Бернард Корнуэлл - Битва Шарпа

• Название: Битва Шарпа
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

---

Единственной реакцией Хуаниты на это открытие было то, что она начала кусать ноготь. Она поглядывала на кухонную дверь, но Харпер возвратился к дому, и внутренний двор был теперь заполнен его стрелками.

— Деревня пуста, сэр. Педераст ушел, — доложил Харпер. — И он уехал в редкой спешке, сэр, поскольку деревня все еще забита награбленным. Что-то погнало его второпях. — Он кивнул с уважением капитану Донахью.— Ваши люди расставляют дозоры, сэр.

— Это не американские газеты на сей раз, — сказал Шарп, — а английские. Выучили последний урок, не так ли? Сделайте газету слишком старой, и никто не поверит историям, но эти датированы прошлой неделей. — Он бросил газеты на стол одну за другой. — «Morning Chronicle», «Weekly Dispatch», «Salisbury Journal», «Staffordshire Advertiser»… Кто-то был очень занят, миледи. Кто? Кто-то в Париже? Там эти газеты напечатаны?

Хуанита ничего не сказала.

Шарп вытащил другую газету из груды.

— Вероятно, напечатана три недели назад в Париже и доставлена сюда как раз вовремя. В конце концов, никто не удивится, увидев двухнедельную «Shrewsbury Chronicle» в Португалии, не так ли? Быстрое парусное судно, возможно, легко доставило бы ее, и не было никаких пополнений, чтобы опровергнуть эти историям. Так, что они говорят о нас на сей раз? — Он пролистал газету, наклоняя лист к свету. — Ученик заключен в тюрьму за то, что он играл в футбол в субботу? Поделом маленькому педерасту за то, что пытался получить удовольствие, но я не думаю, что его история заставит войска бунтовать, что бы здесь ни писали.

— Я нашел кое-что, — сказал Донахью спокойно. Он пролистал «Morning Chronicle», сложил газету и передал ее Шарпу. — Статья об ирландской дивизии.

— Нет ирландской дивизии, — сказал Шарп, беря газету. Он нашел пункт, который привлек внимание Донахью, и зачитал его вслух: «Недавние беспорядки среди ирландских войск армии, воюющей в Португалии, — читал Шарп, смущенный тем, что читает медленно и не совсем правильно выговаривает слова, — убедили правительство принять новую и смягчающий… — у него возникли затруднения с этим словом. — … смягчающую политику. Когда закончится ныне проводимая кампания, все ирландские полки армии будут сосредоточены побригадно в одной дивизии, которая должна быть отправлена нести к гарнизонную службу на Карибских острова. Казна запретила расходы на перевоз жен, сомневаясь, что многие из них захотят покинуть свои благословенные Господом края. И в тропиках, несомненно, горячие ирландские головы найдут климат более им подходящий…»

— То же самое сообщение здесь. — Донахью показал другую газету, потом торопливо пересказал El Castrador'у суть всего, о чем говорилось в дымной кухне.

Партизан впился взглядом в Хуаниту, когда узнал об ее предательстве.

— Предательница! — он плюнул в нее. — Твоя мать была шлюхой, — сказал он, насколько Шарп был в состоянии следовать за его быстрым, сердитым испанским, — а твой отец — козел. У тебя было все, а ты воюешь на стороне врага Испании, в то время как мы, у которых ничего нет, боремся, чтобы спасти нашу страну. — Он плюнул снова и достал свой маленький нож с ручкой из кости. Хуанита вся напрягалась в ответ на его обвинения, но ничего не сказала. Ее темные глаза смотрели на Шарпа, который только что нашел другую версию объявления, что все ирландские полки должны были быть отправлены в Вест-Индию.

— Это — умная ложь, — сказал Шарп, глядя на Хуаниту, — очень умная.

Донахью нахмурился.

— Почему это умно? — Он посмотрел на Харпера: — Разве ирландцы не хотели бы быть сосредоточенными в бригадах вместе?

— Я уверен, что они были бы рады, сэр, но не в Карибском море и не без их женщин, помоги им Бог.

— Половина солдат умрет от желтой лихорадки в течение трех месяцев после прибытия на острова, — объяснил Шарп, — а другая половина — в течение шести месяцев. Быть отправленным в Карибское море, Донахью, — смертный приговор. — Он посмотрел на Хуаниту. — И чья это была идея, миледи?

Она ничего не сказала, только покусывала ноготь. El Castrador обругал ее за упрямство и снял маленький ножик с пояса. Донахью побледнел, слыша поток ругательств, и попытался умерить гнев партизана.

— К счастью, эта история не верна, — утихомирил Шарп общее волнение. — Прежде всего, мы не настолько ненормальные, чтобы убрать ирландских солдат из армии. Кто еще выиграет сражения?

Харпер и Донахью улыбнулись. Шарп втайне ликовал: если уж это открытие не оправдает его нарушение приказа и переход к Сан-Кристобалю, тогда ничто не поможет. Он сложил газеты в кучу, затем посмотрел на Донахью.

— Почему бы вам не послать кого-нибудь в штаб. Чтобы нашел майора Хогана, рассказал ему, что здесь происходит и спросить, что мы должны делать.

— Я сам пойду, — сказал Донахью. — Но что вы будете делать?

— У меня есть чем заняться здесь для начала, — сказал Шарп, глядя при этом на Хуаниту. — Например, понять, где Луп, и почему он уехал в такой спешке.

Хуанита дернулась.

— Мне нечего сказать вам, капитан.

— Тогда, возможно, вы скажете ему. — Он кивнул в сторону El Castrador'а.

Хуанита бросила испуганный взгляд на партизана, затем снова посмотрела на Шарпа.

— С каких пор британские офицеры перестали быть джентльменами, капитан?

— С тех пор, как мы начали выигрывать сражения, мадам, — сказал Шарп. — Так, с кем вы будете говорить? С мной или с ним?

Донахью, казалось, хотел выразить протест против поведения Шарпа, но,увидев мрачное лицо стрелка, передумал.

— Я отвезу газету Хогану, — сказал он спокойно, свернул поддельную «Morning Chronicle», положил в вещмешок и вышел. Харпер вышел следом за ним и плотно закрыл за собой кухонную дверь.

— Не волнуйтесь, сэр, — сказал Харпер Донахью, как только они оказались во дворе. — Я позабочусь о леди.

— Вы?

— Я вырою для нее хорошую глубокую могилу, сэр, и похороню ведьму вверх тормашками — так, что чем больше она будет барахтаться, тем глубже зароет себя. Безопасного вам путешествия, сэру.

Донахью побледнел, затем пошел искать свою лошадь, в то время как Харпер крикнул Перкинсу, чтобы тот набрал воды, развел огонь и заварил большую кружку крепкого чая.

***

— Вы в беде, Ричард, — сказал Хоган, когда он наконец добрался до Шарпа. Это было рано вечером того дня, что начался с тайного похода Шарпа к оставленной цитадели Лупа. — Вы в беде. Вы расстреляли военнопленных. Бог ты мой, парень, меня не испугает если вы расстреляете каждого проклятого военнопленного отсюда и до Парижа, но какого черта вам понадобилось рассказывать об этом всем?

Единственным ответом Шарпа был жест, указывающий Хогану, чтобы он пригнулся.

— Разве вы не знаете первое правило жизни, Ричард? — ворчал Хоган, привязывая лошадь к валуну.

— Никогда не попадайся, сэр.

— Так какого черта вы не держали свой проклятый рот на замке? — Хоган взобрался к орлиному гнезду Шарпа и лег около стрелка. — Что вы там нашли?

— Противник, сэр. — Шарп находился в пяти милях от Сан-Кристобаля, на пять миль глубже на территории Испании; отсюда он отправил El Castrador'а назад в Сан-Кристобаль с новостями, которые и привели Хогана к этому горному хребту, с которого открывался вид на главную дорогу, ведущую на запад из Сьюдад Родриго. Шарп добрался до горного хребта на взятой у Хуаниты лошади, которая теперь мирно паслась в таком месте, где ее не было видно с дороги — а на дороге было полно тех, кто мог посмотреть вверх, потому что внизу перед Шарпом двигалась целая армия.

— Французы уходят, сэр, — сказал он. — Они совершают марш, и их тут тысячи.

Хоган вытащил собственную подзорную трубу. Он смотрел на дорогу в течение долгого времени, затем шумно перевел дух.

— Великий Боже, — сказал он. — Великий добрый милосердный Бог!

Целая армия была на марше. Пехота и драгуны, артиллеристы и гусары, уланы и гренадеры, voltigeurs и саперы; колонна солдат, которые казались черными в угасающем свете, хотя тут и там в длинной колонне закатные лучи отбрасывали алые блики от стволов орудий, которые тащили упряжки волов или лошадей. Облака пыли взметались из-под от колес орудий, фургонов и колясок, которые двигались прямо по дороге, в то время как пехота совершала марш в колоннах по обе стороны от нее. Кавалерия двигалась по флангам колонны — длинные ряды всадников с копьями, в ярких шлемах, украшенных перьями; копыта их лошадей оставляли глубокие раны на молодой весенней траве.

— Милосердный Боже! — повторил Хоган.

— Луп там, — сказал Шарп. — Я видел его. Именно поэтому он уехал из Сан-Кристобаля. Его вызвали, чтобы он присоединился к армии, вы понимаете?

— К черту его! — взорвался Хоган. — Почему вы не можете забыть Лупа? Это по вине Лупа вы в беде! Почему, во имя всего святого, вы не могли промолчать о тех двух проклятых дураках, которых вы расстреляли? Теперь проклятый Вальверде орет, что португальцы потеряли целый полк, потому что вы растревожили осиное гнездо, и что никакой нормальный испанец не может доверять солдат британским офицерам. А это означает, проклятый вы дурак, что мы должны выставить вас перед следственной комиссией. Мы должны пожертвовать вами заодно с Рансименом.