Вильям Козлов - Президент Каменного острова

• Название: Президент Каменного острова
• Автор: Вильям Козлов
• Жанр: Прочая детская литература

Повесть «Президент Каменного острова» — о юности послевоенного поколения, которая хоть и протекает под мирным небом Родины, но для многих омрачена смертельным дыханием минувшей войны. Так, двое главных действующих лиц повести — Гарик и Сорока — сироты. Военная тема и здесь нашла свое место, современность переплетается с событиями прошлого: неприступный остров посреди большого озера притягивает любопытство приехавших на отдых ребят своей героической историей, а главное, таинственной, окутанной ореолом романтики деятельностью расположившихся там ребят из интерната, живо интересующихся подвигами своих отцов и дедов и свято чтящих память о них. Ближе узнавая Сороку и его товарищей, приезжие мальчишки, а вместе с ними и читатели проникаются глубоким сочувствием к их следопытской работе, к дружеской связи с героями войны, с летчиками, к тому, как эти ребята готовят себя к активной взрослой жизни.

---

— Редкая фуражечка, — сказал я. — Олег Попов и тот бы позавидовал.

— А кто это?

— Великий человек, — сказал я. — Верно, Гарик?

— Попов? Известная личность, — подтвердил Гарик.

— Этот тоже, видать, шишка… На собственном «Москвиче» приезжал.

Остров заслонил наш дом, а мы все плыли. У Гарика на лбу выступил пот. Гриб спрятался под своей знаменитой кепкой и дремал. Озеро раскинулось перед нами на много километров. В одном месте оно суживалось. Когда мы вошли в горловину, Федька открыл один глаз и сказал:

— Якорь!

Я поднял со дна рогатую тележную ось и бросил за борт.

— Очумел? — заорал Гриб. — Кто так кидает? Тихонько надо, голова ни одного уха!

— Ну что ты на самом деле?! — возмутился и Гарик.

— На рыбалке должно быть так: пролетела стрекоза — слышно. А ты полупудовую железяку запузырил так, что черти на том свете и то услышали. Рыба любит тишину, понял?

Не нарочно ведь! Уж так получилось. Вырвалась у меня из рук эта штуковина. Я молча выслушал упреки. Но это было только начало. Не успели мы забросить удочки, как Гриб снова начал пилить меня:

— Ушла теперя рыба… Эх, ты, капустная кочерыжка!

Мне хотелось хлестнуть его удочкой по громадной кепке: ишь разошелся! Может быть, тут и не было рыбы?

— Подымай якорь, — распорядился Федя. — И в другой раз — гляди!

Мы отплыли от этого места подальше и снова встали на якорь. На этот раз я так опустил железяку, что даже не булькнуло. Но Федя все равно остался недовольным.

— Еле поворачиваешься! Пока якорь опускал — на пять метров от ямы отнесло.

Хуже нет — ловить рыбу со старшими на одной лодке. Орут, замечания делают на каждом шагу. То одно не так, то другое не этак. То ли дело с Аленкой. Там я голова: что скажу, то она и делает. А когда надо — и прикрикну. Только я зазря не кричу, я человек справедливый.

На новом месте тоже не клевало. И опять виноватым оказался я.

— Рыба, она за десять верст слышит, — разглагольствовал Гриб. — Она брюхом чует. Принимает колебания.

Гарик хмуро поглядывал на него. Но пока помалкивал.

— Лопнула рыбалка, — сказал я. — Рыба дна дня будет очухиваться от нашего якоря…

— Попробуем в другом месте, — сказал Гриб.

И в другом месте не клевало. Рыба будто сговорилась. Даже ерши-малыши не дергали. Федя равнодушно глядел на поплавок, сделанный из пробки и гусиного пера. Кепка его съехала на самые глаза.

— Где же лещи? — мрачно спросил Гарик.

— В озере, — бодро ответил Федя. — Гуляют, родимые.

— А твои места?

— Отошла, — невозмутимо ответил Гриб. — Не все же время рыба стоит на ямах? Знаешь, какая там глубина?

— Мне на глубину наплевать, — разъярился Гарик. — Мне рыба нужна. Гони назад ножик!

— Не ори, — насупился Гриб. — Не то веслом огрею… Со мной, парнишка, на озере шутки плохи. Я вас не звал на рыбалку. Сами напросились. Что я, колдун какой? Ну, не берет нонче, а завтра будет брать. Раз на раз не приходится. Спроси у других рыбаков… А ножик не отдам, хоть лопни. Он мне и самому пригодится. Дареное назад не отдают. Иль у вас в городе наоборот?

— Веслом огреет?! — Гарик даже приподнялся со своего места. — Ты слышал, Сережка, что он сказал?

— Не глухой, — ответил я. Мне было интересно, чем все это кончится: подерутся или нет? А здорово, если бы они подрались. Трудно сказать, кто из них сильнее. Оба здоровенные.

— Я таких, как ты… — сказал Гарик. — Да я на ринге работал с такими мальчиками… Я тебя одним пальцем ткну…

— Ткни, — сказал Гриб и тоже приподнялся. Кепка свалилась ему на глаза, и он, вместо того чтобы по привычке подбросить ее вверх, снял и аккуратно положил на сиденье. У Феди была продолговатая голова с выступом на затылке. Волосы взлохмачены. Сразу видно, что Федя с гребешком не дружит. Цвет волос и не определишь: что-то между коричневым и русым. Поперек лба морщина. Она делала Федю взрослее.

— Я тебя как котенка… — Гарик оттолкнул меня и двинулся к Феде. Но мне некуда было деться, и я, чуть отодвинувшись, снова оказался между ними.

Гриб оттолкнул меня и сделал шаг навстречу Гарику. Я снова отодвинулся и опять оказался между ними. Я сидел, а они стояли. Я видел только их ноги и животы. Ногами они почему-то пинали меня. Сначала один, потом другой. И наконец сразу оба. Еще хорошо, что босиком.

— Какой ты рыбак… — гремел надо мной Гарик.

— А ты думал, тюря, лещи тебе в лодку будут прыгать? Шире рот разевай! Кто же на озере орет как оглашенный, дурная твоя голова ни одного уха? орал Гриб.

— Ты мне про весло и не заикайся! Как будто я весло в руках не умею держать…

— Не надо было этого брать, — глянул на меня Федя. — Была бы рыба.

— Ты, Сергей, как будто первый раз на озере? — уставился на меня и Гарик. — Гремишь, как черт знает кто…

— Кочерыжка! — обозвал меня Федя.

— А где мои черви? — спросил Гарик.

Во время их возни одна банка с червями упала за борт.

— Утонула, — сказал я.

— Сидел бы ты лучше на берегу…

— Лезут тут всякие в лодку, — сказал Федя.

До драки не дошло. Они еще минут пять костерили меня. Я терпел, ничего не поделаешь. Только раскрой рот — могут дать н по шее. Особенно этот Гриб. Врезал бы я ему по губе, да боюсь, из лодки выкинет. А до берега далеко.

Сорвав на мне зло, они стали ругаться потише, а потом совсем перестали. Выдохлись. Сначала уселся Гарик, потом Гриб. Федя велел мне грести.

Я безропотно взялся за весла. Я думал, что надо к берегу, но Федя приказал грести дальше к мысу, который далеко вдавался в озеро. На мысу белела большая береза. На нее и велено было мне держать.

Я старался изо всех сил. Гарик ничего, а Федя морщился, глядя на меня. На минутку отпустив весла, я содрал с себя рубаху. Они с завистью посмотрели на меня, но раздеваться не стали. Из упрямства. Солнце припекало все сильнее. Первым не выдержал Гарик. Глядя на березу, до которой было еще далеко, он сказал:

— Кто-то кусает в лопатку… Серега, посмотри.

Быстренько сдернул с себя рубашку и майку. Я даже н смотреть не стал: никто его не кусает.

— Думал, клещ, — сказал Гарик.

Федя, сощурившись, поглядел на солнце, потом стал щупать свою рубаху.

— Весной покупали, а гляди — уже выгорела!

И, покачав головой, тоже разделся. Рубаху спрятал в корзину. Заметив мою усмешку, взял кепку и надел. Теперь он сидел как под зонтиком.

За мысом мы остановились. Федя вдруг стал очень серьезным. Огляделся по сторонам и вытащил из корзинки небольшую банку, из которой торчал черный шнур, напоминающий электрический провод.

— Бомба, — шепотом сказал Федя. — Сам сделал. Это я из-за нее задержался.

Мы с Гариком опасливо посмотрели на бомбу. Мне сразу и в голову не пришло, для чего она предназначена. Гриб нагнулся и стал смотреть в воду. Я тоже посмотрел: ничего не видно. Верхний слой прозрачный, а глубже чернота.

— Рыба ходит, — уверенно сказал Федя. — Удочка — детская забава. Вот эта штука кашлянет — рыбу лопатой будем огребать!

— А мы как? — на всякий случай спросил я. — Чем нас будут огребать?

— Замри, понял? — сказал Федя.

— А как она… — кивнул на бомбу Гарик. — В руках не рванет?

— Дрейфишь — иди на берег.

— Не в этом дело, — сказал Гарик. — Я не знаю, как эта штука действует.

— Охнет — будь здоров, — сказал Гриб. — Успевай только рыбу таскать. Вот чго, мальцы, штаны долой. Как рыба пойдет наверх, так все за борт. Крупную хватайте в первую очередь. Она быстро отходит.

— Сильный заряд? — спросил Гарик.

— Говорю, кто боится — жмите на берег, — ответил Федя.

— Не в этом дело, — сказал Гарик.

Я с тоской посмотрел на жестяную банку. Может быть, и правда, пока не поздно, податься на берег? Гарик останется. Из гордости. А одному уходить неудобно. Струсил, скажут. Федя между тем достал из кармана спички.

— Рот надо открывать? — спросил я. Где-то я вычитал, что, когда что-нибудь взрывается рядом, нужно обязательно рот раскрывать. Вот только зачем — я забыл.

— Лучше будет, если ты свою коробку закроешь и больше не будешь раскрывать, — заметил Гарик.

Федя, насупившись и отвалив нижнюю губу, возился со шнуром. Все дальше запихивал его в банку.

— Порох? — спросил Гарик.

Федя кивнул.

— Да сними ты свою дурацкую кепку! — сказал Гарик. — Ведь не видишь ни черта!

— Вижу, — ответил Федя.

И вот все готово. Гриб поднес спичку к шнуру, и он зашипел, выбрасывая тоненькую, как иголка, струйку огня.

— Штаны сняли? — спросил Федя, держа банку на отлете.

— Бросай! — заорал Гарик.

— Сейчас, — сказал Федя и посмотрел за борт. — А может, туда лучше? — кивнул он на другую сторону. Шнур между тем негромко шипел, распространяя ядовитую вонь.

— Кому говорю, бросай! — Гарик вскочил на ноги.