Бернард Корнуэлл - Битва Шарпа

• Название: Битва Шарпа
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Ричард Шарп и битва при Фуэнтес-де-Оньоро, май 1811 г.

Первая книга, написанная под влиянием сериала и посвященная лично Шону Бину. Капитан Шарп из высокого брюнета с рубцом на щеке (кстати, память о взятии Гвалиора) превращается в зеленоглазого блондина. Он устраивает вендетту с бригадиром Лу, предотвращает ирландский мятеж в английской армии и героически ведет в атаку Королевский ирландский батальон под Фуэнтес де Оноро. Задушевная беседа с Томом Гаррардом о взятии Серингапатама.

---

Луп уставился на него.

— Темно-зеленые?

— Да, сэр.

Стрелки. Проклятые стрелки. Луп вспомнил наглое лицо человека, который оскорбил его, человека, который когда-то оскорбил всю Францию, захватив Орла, которого касался сам Император. Возможно, Шарп был в Сан Исидро? Дюко упрекал Лупа за его жажду мести, называя месть недостойной великого солдата, но Луп верил, что репутация солдата зависит от того, с кем он дерется и насколько убедительно он побеждает. Шарп бросил вызов Лупу — первый человек, который открыто бросил ему вызов за многие месяцы, и Шарп был чемпионом среди врагов Франции, таким образом месть Лупа — не только его личное дело, слух о ней пройдет по всем армиям, ожидающим битвы, которая решит, сможет ли Великобритания пробиться в Испанию или побежит, отбиваясь, назад в Португалию.

Поэтому Луп в тот же день забрался на вершину горы, выбрал самую лучшую подзорную трубу и направил ее на старый форт с его заросшими сорняком валами и полузасыпанным сухим рвом. Два флага свисали с флагштоков в неподвижном воздухе. Один флаг был британцами, но Луп не мог сказать, чьим был второй. Под этими флагами солдаты в красных мундирах отрабатывали приемы стрельбы из мушкетов, но Луп недолго смотрел на них, вместо этого он не спеша повел подзорную трубу в южном направлении и наконец видел двух человек в зеленых мундирах, прогуливающихся вдоль пустынных крепостных валов. Он не мог видеть их лица на таком расстоянии, но он мог сказать, что один из них носит длинный прямой палаш, а Луп знал, что британские офицеры легкой пехоты носят изогнутые сабли. «Шарп», — сказал он вслух, складывая подзорную трубу.

Шум позади заставил его обернуться. Четверо из его серых как волки солдат конвоировали пару пленных. Один пленник был в кричаще расшитом красном мундире, второй была женщина — по-видимому, жена солдата или его любовница.

— Они прятались в скалах, вот там, — сказал сержант, который держал солдата за одну руку.

— Говорит, что он дезертир, сэр, — добавил капитан Бродель, — а это его жена.

Бродель выплюнул табачную жвачку на скалу.

Луп спустился вниз с горного хребта. Мундир солдата, как он теперь видел, не был британским. Жилет и пояс, туфли и двурогая шляпа с плюмажем были слишком причудливы для британского вкуса, настолько причудливы, что Луп поначалу подумал, что пленный — офицер, но решил, что Бродель никогда не стал бы так презрительно обращаться с захваченным офицером. Броделю явно понравилась женщина, которая теперь подняла испуганные глаза и уставилась на Лупа. Темноволосая, привлекательная и, предположил Луп, лет пятнадцати-шестнадцати. Луп слышал, что испанские и португальские крестьяне продают дочерей в жены союзническим солдатам по сто франков за штуку — стоимость хорошего обеда в Париже. Французская армия, с другой стороны, брала их девчонок задаром.

— Как тебя зовут? — спросил Луп дезертира на испанском языке.

— Гроган, сэр. Шон Гроган.

— Из какой ты части, Гроган?

— Real Compania Irlandesa, сеньор. — Гвардеец Гроган явно желал сотрудничать с его захватчиками, поэтому Луп дал знак сержанта, чтобы тот отпустил его.

Луп допрашивал Грогана десять минут и узнал о том, как Real Compania Irlandesa добиралась морским путем из Валенса, и как солдаты радовались возможности присоединиться к остальной части испанской армии в Кадисе, но как они негодовали на то, что их отправляют служить с британцами. Многие из них, заявил дезертир, бежали от британского рабства и они не для того поступали на службу к королю Испании, чтобы возвратиться к тирании короля Георга.

Луп остановил поток возмущения.

— Когда вы бежали?

— Вчера вечером, сэр. Полдюжина из нас сбежали. И еще многие предыдущей ночью.

— В форте есть англичанин, офицер стрелков. Ты знаешь его?

Гроган нахмурился, как если бы он нашел вопрос странным, но кивнул.

— Капитан Шарп, сэр. Он, как предполагается, должен научить нас.

— Научить чему?

— Воевать, сэр, — сказал Гроган нервно. Этот одноглазый, говоривший так спокойно француз, казался ему очень страшным. — Но мы и так знаем, как воевать, — добавил он вызывающе.

— Я уверен, что вы знаете, — сказала Луп сочувственно. Он поковырялся в зубах несколько секунд, затем выплюнул самодельную зубочистку. — Значит, ты убежал, солдат, потому что не хочешь служить королю Георгу — это так?

— Да, сэр.

— Но ты, конечно, будешь сражаться за Его Величество Императора?

Гроган заколебался.

— Буду, сэр, — сказал он наконец, но без особого рвения.

— Поэтому ты дезертировал? Чтобы драться за Императора? Или ты надеялся возвратиться в ваши удобные казармы в Эскориале?

Гроган пожал плечами.

— Мы шли к ней домой, в Мадрид, сэр. — Он кивнул в сторону жены. — Ее отец сапожник, а я не так плохо управляюсь с иглой и дратвой. Я думал, что освою ремесло.

— Это всегда хорошо — иметь ремесло, солдат, — сказал Луп с улыбкой. Он вынул пистолет из-за пояса и поиграл с ним немного, прежде чем взвести тугой курок. — Мое ремесло — убивать, — добавил он тем же ласковым тоном голосом и затем, не выказывая и следа эмоций, поднял пистолет, нацелил его в лоб Грогана и нажал на спуск.

Женщина закричала, когда кровь мужа плеснула ей в лицо. Грогана с силой отбросило назад, кровь била струей и красным туманом оседала в воздухе, потом тело упало и покатилось вниз по склону холма.

— На самом деле он вовсе не хотел воевать за нас, — сказал Луп. — Был бы лишний рот, который надо кормить.

— А женщина, сэр? — спросил Бродель.

Она склонялась над своим мертвым мужем и кричала на французов.

— Она твоя, Поль, — сказал Луп. — Но только после того, как ты передашь донесение мадам Хуаните де Элиа. Передай мадам мое глубочайшее почтение и скажи ей, что ее игрушечные ирландские солдатики прибыли и расположились совсем близко к нам, и что завтра утром мы поставим небольшую драму для их развлечения. Скажи ей также, чтобы она поспешила, чтобы провести ночь с нами.

Бродель ухмыльнулся.

— Она будет довольна, сэр.

— Больше, чем твоя женщина, — сказал Луп, глядя на воющую испанскую девочку. — Скажи этой вдове, Поль, что, если она не заткнется, я вырву ей язык и скормлю собакам доньи Хуаниты. Теперь отправляйся.

Он повел своих солдат вниз к подножью холма, где были привязаны лошади. Сегодня вечером донья Хуанита де Элиа приедет в логово волка, а завтра она отправится к противнику — как чумная крыса чумы, посланная, чтобы разрушить его изнутри.

И когда-нибудь, до того, как будет одержана окончательная победа, Шарп узнает месть Франции за двух мертвецов. Потому что Луп — солдат, и он не забывает, он не прощает и никогда не проигрывает.

Глава 3

Одиннадцать человек покинули Real Compania Irlandesa в первую ночь пребывания в форте Сан-Исидро, и еще восемь, включая и все четыре пикета, выставленные, чтобы пресечь дезертирство, бежали на вторую ночь. Гвардейцы сами несли караульную службу, и полковник Рансимен предложил, чтобы стрелки Шарпа заняли их место. Шарп возражал против такого изменения. Его стрелки, как и предполагалось, занимались обучением Real Compania Irlandesa, и они не могли работать весь день и стоять на страже всю ночь.

— Я уверен, что вы правы, генерал, — сказал Шарп тактично, — но если штаб не пришлет нам больше людей, мы не сможем работать круглые сутки.

Полковник Рансимен, постиг Шарп, был покорен, покуда к нему обращались «генерал». Он хотел только, чтобы его оставили в покое и позволили спать, есть и жаловаться на объем работы, которого от него ждут.

— Даже генерал в конце концов только человек, — любил он сообщать Шарпу, когда тот спрашивал, как ему удается совмещать тягостные обязанности офицера по связи с Real Compania Irlandesa с ответственностью за Королевский корпус фургонов. По правде говоря, заместитель полковника все еще управлял корпусом фургонов с той же эффективностью, какую он всегда выказывал, но пока новый Генеральный управляющий фургонами был формально не назначен, подпись полковника Рансимена и его печать должны были стоять на административных документах.

— Вы могли бы сдать печати вашему заместителю, генерал, — предложил Шарп.

— Никогда! Никогда не смейте говорить, Шарп, что Рансимен уклоняется от своих обязанностей. Никогда! — Полковник с тревогой выглянул из окна, чтобы проследить, как его повар распорядится зайцем, застреленным Дэниелом Хагманом. Апатия Рансимена означала, что полковник предпочел бы, чтобы Шарп сам управлялся с Real Compania Irlandesa, но даже для бездельника вроде Рансимена девятнадцать дезертиров за две ночи было причиной для волнения.

— Черт побери, парень! — Он обернулся, удовлетворенный тем, как продвигается дело у повара. — Это заставляет задуматься о нашей эффективности, разве ты не видишь? Мы должны сделать что-нибудь, Шарп! Еще две недели, и у нас не останется ни души!