Генрих Майер - Дочь оружейника

• Название: Дочь оружейника
• Автор: Генрих Майер
• Издательство: Octo Print
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-85686-017-9, 5-85686-002-0

Центральная Европа эпохи средневековых смут; страны, раздираемые распрями феодалов и бунтами простого народа – таков сюжетный фон романа. В центре произведения – судьба мужественной девушки, слово и красота которой противостоят оружию обезумевших от крови мужчин.

---

– Франк.

– Как зовут его отца?

Пастух на минуту задумался, потом отвечал.

– Тоже Франк.

– Хорошо… Вы не сказали мне вашего имени.

– Меня зовут Ральф, я пастух, – проговорил он глухим голосом.

– Вы в самом деле пастух? – продолжала расспрашивать Клавдия. – Правда, одежда ваша, как у пастухов, только вы говорите не так, как простолюдины.

Незнакомец, казалось, не слыхал этого замечания или не хотел отвечать на него; он вынул кожаный мешок и выложил на стол деньги, в то время как Клавдия отыскала колыбель и укладывала в нее своего воспитанника.

– Итак, – сказал Ральф, – дело это решено. Вы берете ребенка. Вот деньги на первые расходы. Я буду посещать вас всякий раз, как буду поблизости. Прощайте, да хранит вас Бог.

И он скрылся так скоро, что вдова не успела ни поблагодарить его, ни расспросить больше.

С тех пор пастух часто навещал бедную хижину и наблюдал за ребенком. Но, заботясь о его нуждах и прихотях, он ни разу не приласкал сироту, как будто исполнял только обязанность, а сам не любил ребенка. Когда Клавдия занималась хозяйством, а ребенок, играя, подбегал к пастуху, и собирался влезть ему на колени, Ральф, как бы повинуясь невольному влечению, брал ребенка на руки и нежно целовал его, но вдруг, словно одумавшись, ставил маленького Франка на пол, отталкивал его и быстро уходил, не сказав ни слова.

Между тем мальчик вырастал, ум его развивался, и Ральф все чаще приходил в хижину. Казалось, старик смягчился и стал ласковее к сироте. Он не избегал его ласк и, играя с ним, старался понемногу образовать его ум и сердце. Разумеется, он не мог сделать из него ученого, потому что в то время и вельможи мало знали, но Ральф, много живший и испытавший, давал ребенку полезные уроки, учил его быть твердым и честным.

Так проходили годы, в тишине и покое, как вдруг посещения Ральфа прекратились. Правда, прибегал маленький пастух и говорил, что старый Ральф прислал его успокоить Клавдию и Франка и сказать им, что дела задержали его за рекой, но что он скоро вернется и даже назначил час свидания и место, куда Франк должен был придти встречать его. Однако напрасно мальчик бегал несколько раз на встречу со своим другом, дни проходили, а Ральфа все не было. Клавдия плакала и не смела сказать ребенку своих предположений.

– Что ты плачешь, мама? – спросил ее мальчик. – Что случилось с нашим другом, не болен ли он?

– Если бы он захворал, то дал бы нам знать. Нет, он наверно умер.

– Умер! – повторил Франк, бледнея. – Не может быть. Бог милостив. Он не отнимет у нас единственного друга, нашего благодетеля!

И ребенок еще целый месяц каждый день ходил на место, назначенное Ральфом, но наконец и он принужден был сознаться, что если Ральф не приходит, значит его нет в живых.

Между тем больная вдова приходила в отчаяние. Деньги, оставленные пастухом, все вышли и наступила крайняя бедность. Франк, которому было только одиннадцать лет, старался утешить свою воспитательницу, обещал работать и заботиться о ней, как она заботилась о его детстве, но старушка не могла перенести этого последнего удара. Она слегла и через сутки ее не стало.

Франк остался сиротой во второй раз.

На другой день этого печального дня, а именно 12-го декабря 1469 года, по дороге между Турнгутом и Буа-ле-дюк ехала телега, запряженная лошадью, которой правил амерсфортский оружейник Вальтер. Он отвозил графу фландрскому заказное оружие и потом заехал в Буа-ле-дюк, закупить кожу, необходимую для делания нагрудников, перчаток, кушаков и прочего. Желая доехать скорее, он свернул с большой дороги на проселочную; но разыгралась метель и пошел сильный снег. Он заблудился и отыскивал какое-нибудь жилище, чтобы узнать, в какую сторону ехать. Через час езды он заметил, наконец, жалкую избушку и, остановившись перед ней, начал громком звать хозяина, но так как никто не выходил, он сошел с телеги, подошел к двери, и видя, что она не заперта, вошел в избушку. Однако остановился на пороге; перед ним была страшная картина.

В глубине темной комнаты лежало на постели тело женщины, освещенное желтой восковой свечой, прилепленной к изголовью; возле постели возвышался крест, сделанный из дерева, а на полу у ног умершей сидел ребенок и старался из старых досок сколотить гроб. Он был так занят этой работой, что не заметил, как вошел оружейник.

Вальтер снял шляпу и сказал:

– Твоя работа очень печальна, мой милый.

Франк поднял голову, с удивлением посмотрел на пришедшего и опять продолжал сколачивать доски.

– Что же делать? – проговорил он.

– Это твоя мать? – спросил оружейник.

– По крайней мере, она любила меня, как родная мать.

– И у тебя нет ни родных, ни друзей?

– Никого… Когда матушка слегла, я понял, что не могу помочь ей и побежал в турнгутский монастырь, потому что друг наш Ральф говорил мне, что там есть ученые монахи, которые вылечивают болезни. Но мне сказали, что монах-лекарь едет в замок лечить герцога и что ему нельзя идти со мной.

– Это всегда так бывает, – проговорил мастер.

– Я прибежал опять домой, – продолжал ребенок со слезами, – но бедная мама уже не страдала… она была неподвижна, как теперь, и не отвечала на мои ласки. Я долго плакал, потом долго молился, чтобы Бог дал мне силы, и пошел к священнику, просил похоронить мою мать. Священника не было дома, а ризничий и могильщик спросили меня, могу ли я заплатить за гроб и могилу? Я отдал им кошелек, в котором было все, что у нас осталось, но ризничий засмеялся, сказав: «Тут мало и на свечи, которые горят у покойника». Я умолял их идти за мной и похоронить мать, но могильщик отвечал, что это невозможно, что мы живем очень далеко и даром никто не пойдет за телом покойницы. Что мне было делать? Я опять заплакал, только от досады, и наконец сказал: «Бедная мама, никто не хочет нам помочь… Я сам сделаю тебе гроб, сам похороню тебя. Бог даст мне силы на это!» На мои деньги я купил восковую свечку и гвоздей, сломал молотком часть забора и выбрал лучшие доски. Все это было мне не легко и я не скоро сладил с досками, но вы видите, что Бог помог мне, гроб почти готов… Завтра я вырою яму в нашем садике и зарою мою маму.

Вальтер слушал ребенка с волнением, смешанным с удивлением. Он долго смотрел на умную, красивую физиономию мальчика, и наконец сказал:

– А что ты будешь делать, когда похоронишь мать?

– Не знаю, – отвечал Франк. – До сих пор я думал только о маме, а не о себе. Я не боюсь будущности. Добрый мой друг Ральф говорил мне: «С твердостью и надеждой на Бога, с честностью и хорошим поведением, человек никогда не пропадет».

– Клянусь святым Мартином, твой друг не ошибался. Я тоже уверен, что ты не пропадешь… Но прежде будущего надобно позаботиться о настоящем. Постой, я помогу тебе.

И оружейник, принявшись за работу, скоро окончил гроб, положил в него тело Клавдии, и Франк еще раз стал на колени перед той, которая была ему вместо матери, и в последний раз покрыл поцелуями ее холодное лицо. Потом, когда закрыта была крышка гроба, он взял заступ и хотел вырыть могилу, но Вальтер остановил его:

– Твоя мать будет похоронена в сельской церкви и мы свезем ее вместе. Тебе же я предлагаю ехать со мной в Амерсфорт. Я оружейный мастер и выучу тебя этому ремеслу. Согласен ли ты на это?

– Согласен, благодарю вас: я пойду с вами куда хотите и буду прилежно работать.

– Собирай же твое имущество и укладывай его на телегу.

Франк повиновался, и когда, с помощью Вальтера, гроб был поставлен на телегу, мальчик снял свою шапку и, несмотря на ветер и снег, провожал пешком тело Клавдии до самой церкви.

Погребение и отпевание произошло прилично благодаря деньгам Вальтера, и старушка похоронена была в церкви, как это делалось в то время, когда не были отведены места для кладбищ. Впрочем, обычай этот сохранился и теперь в Голландии.

После печальной церемонии, Франк согласился сесть в телегу и Вальтер направился к Буа-ле-дюк. Разумеется, оба они молчали, но мастер, желая рассеять ребенка, начал расспрашивать о его жизни и занятиях. Франк не отвечал ни слова. Вальтер оглянулся с беспокойством и увидел, что бедный сирота лишился чувств. К счастью у оружейника была с собой фляжка с можжевеловой водкой. Он влил в рот мальчику несколько капель, начал растирать ему руки и ноги, и закутал его в самые теплые кожи, потому что обморок происходил столько же от холода, сколько от горя и волнения. Скоро бедняжка пришел в себя и заснул так крепко, что не слыхал даже, как телега въехала в Амерсфорт и остановилась перед домом с вывеской «Золотой шлем».

VIII. Как Франк вышел из города

Мы видели, как Франк въехал в Амерсфорт, как его встретило семейство Вальтера и полюбило сироту. Теперь посмотрим, имела ли успех выдумка Вальтера и удалось ли молодому работнику выйти из города, чтобы спастись от казни.

Надобно признаться, что ему было не очень ловко в бочке и он ждал с нетерпением минуты своего освобождения. Жизнь не обещала ему ничего хорошего, если бы даже ему и удалось спастись. Он должен был жить вдали от тех, кого любил, и это казалось ему ужасным наказанием, так что если бы он не боялся огорчить доброе семейство, то вышел бы из бочки и сам отдался в руки врагам.