Леонард Карпентер - Конан и осквернители праха

• Название: Конан и осквернители праха
• Автор: Леонард Карпентер
• Издательство: Азбука, Терра
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-300-00115-5

Речь пойдет о тех временах, когда Конан был членом шайки могильных воров, которая опустошала гробницы древних шемитов. Во время дерзкого ограбления царского мавзолея Конан и его товарищи попали в засаду. Осквернителей праха ожидали тюрьма и смерть. Три женщины пытались помочь Конану: уличная танцовщица, вдовствующая королева и восставшая против неё принцесса, но их усилия были напрасными. Чтобы выйти из тюрьмы, Конану пришлось сразиться с самим Повелителем мёртвых, и ставкой в этой схватке была не одна лишь жизнь варвара, но судьба всего Хайборийского мира.

Роман является продолжением новеллы Л. Спрэг де Кампа, Б. Ниберга «Звезда Хоралы»

---

Пророк не был ни высок, ни могуч; наметанный взгляд Конана живо определил под золочеными одеяниями тело полноватого коротышки. Тем не менее от него так и пышело неудержимой энергией. В одной руке он держал короткий позолоченный жезл – знак его положения. Хораспес ни на миг не выпускал его из пальцев и лишь изредка клал на колени. На пухлом бледном лице, как приклеенное, лежало выражение милосердия и доброты. Лысеющая голова, на которой лишь сзади еще курчавились черные волосы, беспрестанно вертелась из стороны в сторону. Пророк то обводил взглядом собравшихся, то наклонялся к высочайшей чете и коротко говорил что-то царю и царице...

Но большей частью Хораспес беседовал с тем, кто сидел непосредственно у него за спиной, – высоким, худым мужчиной с жестким лицом. Говорил, правда, только Хораспес. Мужчина почтительно наклонялся к нему и слушал, но сам не произносил ни слова и не улыбался. Конан отметил про себя, что этот малый, единственный из всех сидевших на возвышении, был вооружен. На кушаке, стягивавшем его простую, военного покроя рубаху, висел кривой, видавший виды меч. Телохранитель, решил Конан. И стережет он пророка, а не царя. Именно эту худую, скуластую рожу он видел за плечом Хораспеса накануне, под пологом на торгу. Он и теперь сидел так же невозмутимо, зорко оглядывая толпу.

Пока Конан смотрел, Хораспес что-то сказал Ибнизабу, и тот согласно кивнул. Потом Его Царское Величество не без некоторого усилия приподнялся на локте, помахал жирной рукой, призывая к вниманию, и заговорил. Сперва его голос был еле слышен среди общего гама, и Конан с трудом разобрал обрывки отдельных слов: «Благородное собрание... мои подданные присутствуют... речи моего высокочтимого советника Хораспеса...»

И царь с видом величайшего изнеможения рухнул обратно на подушки.

Придворные начали оборачиваться, но монаршая речь кончилась едва ли не прежде, чем они успели прислушаться. Когда наступила полная тишина, поднялся Хораспес. Его лицо по-прежнему дышало искренним доброжелательством, белые одежды навевали мысли о чистосердечии и незапятнанной простоте. Его голос был голосом опытного оратора.

– О моя царица, светозарная Нитокар! О царственная Эфрит и ты, царевич Иблис, старший сын и наследник державы!.. – Хораспес говорил на языке образованных шемитов, выдерживая великолепные паузы. – О вы, придворные вельможи и благородная знать, о вы, верные слуги царства и города Абеддрах! Услышьте меня! – Сияя улыбкой, пророк отработанным жестом воздел обе руки. – Его Царское Величество Ибнизаб Абеддрахский приветствует всех вас на этом приеме, даваемом в честь наших драгоценных союзников, благородных посланцев города Ирука! – Последовал сердечный жест в сторону чужестранцев, сидевших в окружении развеселых куртизанок за столом неподалеку от престольного возвышения. – Пожелаем же им счастья и процветания от имени всего Абеддраха!

Зал взорвался приветственными криками и звоном бокалов. Хораспес вновь воздел руки, и шум сразу утих.

– Его Царское Величество, – продолжал пророк, – возложил на своего смиреннейшего слугу Хораспеса, стигийского изгнанника и бывшего жреца... – тут он коснулся своей груди, – ...почетную обязанность вести сегодняшний пир. Прими мою непреходящую благодарность, о несравненный! – Он низко поклонился неподвижно лежавшему царю и вновь повернулся к слушателям. – Итак, сейчас мы приступим к нашему традиционному развлечению. Потом подадут кушанья, которые, надеюсь, заслужат ваше одобрение. А потом... – Хораспес помедлил, и выражение безоблачного счастья на его лице чуть-чуть померкло. – Потом, ради просвещения наших драгоценных ирукских друзей, я расскажу о великой опасности, грозящей всем нам. Некоторые из здесь присутствующих уже слышали мои проповеди, посвященные этой угрозе. Боюсь, однако, иные среди вас еще недостаточно наслышаны о чудовищном бедствии, способном лишить нас не только нажитого имущества, но самой жизни и даже души! Вот почему я нахожу эту проповедь столь настоятельно необходимой.

Конана немало удивил подобный поворот речи Хораспеса и его взгляд, неожиданно ставший пристальным и даже гневным. Варвар посмотрел на придворных. Кое-кому было на все наплевать, но большинство слушали пророка с самым серьезным видом и даже согласно кивали друг другу.

– Но для начала, о благородные гости и столь же благородные абеддрахцы, – развлечения и пир! – Хораспес вновь светился радушием и добротой. – Великолепные мужи и несравненные дамы, мы начинаем наши игрища!

Острое ощущение опасности словно ветром сдуло все остальные мысли, вертевшиеся у Конана в голове. Видимо, как он ни старался, ему не удалось полностью подавить страх. Под сердцем зародился ледяной холод, словно туда уже воткнулся клинок. Что за глупости, сказал он себе. Я ни разу не трусил ни в бою, ни в самых крутых переделках. Чего ж я тут-то трясусь?..

На самом деле, конечно, дело было не в страхе. Если он в своей жизни чего и боялся, так это неизвестности. Именно неизвестность и заставляла слегка шевелиться волосы у него на затылке.

Он смерил четверку стражников оценивающим взглядом. Все они бдительно наблюдали за пленниками, готовые немедленно отреагировать на любое движение. Что касается шемита, бедолага сидел как сидел, только теперь еще и заламывал руки, сунув их между колен.

Снаружи постепенно темнело, и слуги зажигали масляные лампы. Хораспес указал на рослого, мускулистого и явно чужеземного малого, развязной походкой появившегося из двери с бархатной занавесью:

– Сегодня перед нами снова предстанет великий Хада Хуфи, прославленный храмовый боец из Вендии! Вот он!!!

Все обернулись приветствовать вновь вошедшего, со всех сторон послышались аплодисменты.

Хада Хуфи был наг, если не считать набедренной повязки. Все остальное отливало цветом корицы и блестело от масла. Вендиец был довольно-таки жирен, но под слоем жира перекатывались железные мускулы. Его голова была начисто выбрита, лишь сзади свисал короткий хвостик волос. Он вынес под мышками две большие плетеные корзины. Пройдя на другую сторону зала, он наклонился и поставил их на пол. Потом Хада Хуфи опустился на одно колено и неожиданно гибким движением поклонился в сторону тронного возвышения.

– Здесь присутствуют двое смелых добровольцев, пожелавших доставить удовольствие Его Величеству и помериться силой с Хада Хуфи. Первый – это Илам, доблестный козопас с восточных холмов!

Пока он говорил, двое стражников вошли в зарешеченную клетушку. Один из них подошел сзади к съежившемуся шемиту и вздернул его на ноги. Конан вскочил, готовый заступиться за беднягу, но второй стражник преградил ему путь копьем. Киммериец услышал, как еще двое у него за спиной изготовились к схватке, и был вынужден отступиться.

Стражник, поднявший шемита, ткнул его черенком копья в поясницу, и тот на заплетающихся ногах пошел к решетчатой двери.

Когда Илам оказался в кругу столов, его шумно приветствовали. Конан несколько удивился, с чего бы зрителям так шуметь по поводу столь жалкого противника для Хада Хуфи. Он посмотрел на вендийца и увидел, что тот склонился над одной из своих корзин и сунул руку внутрь. Когда он выпрямился и вновь повернулся лицом к зрителям, рев и хлопанье сделались вдвое громче.

Хада Хуфи стоял, вытянув перед собой руки, и каждую руку обвивала змея. Руки борца придерживали зеленовато-черные чешуйчатые тела чуть позади голов.

Конан узнал в змеях болотных питонов. Насколько он знал, эти твари не были ядовиты. Другое дело, что каждый был толщиной с мускулистую руку своего хозяина, а длиной превосходил его рост. И чувствовалось, что подобное удавам было не впервой. Они и не думали вырываться. Чешуйчатые кольца скользили туда-сюда по намасленной коже вендийского борца, узкие головки поворачивались, рассматривая зрителей, в пастях сновали черные язычки. Конан видел, как Хада Хуфи по очереди согнул руки, шепча удавам ласковые слова и целуя каждого в нос. Потом он снова простер вперед свое живое оружие.

Стражник вел Илама все дальше по мозаичному полу. Кто-то на ходу вложил в безвольную руку пленника короткую дубинку с бронзовым набалдашником. Рука с дубинкой так и осталась висеть бесполезным придатком. Даже в походке Илама чувствовался животный страх, отнимающий и силы, и разум. Пленник шагал навстречу своей судьбе с отрешенной покорностью, словно зачарованный неким гипнотическим зовом...

Когда он подошел достаточно близко, чтобы привлечь внимание змей, стражник отступил прочь. Тем не менее пленник сделал еще несколько шагов, прежде чем нерешительно остановиться. Это было похоже на колдовство.

Хада Хуфи крадучись двинулся вперед. Он шел молча и медленно, слегка согнув колени и ссутулившись, – весили его питомцы немало. Вендиец надвигался на несчастного козопаса, держа головы змей чуть повыше уровня глаз жертвы, замершей в нескольких шагах от него...