Журнал - Ура бум-бум! №5 90

• Название: Ура бум-бум! №5 90
• Автор: Журнал
• Жанр: Искусство и Дизайн

---

У нас в стране Иноу давно пользовался огромным уважением в узких кругах. Интересно, что хотя упомянул фамилию Брайана в двух своих песнях БГ, но продюссировать маэстро стал все же "Звуки Му"…

Концерты группы представлены и в видео: "Танец в огне" и "Концерт в "Голливудской Чаше". Все это очень вовремя — у меня как раз не хватает первого альбома "Ожидающих Солнца" и второго концертника до полной коллекции. Я голосую за немедленное расширение культурного обмена США-СССР!

СТОЯ НА РАСПУТЬЕ

Интервью с Эриком Клэптоном

По общему признанию беспокойный и чувствующий себя неуютно в постоянном и неизменном окружении, Эрик Клэптон все время переходил из группы в группу в течение своей 25-летней карьеры. Замечательное исследование, каким является новый ретроспектив РАСПУТЬЕ, представляет:

Один из самых влиятельных гитаристов-новаторов своего времени Эрик Клэптон неизменно представляет свою собственную версию блюза. Намек на проповедь, синтез джаза, регги, крика диких гусей и сигнала автомобильного гудка — при этом Клэптон сохранил чувство блюза. В то же время он вкладывает в музыку все необходимое для рок-н-ролла, чтобы достичь широкой публики.

Богатая антология, рассказывающая о всех фазах карьеры Клэптона — от чистейших блюзов до попса — недавно была выпущена ПОЛИ ГРЭМ РЕКОРДС. 18 месяцев исследований и поисков — Crossroads — РАСПУТЬЕ или ПЕРЕКРЕСТОК — великолепное представление каждого из многочисленных периодов. Коллекция из 73 песен охватывает период, начиная с его первых сейшенов с The Yardbirds в 1963; временной работы с The John Mayali Blues Band, Cream, Blind Faity, Delaney 2 Bonnie, Derek amp; The Dominos вплоть до его последних сольных материалов.

Music Birtess встретился с Клэптоном в Лондоне, чтобы побеседовать о его 25-летней карьере.

— ПЕРЕКРЕСТОК имеет успех в Штатах, он отлично покупается.

— Да, я недавно навещал своих друзей в Миннесоте и даже не мог поверить что ПЕРЕКРЕСТОК раскупается. В результате я решил побыть там еще немного, так как понял, что именно сейчас на рынке бум.

— У тебя была возможность послушать РАСПУТЬЕ самому как следует?

— Я проверял антологию когда она впервые попала в офис, они действительно хотели, как мне кажется, услышать мое одобрение или узнать что мне не нравится. Должен сказать я был сильно впечатлен проделанной огромной работой. Думаю Бил Левинсон который собрал и выпустил антологию, сделал отличное дело. Не знаю справился бы я сам с таким. Возвращаться назад в прошлое и выбирать — да, это работа — столько материала, который почти завершен и мог бы выйти, но и не совсем то, что нужно. Это действительно трудная задача

— Есть что-нибудь в ПЕРЕКРЕСТКЕ, что бы тебе особенно хотелось выделить?

— Есть одна песня, которая почти не соответствует всему остальному. Долго мы не могли ее опознать, она называется — ну что это такое! — Я НАШЕЛ ЛЮБОВЬ. Некоторое время мы не могли вычислить откуда она взялась и кто ее написал или еще что- нибудь, и вдруг недавно я вспомнил. Не думаю, что она действительно заслуживает похвалы, хотя и была написана Мэри Рассэл, леди, которая вышла замуж за Леона Рассэла. Помню был в Тилзе в церковной студии Леона и у нас была просто вечеринка, а он включил аппарат и мы сделали ее почти, как демонстрацию. И по той причине что это было что-то типа рекламной штучки или просто прикол, я никогда не вспоминал откуда она взялась. Но думаю, что классная мелодия. Она могла быть лучше… Я имею в виду, что она по-настоящему не закончена. Ну просто ради шутки, понимаешь?

— Судя по всем интервью и материалам ты очень много обращаешся к своему прошлому. Сложился ли у тебя какой-нибудь взгляд на вещи?

— Единственное к чему я пришел, так это то что я скиталец. Каждый раз, когда я оказываюсь в неизменной ситуации, я начинаю чувствовать себя весьма и весьма неуютно. Знаю только, что не могу очень долго находиться в одной группе. Самое долгое 3 года, этого достаточно чтобы добиться чего-либо. Да, 3 года с одной командой — это больше похоже на чудо. Да, это единственная вешь которая, кажется, повторяется.

— Как считаешь. Crossroads — хорошее название для коллекции?

— О, да. Думаю, великолепное. Оно было такое очевидное и очень простое. Думаю, что мне бы оно никогда и в голову не пришло.

— Кто путешествует с тобой? — Группа в данном составе уже почти год. Марк Нопфлер из Dire Straits естественно; две девушки-певицы Кейт Кэссун и Тесса Найлс; Натан Ист на басе; Стив Фэррон на ударных, Рэй Купер на перкуссии и я. Грэг Филлингеймз ушел к Майклу Джексону и я его заменил Аланом Кларком, которого мы взяли из Dire Straits. Мы маленькая счастливая семья.

— Можешь сравнить твой стиль и стиль Марка? Хотя вы играете по-разному, все-таки есть сходная нить?

— Да, мы в чем-то соприкасаемся, но внешнего подобия нет совсем. Наши корни очень схожи, но то как он пальцами правой руки перебирает струны придает игре совершенно иной блеск. У меня значительно тяжелее, у меня выходит такой медленный ровный перебор. Но, думаю, что если вернуться назад, когда мы объединились вокруг было некоторое влияние. Кроме того, у нас глубокое блюзовое воспитание. Думаю это здорово, что мы работаем вместе, потому что мы очень разные, такие же разные как Альберт Ли и я, разве что Альберт был в очень большой степени кантри-гитаристом, а Марк сильный рок-н-ролльный гитарист.

— Я читал, что одно время у тебя была проблема с твоим вторым гитаристом, потому что…

— Потому что он жаждал соревноваться. Но с Марком ничего подобного нет. Дело в том, что ему не нужно никому и ничего доказывать. Если я нанимаю кого-нибудь, порой они хотят доказать, что они стоят этого и я понимаю их по-человечески. Но это, конечно же, нарушает равновесие.

— Ты недавно отыграл два концерта с Хаммерсмит Одеон. Как тебе понравилась роль музыканта, играющего в оппозиционной группе?

— Мне очень понравилось. Это было настолько захватывающе, так как я полностью должен был выучить их направление — и не как-нибудь. Я думал, что смогу это сделать за 2–3 дня без проблем — но там оказалась масса деталей и куча тонкостей, о которых я даже не подозревал. Мне казалось, что я все знал из их музыки, но мне и в голову не пришло, что они собираются спросить с меня так строго. Я был уверен, что они позволят мне выйти сухим из воды. Не тут-то было. Две недели репетиций с ребятами, три раза на день мы прогоняли всю программу и даже я понимал, что всё-таки оставались места, которыми Марк не был полностью удовлетворен, хотя он и оставлял меня в покое в конце концов. Да, была масса тяжелой работы. В результате всего этого, когда мы играли на Фридом Фесте, на концерте Нельсона Мандела, мозги мои были основательно промыты. Классно было тусоваться по сцене и ни капельки не беспокоиться об аппаратуре. Не было никаких партитур. Играешь и знаешь, если что-то и собирается обломаться, это не будет твоей виной, ну разве что у тебя случится что-то типа душевного припадка.

— Это могло быть опасным.

— Это могло быть очень опасным. Но единственное что случилось, так это то, что я порвал струну перед тысячами людей, но мы быстро справились с этой проблемой.

— Ты смотрелся эти дни на сцене очень уверенно и раскрепощенно, как во время твоего последнего турне по штатам на шоу в Мэдисон Сквер Гарден. Наверное, все еще говорят об этом шоу?

— Я всегда доверял своим музыкантам и уважал их, потому что всегда чувствовал и получал поддержку, каждый момент в течение двух последних лет, причем поддержку лучшую, из тех что я когда-либо имел. Если знаешь, что группа может играть с тобой или без тебя и при этом еще переживает замечательные времена, то и напряжение исчезает. Я могу просто выйти и добавить приукрас. Я каким-то образом счастлив внутри себя и это, возможно, проявляется. Но в музыкальном отношении я всегда должен полностью доверять группе.

— В прошлом году ты также принимал участие в записи двух пластинок своих старых друзей. Какие песни ты играл в альбоме Cloud Nine Джорджа Харрисона?

— Это Thul's What It Takel, Deni's Radio, Wreet Of the Hespers. Да, думаю эти. Помню был еще третий альбом, где я играл.

— Здорово было опять оказаться с Джорджем?

— Еще как здорово. А особенно играть песни Джорджа, потому что это просто наслаждение учить их. В каждой песне есть эдакая хитрая гаммочка, забавная мелодия, или сходящая или нисходящая, одно из двух — я никогда не знал разницы. Но он всегда их туда сует. Не знаю почему, но он их ужасно любит и они всегда разнообразят гитарный ряд. Если ты можешь поместить линию наверх грифа, то это дает приятный, легкий приступ боли.

— Не мог бы ты рассказать, каким образом ты вдохновил Джорджа Харрисона написать песню /Трюфель Савойи/?

— О, неужели мне придется это вспоминать — это ужасно. Ну, ладно, видишь ли, у меня всегда были плохие зубы. Когда мне было 20, мне нужно было лечить кучу зубов и у меня повсюду были трещины, смотрелись они, конечно, не очень. Но я просто обожал шоколад. Я был страшный сладкоежка, как ребенок, да я и сейчас такой же. Была одна коробка шоколада, который я особенно любил, кажется это был Good News, и эта песня, очень лирическая, была составлена из названий всех шоколадок в коробке. Да, это был мой любимый шоколад. — А что это за история, давно было, еще в дни Делани и Бонни. Кажется вы с горы спускались в автобусе, что ли, и тормознули прямо перед домом Джорджа и сказали: "Выходи, давай, поехали с нами!"?