому хозяину. А значит то, как сложится ваша судьба!» А вот с последними словами управляющего Занила была более чем согласна. Свою судьбу она выбирает только сама. Решение было принято. И даже осознано.

И снова классные комнаты одна за другой в безрезультатных поисках.

А в школе пусто. Конечно, по вечерам, когда у рабынь заканчивались занятия, а надсмотрщики перебирались из основного здания в свой домик, в коридорах никогда не было особенно многолюдно. Понятно, рабыни из старшей группы готовятся к завтрашнему аукциону. Рабы из обслуги тоже заняты приготовлениями. Ну, а где младшие ученицы? Сидят по своим спальням и мечтают, завидуют? Для этого ведь Мабек Дагар объявляет о торгах при всей школе? Нет, Занила не хотела бы сейчас оказаться на их месте. Она уже давно поняла, что идти можно только вперед.

Да. Дошла.

Коридор внезапно кончился, и рабыня оказалась на открытой галерее, тянущейся вдоль всего левого крыла. Окна по случаю почти летней жары были распахнуты настежь и сквозь них был виден задний двор, угол конюшни и… И много чего еще, чего Занила уж точно видеть не хотела.

«Да остались ли еще в этом здании места, не связанные ни с какими воспоминаниями?!» — память полыхнула болью. Разве она может так болеть?!. «Куда только не зайдешь, если перестанешь себя контролировать?!» Сколько же она не была здесь? И ничего не изменилось. А ведь она была уверена, что научилась, не задумываясь, обходить стороной это место.

Глава 3. Урок боли

Зима 1271 года от Сотворения мира.

— Поклонись ниже! Так! Теперь можешь войти в комнату. Глаза не поднимай! — госпожа Дарина как всегда на занятиях пощелкивала хлыстом, в несколько раз свернув длинное кнутовище, но в этой учебной комнате, изображавшей трапезную залу богатого салевского дома, удары звучали совсем не так резко, как в зале для танцев.

В последние пару недель рабыни почти не танцевали. В Догату пришел сезон дождей, а вместе с ним и сильные холодные ветра. В танцевальной зале, где не было камина, зато были огромные окна от самого пола, температура сразу же опустилась до значений, которые салевцы считали не слишком-то приемлемыми для жизни. Поэтому госпожа Дарина, поговорив с управляющим, заменила уроки танцев на уроки прислуживания за столом и перенесла занятия в эту комнату, то есть поближе к ярко пылающему очагу. Занила сначала даже удивилась, откуда такая забота о здоровье и комфорте рабынь, но потом быстро поняла: салевцы просто не представляли, как можно переносить холода. Да и сама Дарина была родом не из северных земель.

Сейчас урок перешел в стадию практических занятий. Рабыни по очереди, вооружившись подносом с посудой и даже настоящими едой и питьем, должны были продемонстрировать, как они поняли и запомнили объяснения госпожи Дарины.

Подчиняясь указаниям надсмотрщицы, Занила вошла в комнату, не поднимая глаз. Впрочем, ей не слишком и хотелось это сделать. Наоборот, она с гораздо большим удовольствием смотрела бы исключительно себе под ноги, опасаясь упасть, но громоздкий поднос у нее в руках мешал ей разглядеть что-либо. Оставалось надеяться только на ощущения ног, обутых в сандалии на тонкой кожаной подошве, да на то, что мягкий ворс ковра под ними не сменится какой-нибудь не на месте валяющейся подушкой. Поднос с посудой на нем был довольно тяжелым. Конечно, сейчас она несла его еще без особого труда, но если ей придется продержать его на вытянутых руках какое-то время, эти самые руки могут ощутимо начать дрожать. Да, кому как, а лично Занила предпочла бы сейчас танцевать. А холода? Разве то, что сейчас творится в Догате, можно назвать холодами?!