Игорь Акимов - Без риска остаться живыми

• Название: Без риска остаться живыми
• Автор: Игорь Акимов
• Жанр: Биографии и Мемуары

военно-приключенческая повесть о разведчиках. Один из авторов Игорь Акимов — написал также представленную на Милитере культовую книгу «Легенда о малом гарнизоне».

---

Касаев был невысокого роста, очень плотный, но не толстый; вернее сказать — не жирный, что не мешает подчеркнуть, поскольку со стороны он часто казался круглым. На круглой голове носил седой бобрик, но чапаевские усы его были совершенно черными, что вызывало в штабе кривотолки. Некоторые полагали, что Касаев подкрашивает усы. Это можно было бы отчасти проверить, если бы хоть раз удалось увидеть его небритым; но Касаев, что бы ни происходило вокруг, брился два раза в сутки, «как англичанин»; а прямо спросить у него об этом — даже в шутку, даже за рюмкой — никто не решался.

Сейчас Касаев сидел боком к столу, упершись взглядом куда-то в угол, над раскладной походной койкой. Шинель была накинута на плечи и подобрана под локти. Керосиновая лампа с рефлектором висела на столбе за его спиной, так что выражения лица прочесть было нельзя.

Он чуть кивнул, когда капитан доложил о прибытии, но даже не повернулся и сесть не предложил; словно тут же позабыл о существовании Кулемина.

Так прошло минут семь.

Капитан Кулемин понимал смысл этой молчаливой обработки и ничем не выражал нетерпения.

— Ну, как жить будем?.. Как будем воевать, товарищ капитан? — немного повернул голову в сторону собеседника полковник.

Тут бы следовало промолчать, и Кулемин понимал это, но неожиданно для себя сказал:

— Все так же, товарищ полковник.

Ответ был не менее абстрактен, чем вопрос.

Начальник штаба, взглянув на часы, буркнул:

— Надо уточнить передний край противника. Давай, пошевели свою братию. Приказ уже готовится.

4

Разделить роту на несколько групп, наметить каждой из них сектор действия и поставить задачу было для Кулемина делом нескольких минут.

— Возьмешь меня с собой? — шутливо спросил он лейтенанта Пименова. Тот улыбнулся, пожал плечами. — Вот и спасибо.

С Пименовым он шел, конечно же, не случайно. Знакомы они были меньше недели. В прошлую субботу, явившись по вызову к генералу Суржанову и проходя через переднюю комнату, он приметил там незнакомого лейтенанта. Уже одно то, что лейтенант этот сразу и прочно врезался в сознание, было удивительно, поскольку в передней генерала всегда толклось множество всякого военного люда. Несколько раз в день адъютант выпроваживал всех на улицу, но уже через час посетители каким-то непостижимым образом просачивались обратно, и в общем-то, раньше или позже, правдами и неправдами — но к генералу попадали; просто удивительно, каким сложным и густонаселенным становится околоштабной мир, если дивизия задерживается на одном месте дольше, чем на неделю.

Лейтенант этот был явно не из числа просителей. Он и держался-то иначе как-то самостоятельно, уверенно: эдакий утес посреди бурного течения; хотя по званию был самым младшим из присутствующих.

Капитан Кулемин лишь мельком встретился с ним глазами, скользнул взглядом по его фигуре — и это все. Но через несколько минут, разговаривая с Суржаповым, он поймал себя на том, что все время думает об этом парне. Кто он? Как здесь оказался? Почему его не знаю, если наш?..

Лейтенант был невысок: если на метр семьдесят потянет, значит, ему еще повезло, рассуждал Кулемин. И в плечах не ахти что. Но ладный какой! Словно так и родился с парабеллумом на бедре и с финкой па поясе. Кстати, что у него за награды были?.. Дай бог памяти… Кулемин сосредоточился — профессиональная ведь память, все держит! — и вспомнил: ага, «Отечественная война» первой степени… и две «звездочки», Неплохо! Зря, что всего лишь лейтенант. Ну, может, у него так сложилось.

«Так чем же он запал мне в душу?..»

Кулемин еще подумал, и решил: глазами; как смотрел — вот что его выделило; но как держался, независимо, самостоятельно…

Но и этот ответ не вполне удовлетворил Кулемина. Он еще подумал — и понял наконец: улыбка. Вот в чем соль. Когда они встретились глазами, лейтенант чуть улыбнулся, еле-еле; может, у него только губы дрогнули да в глазах изменилось выражение, но какое богатство было в этой мимолетности! — и доброта, и понимание, и радость от узнавания близкой души, и какая-то ироничность, но тоже дружеская, не оскорбляющая ничуть…

Силы в нем много и души, — подвел итог Кулемин. У него издавна была такая манера: судить о людях с первого взгляда. Ему часто говорили, что это занятие рискованное, но Кулемин в душе был игрок, он был готов испытывать свой фарт снова и снова, и если бы даже неудачи шли косяком, все равно бы они его не остановили. Кстати, в общем-то в людях он разбирался неплохо; или ему просто везло на хороших людей; или же можно и так сказать; его собственная душевность, открытость, искренность и доброта привлекали к нему людей, в том числе и не самых добрых, и даже злых; но и эти ценили его общество.

— Александр Аркадьич, — сказал он Суржанову, когда их деловой разговор подошел к концу, — у меня к вам маленькая просьба.

— Вы не оригинальны, капитан. Целыми днями у меня что-то просят, просят, просят…

— Товарищ генерал! Отдайте мне того лейтенанта, что торчит здесь у вас под дверью.

— А! Уже успели познакомиться?

— Нет. Но это мой человек.

— Не отдам! — вдруг решил Суржанов. — Не отдам, и не просите. Он мне самому нравится. И он мне нужен.

— Как, Александр Аркадьич? Для своей разведки вы жалеете…

Через двадцать минут Кулемин вышел из кабинета Суржанова, исполненный чувства, что день прожит не зря. Он подошел прямо к лейтенанту и легонько хлопнул его по плечу:

— Идем. — И на вопросительный взлет бровей лейтенанта добавил: — Комдив уступил тебя мне.

Последующие дни как-то так сложились, что им не довелось поговорить толком ни разу. А это было необходимо. Конечно, чутье и вера в человека — приятные качества, но если дело происходит в разведке, — тут доверяя, проверяй. Кулемин об этом помнил, только его добрые намерения тормозились целым комплексом объективных причин. Во-первых, уже от генерала Суржанова он получил исчерпывающую характеристику новичку; во-вторых, он видел личное дело Пименова; и в-третьих едва цель была достигнута, все формальности выполнены и лейтенант обосновался в разведроте, в Кулемине на полный голос заговорила психология собственника. Он испытывал понятную удовлетворенность уже от того только, что «получил», что «имеет»; так у многих людей неосознанное чувство, что в любой момент они могут воспользоваться своею собственностью, как бы заменяет им сам процесс пользования.

Наконец, у Кулемина была еще одна причина, чтобы не очень беспокоиться («не брать в голову», — как говорил в таких случаях старшина роты Жора Пестин) за первые шаги лейтенанта. Он подобрал Пименову отменную группу. Правда, один из группы, Витя Панасенков, не только в бою еще ни разу не был, но и передовую увидел всего три недели назад. Прибыв накануне с пополнением, он приглянулся капитану Кулемину. По щекам Вити Панасенкова было видно, что бриться он стал недавно, может всего и побрился-то раз или два, да и то без надобности. Зато фигура у него была крепкая и складная, сильные руки, грудь широкая, полная легких, и цвет лица исключал на ближайшие десять лет какие-либо внутренние недостатки и тем более болезни. Наконец, значки «Ворошиловский стрелок» и «ГТО» второй ступени говорили сами за себя.

— Спортсмен? — спросил Кулемин, цепко схватив его за мгновенно окаменевшее тренированными мышцами предплечье.

— Ага! — радостно подтвердил Панасенков, который понятия не имел, зачем этот капитан идет вдоль длинной шеренги пополнения, да и не задумывался над этим, так как здесь, «на фронте», все ему было внове, его внимание распылялось, перескакивало с одного предмета па другой. Он только-только и заметил этого щеголеватого капитана и не знал, что был первым, перед кем капитан задержался. Он среагировал на капитана лишь в тот момент, когда услышал короткий, резкий вопрос.

— Во-первых, не «ага», а «так точно»…

— Виноват, товарищ капитан, — молодцевато вытянулся Панасенков. — Так точно.

— Во-вторых, какой вид спорта?

— Легкая атлетика, товарищ капитан.

— Точнее?

— Стометровка, прыжки в высоту и диск.

— Ну и диапазон! Прямо комбайн, а не парень… За сколько сто метров пробегал?

— За одиннадцать и восемь, товарищ капитан.

— Слабо.

— Виноват, товарищ капитан.

Но товарищ капитан уже шел дальше вдоль шеренги, а через несколько минут Панасенкова в числе пяти человек вызвали из строя, и он вдруг узнал с изумлением, гордостью и счастливым испугом, что он — разведчик.

За три недели его ни разу не брали в поиск, зато со второго дня он регулярно попадал в состав группы обеспечения, которая сопровождала поисковиков почти до самых вражеских окопов. Панасенков уже стал привыкать к нейтралке, к ползанию через минные поля (хотя он и умел обращаться со всеми обычными нашими и вражескими минами, лидерство в группе ему бы все равно не доверили), к неподвижному лежанию возле колючей проволоки, иногда недолгому, а однажды — почти целую ночь. Он старательно изучал приемы рукопашного боя, джиу-джитсу, был внимателен и исполнителен, — в общем, капитан Кулемин на него надеялся и пока не жалел, что взял в свою роту.