Алексей Атеев - Серебряная пуля

• Название: Серебряная пуля
• Автор: Алексей Атеев
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04548-1

Москвичи в шоке. Город захлестнула серия загадочных убийств. Тела погибших страшно изуродованы, но ценности не тронуты. Журналист Осипов, взявшийся раскрыть тайну последнего преступления, теряется в догадках. Кто это? Маньяк? Может быть. А вдруг за всем стоит вмешательство сверхъестественных сил? Ведь сохранились смутные сведения о людях-оборотнях, способных превращаться в медведей-убийц. И будто никому не под силу справиться с ними, кроме особых Охотников из древнего рода...

---

– А если донесут?

– Никто не знает, где это место.

– Что же, мы так и будем жить посреди леса?

– Там видно будет, а пока начинай собираться. К ночи нужно выезжать.

Когда Сережа проснулся и высунул голову из-под тулупа, на улице было светло. Шел сильный снег. Крупные хлопья тотчас залепили лицо. Сережа протер глаза и увидел, что сани стоят, а выпряженный мерин жует в торбе овес. Они находились на узкой просеке, по обеим сторонам которой поднимались огромные сосны и ели. Правда, они казались едва различимы, настолько сильным был снегопад.

– Отлично, – весело говорил отец матери, – теперь нас и вовсе не сыщут. Все следы занесет. – Однако мать, видимо, не разделяла его веселья. Она молча сидела на краю саней, до самых глаз укутанная в пуховый платок, и выглядела довольно мрачно, что с ней случалось нечасто. Увидев, что Сережа проснулся, она слабо улыбнулась и тяжело вздохнула.

– А Женя спит? – тихо спросила она.

– Нет, – донеслось из-под тулупа.

– Вставай, поешьте.

Сестра неохотно вылезла на свет и испуганно огляделась.

– Где это мы? – со страхом спросила она.

– В лесу, – односложно ответила мать.

– А куда мы едем?

– Отец пусть скажет.

Произнеся это, мать достала из саней большую бутыль с молоком, круглый каравай хлеба, отрезала каждому по ломтю, налила молока в жестяные кружки.

– Папа, – спросила Женя, так и не начиная есть и выжидательно смотря на отца, – куда мы отправились?

Отец стоял рядом с санями и, словно Дед Мороз, засыпанный снегом, легонько постукивал кнутовищем по полам полушубка, и снег пластами осыпался с него.

Дети и Анюта молчали, ожидая объяснений.

– Ребята, – сказал отец, не глядя на них, – мы убегаем из города. Нам необходимо скрыться.

– Но почему? – воскликнула Женя.

– Меня должны арестовать.

– А что ты натворил?

– Представь себе, ничего. Вернее, действительно натворил. А натворил я вот что. Я родился честным человеком, я всю жизнь лечил людей и старался не лезть в политику. Я хотел жить так, как мне подсказывала совесть. Я не гнул ни перед кем шею и никому не лизал задницу, я хотел оставаться самим собой. Вот что я натворил. И вот теперь я не желаю, чтобы меня, как бессловесную скотину, гнали на убой, я также не желаю, чтобы вы, мои дети, сгинули где-нибудь в приюте. Поэтому я решил не дожидаться ареста, а уйти в лес и жить там. Целых полгода я готовился к этому, ничего никому не рассказывая, чтобы, с одной стороны, не волновать вас понапрасну, а с другой, – он замолчал и показал на свой рот. – Чтобы случайно не проболтаться. Я вам обещаю, что мы не пропадем. И не надо представлять трагедию, – обратился он к Анюте. – Вот если бы меня арестовали, это действительно была бы трагедия. Сейчас мы перекусим и тронемся дальше. Главное, чтобы лошадь отдохнула. Костя – мерин сильный. Но он всю ночь тащил сани и устал. – Отец замолчал и оглянулся на лошадь. Семейство тоже помалкивало. Речь отца, казалось, успокоила.

И внезапно Сережа увидел их всех, и себя в том числе, словно с небольшой высоты, как если бы он поднялся метров на десять в воздух. Занесенные снегом фигурки, скукожившиеся на санях, рядом мерно жующий Костя, похожий на какое-то неведомое полярное чудище. А вокруг бескрайние леса.

Одни, совсем одни.

2

Ехали, вернее, еле тащились еще часов пять. Снег шел не переставая. Просека то исчезала, то появлялась вновь, сужаясь до ширины проселочной дороги. Иногда сани с трудом протискивались между деревьев, а один раз вовсе застряли, и отцу пришлось прорубать проход топором. Наконец путь сузился настолько, что дальше на санях продвигаться стало невозможно. Тогда решили сделать привал. Выпрягли и накормили Костю, плотно поели сами. Закидали сани еловыми ветками. Часть поклажи перегрузили на мерина. И вновь в путь.

Дорога стала почти непроходимой. Деревья росли ствол к стволу, и не раз, и не два искали обходные пути. Особенно тяжело приходилось Косте, который с трудом протискивался сквозь заросли. На его широкой спине среди навьюченных тюков сидели дети.

Сережа потом частенько размышлял, как отец в заснеженном лесу смог найти дорогу. Видимо, перед этим он несколько раз прошел путь и вел их по приметам, ведомым ему одному, а может быть, ему помогал сам черт.

Лес казался совершенно пустынным. Присутствия в нем зверей или птиц не наблюдалось, и только раз где-то вдалеке прострекотала сорока. Снег прекратился, но все равно кругом по-прежнему было сумрачно. Трудно даже было определить, какое сейчас время суток: день или ночь. Все очень устали. Костя брел явно через силу, поминутно останавливаясь и часто всхрапывая, точно чуя опасность. Отец и мать шли на лыжах, и мать явно была на пределе. Только отец по-прежнему уверенно продвигался вперед. Он молчал, молчали и остальные, понимая, что спрашивать, сколько еще осталось идти, нет смысла.

Заметно стемнело.

– Я больше не могу, – сказала Анюта и остановилась.

– Если мы перестанем идти вперед, то погибнем здесь, – спокойно произнес отец. – В темноте я не смогу найти дорогу. Поверь, осталось совсем немного.

И они снова из последних сил побрели по бескрайнему лесу.

Ночь накрыла беглецов своим черным пологом, и Сереже в полусне чудилось, что они бредут не по лесу, а по усеянному сверкающими точками бархатному небу. Он сидел на широкой спине Кости, судорожно вцепившись в какой-то мешок. То и дело голова его бессильно падала на плечи, и он бессознательным рывком вскидывал ее. Один раз он сполз с лошади, и, хотя падать в глубокий снег оказалось совсем не больно, отец отругал его и хотел привязать. Однако Сережа воспротивился и сказал, что постарается не спать. Но сон снова сморил его. Очнулся мальчик от неуверенного возгласа отца: «Кажется, пришли!» По-прежнему была непроглядная темень. Залаяла Зана.

– Где, где?! – закричала сестра.

Лошадь прошла еще немного и наконец встала возле чего-то большого и темного. Скрипнула дверь, отец подхватил Сережу и внес в помещение, в котором сильно пахло прелью и мышами. Сережу положили на что-то мягкое, и он мгновенно провалился в глубины сна.

3

Он открыл глаза и очень долго лежал без движения, не в силах понять, где же находится.

В помещении было полутемно, пахло какой-то дрянью, маленькое, подслеповатое окошко едва пропускало тусклый, пыльный свет.

Наконец он вспомнил. Ночная дорога, сумрачная громада леса, неуверенно бредущий по глубокому снегу Костя неожиданно живо встали перед глазами. Ага. Значит, они в дремучем лесу. А это?.. Неужели избушка бабы-яги? Стало страшно. Он повернул голову и, несмотря на полумрак, понял, что в комнате один. И еще Сережа почувствовал холод. Хотя спал он в одежде, даже в валенках, и был укрыт тулупом, стыль нежилого помещения пронизывала до костей. Сережа вскочил, нашел впотьмах дверь, прошел сквозь небольшие сени и, толкнув еще одну дверь, выбежал на улицу.

Дневной свет ослепил мальчика. С минуту он стоял, прикрывая ладошками глаза, но вот отнял руки и огляделся. Было по-прежнему сумрачно, но тепло. Сереже показалось, что на улице значительно теплее, чем в доме. Строение, из которого он вышел, приземистая, словно печь, изба, почти доверху оказалось завалено снегом, только проход к двери был кое-как расчищен. С пологой крыши капала вода. Снега таяли. За избой находилось еще несколько строений, связанных между собой и в целом напоминавших большую букву П. Сережа посмотрел по сторонам. Почти рядом с домом начинался лес. Громадные ели и пихты высоченным забором окружали утлые строения. Тишина повисла над этим жутковатым местом, редкий снежок падал с серого неба, и Сереже стало не по себе. Он закричал:

– Эй! Мама!!!

– Да здесь мы, – раздался где-то рядом голос отца, и он вместе с матерью и сестрой тотчас показался из-за угла дома.

– Проснулся! – воскликнул он. – А мы тут изучаем обстановку.

Сережа посмотрел на лица родных и заметил, что, хотя отец стремился казаться веселым, настроение у него далеко не радостное. Мать и сестра выглядели тоже довольно мрачными.

– Н-да, – вздохнула мать, – берлога… Впрочем, и выбирать не из чего. Я ожидала гораздо худшего. Здесь хотя бы есть дом, амбар, баня…

– Именно баня! – закричал отец. – Распаковывайте вещи, а я пойду топить баню. Она тут отменная, я уже в ней как-то парился. Сейчас, знаете, главное согреться, и не просто согреться, а так, чтобы все косточки размякли, да и дом нужно протопить. Дров, слава богу, хватает. А как согреемся, так и жизнь покажется другой.

Баня стояла поодаль от основных строений, на спуске, видимо, к замерзшему ручью. Тесная, низенькая, она, казалось, вросла в землю. Когда Сережа вместе с матерью и сестрой подошел к ней, пахнуло дымком, напомнившим дом, отчего дрогнуло сердце и защипало в носу. Внутри оказалось так жарко натоплено, что вошедших немедленно прошиб обильный пот.

– Вместе, что ли, будем мыться? – недоуменно спросила мать у стоявшего в дверях отца.