Эрвин Ставинский - Наш человек в гестапо. Кто вы, господин Штирлиц?

• Название: Наш человек в гестапо. Кто вы, господин Штирлиц?
• Автор: Эрвин Ставинский
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: О войне
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-03307-1

М. М. Исаев, известный нам по книге Ю. Семенова «Альтернатива», он же штурмбанфюрер СС Штирлиц — кто же на самом деле был этот человек? О трагической судьбе особо ценного агента внешней разведки НКВД, настоящего, а не придуманного Штирлица рассказывает эта книга.

---

Вам вместе с Критом и Марусей надо также подумать, какую легенду Маруся и Клеменс должны привести в том случае, если их вместе случайно возьмут для проверки документов или они попадут в облаву. Принятую легенду вы нам потом сообщите. Учтите, что фамилию, гражданство и адрес Клеменс ни Маруся, ни Крит знать не должны.

Алексей».

Все поручения Центра Эрвин выполнял неукоснительно. Ввиду отсутствия у него оперативного опыта, в августе 1937 года его заменили на оперативного работника Александра Агаянца, которого в Берлин перевели из Парижа.

В это же время Александр Коротков со специальным заданием отбыл из Берлина в Париж, а его жена Маруся продолжала еще некоторое время работать с Клеменс.

Тов. Рубену, Берлин. Совершенно секретно.

Обстановка складывается таким образом, что вам в течение одного-двух месяцев придется одному обеспечивать связь с Брайтенбахом.

Связь Маруси с Клеменс должна быть обставлена со всей тщательностью, исключающей возможность провала. Напоминаем вам, что вы лично должны каждый раз сопровождать Марусю на встречу с Клеменс. Перед встречей надо, по крайней мере, полтора — два часа разъезжать по городу и осторожно себя проверять. Встреча Маруси с Клеменс может состояться только при полной уверенности, что «хвоста» за собой Маруся не привела. На встречу Маруся должна прибывать минута в минуту. Вы должны ожидать Марусю невдалеке от места ее встречи с Клеменс и после этой встречи сразу же принять от Маруси полученный ею от Клеменс материал. Тщательно инструктируйте Марусю насчет того, каким способом в случае надобности можно уничтожить материалы — уничтожить обязательно! Размер материала должен быть таков, что его можно было бы разжевать во рту. Лучше всего материал печатать на папиросной бумаге. Это надо оговорить. С Клеменс также надо обусловить, как ряд контрольных встреч, так и способ восстановления связи в случае ее потери. Разработайте с Марусей и обусловьте с Клеменс правдоподобную легенду, оправдывающую ее встречу с Клеменс в случае облавы, проверки документов. Легенду также между Брайтенбахом и Клеменс на тот же случай.

Алексей».

«Тов. Алексею, Москва. Совершенно секретно.

Направляем отчет Брайтенбаха. Марусю сопровождаю и принимаю от нее материалы в городе. Наблюдение за нашим посольством, о котором сообщает Брайтенбах действительно заметно усилилось. Нас смущает, что Клеменс назначила Марусе свидание у самого своего дома. Я посоветовал Марусе незаметно стараться держать инициативу в своих руках в отношении назначения мест встреч.

В связи с предстоящими маневрами, затрагивающими город, постараемся сделать перерыв во встречах. Маруся относится к делу со всей серьезностью. Она считает, что сопровождать ее — это лишнее. Я же считаю, что это необходимо.

Рубен, сентябрь 1937года.»

«Тов. Алексею, Москва. Совершенно секретно.

В связи с отъездом Маруси, связь с Клеменс поддерживаю я сам.

Материалы, получаемые от Брайтейбаха становятся все менее интересными, тогда, как обстановка предполагает обратное. На это надо обратить его внимание и ставить ему конкретные задания.

Рубен, октябрь 1937года.»

«Тов. Алексею, Москва. Совершенно секретно.

Материалы от Брайтейбаха сняты Клеменс на пленку, которую отсылаем в не проявленном виде. Все разъехались, переводить больше некому.

Рубен, ноябрь 1937 года.

В октябре тридцать шестого года НКВД по инициативе Сталина возглавил Ежов. Вместе с ним на Лубянку пришла команда новых сотрудников, которые назначались на должности помощников начальников отделов НКВД в Москве и в провинциальных управлениях. Изменения мотивировались необходимостью выполнять требования ЦК ВКП(б) о повышении уровня работы НКВД, признанной вождем не эффективной после убийства в Ленинграде Кирова.

Выдвиженцы представляли партийный аппарат, созданный Сталиным после прихода к власти. Они не обладали профессиональными знаниями и опытом, но на них Сталин мог полагаться.

Претворяя в жизнь решения мартовского пленума ЦК, Ежов начал активно продвигать по службе новых людей. Начальники отделов и их заместители, назначенные при прежнем руководителе НКВД Ягоде, были срочно отправлены в командировки с целью лично проверить политическую благонадежность региональных и местных партийных комитетов по всему Советскому Союзу, но ни один из них так и не добрался до места назначения. На первой же станции, где останавливался поезд, их арестовывали и на машинах доставляли в Москву.

Этой участи избежали только четыре руководителя московских отделов, в том числе начальник пятого, Иностранного отдела ГУГБ НКВД Абрам Слуцкий. Его пощадили, поскольку до заграничных кадров еще не дошли руки.

Затем началась планомерная чистка рядов сотрудников в Центральном аппарате. Аресты проводились по ночам.

Репрессии коснулись и Иностранного отдела. Около сорока оперативных работников были отозваны из заграничных резидентур в Центр. Часть из них оставили в Москве, другие сразу же бесследно исчезли.

…Звонок у двери раздался около четырех часов ночи, и Павел Корнель, мгновенно проснувшись, словно и не спал, вскочил с постели. «Наконец-то, они пришли» — мелькнула в голове мысль.

Набросив халат, он быстро прошел к двери и ничего не спрашивая, открыл ее. В коридоре стояли два человека, оба в кепках и казенных плащах без петлиц, чуть поодаль, сзади с ноги на ногу переминался управдом, а за ним, сонный дворник.

— Где оружие? — негромко спросил, входя в прихожую, судя по возрасту, старший.

— Оружия у меня нет, еще не получил.

Старший кивнул сопровождающему. Тот быстро вошел в комнату и бегло ее осмотрел.

— Одевайтесь!

Павел не спеша начал одеваться. Сотрудники молча стояли у стола, понятые остались у двери.

— Вот ордер на обыск и арест, — объявил старший, когда Павел оделся. — Павел Иванович Корнель? Так, читайте и распишитесь!

Не глядя, Корнель расписался и сел на стул. Люба, жена, в наспех наброшенном халате, зябко поеживаясь, стала за ним и положила руки на его плечи.

— Не волнуйся! Это какое-то недоразумение! Разберутся и отпустят! — как мог пытался он ее успокоить.

Начался обыск. Сотрудники быстро разбирали бумаги в шкафу, перебирали книги на полках. Документы складывали в кучу на столе, вещи небрежно бросали в угол комнаты.

Обыск произвели быстро. Потом младший вышел с Любой в переднюю, отобрал с вешалки зимние вещи Павла, бросил их в общую кучу в углу комнаты и спросил у старшего:

— В соседней комнате пожилая женщина. Ее подымать?

— Не надо, — буркнул старший. — А вы, — обратился он к Любе, — побыстрее вынесите отсюда свои вещи, сейчас мы опечатаем комнату.

Присев к столу он быстро написал что-то на бумаге и протянул листок Павлу. Тот бегло прочитал: это была расписка на часы, портсигар, кольца и запонки. Понятые по прежнему стояли у двери.

Люба быстро собрала свои вещи, впопыхах, растерянно стала набивать наволочку вещами для Павла, сунув вместе с бельем и что-то из еды. Потом тихо опустилась на стул рядом с ним и крепко взяла его за руку. Некоторое время все молчали.

Наконец обыск закончился. Все стали выходить в прихожую. В коридоре Павел приоткрыл дверь к матери: она уже одетая сидела на кровати и вопрошающе смотрела на сына. Он приветливо махнул ей рукой и закрыл дверь.

— Шевелитесь. Уже утро, — дернули сопровождающие его за руку.

Все спустились с крыльца и подошли к черной «эмке», за рулем которой в темноте, смутно угадывался шофер. Павел повернулся к жене и тут не выдержал. Ее огромные глаза были полны слез. Тихо застонав, она бросилась к нему на грудь…

— Шевелись! — он почувствовал толчок в спину, сел на сиденье — и все. Машина тихо урча остывшим мотором, неспешно двинулась со двора.

Потом, сидя в машине, сжатый по бокам двумя чекистами, Павел, как ни странно, почувствовал облегчение. Наконец-то все прояснится.

Они жили в новом доме, построенном для сотрудников, находившихся в длительной загранкомандировке. Вот уже месяц, как каждую ночь к их дому стали подъезжать машины и, спустя некоторое время, из подъезда выводили арестованных. Спать было невозможно: шум моторов и яркий свет от фар будили его с женой, а потом они стояли босые у окна и в щели между занавесями наблюдали, как выводят его товарищей по работе. Наутро управдом, став на табурет, черной краской вычеркивал из списка, висевшего у входа в подъезд, фамилии очередных арестантов.

Сначала из его, пятого отдела, исчезали малоизвестные ему люди и, вечером, разговаривая с Любой, он только сокрушенно разводил руками. Из Лондона Павла отозвали в феврале. На перроне вокзала их с Любой встретил Гурский, которого Павел знал еще по Берлину, где он работал в составе нелегальной резидентуры.