Геннадий Воробьев - Кибернетика стучится в школу

• Название: Кибернетика стучится в школу
• Автор: Геннадий Воробьев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1986

Геннадий Григорьевич Воробьев

КИБЕРНЕТИКА СТУЧИТСЯ В ШКОЛУ

Рецензенты:

доктор психологических наук, профессор М. В. Гамезо,

доктор технических наук, профессор К. В. Тараканов.

Москва, Молодая гвардия, 1986

Кибернетика в школе - это не просто автоматизированный класс. Это прежде всего - организация и новая технология обучения. О кибернетической педагогике, науке об оптимальном управлении учебным процессом, и рассказывает эта книга.

---

Прошло время, когда принижался административный, управленческий, конторский труд и превозносился производственный. Но контора и производство не существуют сами по себе - они взаимосвязаны. Система управления состоит из двух подсистем - управляющей и управляемой. И от того, как работает управляющая подсистема: какие подобраны кадры, как механизирован и автоматизирован их труд, какие созданы условия и обеспечены стимулы - зависит эффективность работы всей системы.

Именно поэтому заговорили о конторской романтике и административному делу начинают обучать всех, не только менеджеров.

Не слишком ли многому придется в школе учиться?

И можно ли многому научиться? Можно, если серьезно подумать о том, где и как это следует делать.

ГДЕ УЧИТЬСЯ

Alma mater - мать, а не мачеха

Университетский городок начинается со средней школы и детского сада, куда преподаватели и студенты приводят своих детей.

Сверху школьное здание похоже на цветок. Здесь учатся дети от 10 до 14 лет. В одном "лепестке" разместились самые маленькие, в другом - средние, в третьем - старшие. Четвертый "лепесток" предназначен для практических занятий. В "венчике" цветка - библиотека и комнаты для тихих, индивидуальных занятий (с книгой, лингафонным аппаратом, дисплеем). В "стебельке" - учительская и ученическая (общая комната для времяпрепровождения без определенных целей), медицинский кабинет и фойе. В "корешках" - школьный зал, драматическая студия, музыкальный зал, спортзал, столовая, кухня, котельная.

Мы вошли в фойе в основании "стебелька". Ученическая комната была пуста. Панели на стенах там аспидные и даже пол частично аспидный - пиши, рисуй, разрисовывай, играй в "классы", чем дети и занимались, об этом свидетельствуют оставленные разноцветные рисунки.

Учительская спланирована по-другому. Крохотные загончики-кабинеты, открытые с одной стороны - для подготовки к урокам. Один угол комнаты читальный, другой - для отдыха. Двое преподавателей сидят, пьют кофе и разговаривают. Третий уткнулся в телевизионный дисплей, отбирая из слайд-фонда материал к уроку.

Потом мы пошли по классам. Вообще здесь ничего не напоминало традиционную школу, даже классы, которые имеют разные размеры, разную форму и разное покрытие пола. Некоторые стены раздвижные, и можно изолировать часть помещения либо несколько помещений превратить в одно большое. Нигде нет досок и нет столов.

Только в одной большой комнате столы образуют лабиринт, из которого выбраться может лишь старожил. Каждый нашел в этом лабиринте удобное для себя местечко, сел на откидную скамейку и пишет под диктовку учителя.

Разные уроки требуют разного положения тела. В одном классе дети сидят на полу кружком, положив блокноты на колени. В другом - как на лужайке, кто лежит на животе на пушистом ковре, грызя воображаемую травинку, кто сидит, обхватив руками колени. В третьем классе стоят, обступив стол с макетами. В четвертом расположились у демонстрационного стенда, что-то записывая в свои тетради.

Очень долго до гигиенистов доходила истина, что это насилие над организмом ребенка (да и не только ребенка) - заставлять его целый день сидеть за партой, да еще требовать не крутиться, не вертеться, не ерзать, не баловаться. Темпераменты у людей разные, но у всех должны периодически напрягаться все мышцы тела.

Припомним сцену в метро. Мать с сыном входят на остановке, и им тут же уступают место, хотя сын не такой уж маленький да к тому же мужчина. Не зная этических тонкостей, мальчик бесцеремонно взбирается на сиденье, и, стоя на коленях, смотрит в окно, в котором ничего не видно. Мама поправляет ему ноги, чтобы по испачкать рядом сидящих. Потом сын садится, потом вскакивает. Мама, чтобы не пустовало место, садится сама и берет его на колени. Если ребенок спокойный, послушный и воспитанный, он будет стараться смирно сидеть или стоять, но потом при выходе встряхнется так, что мама воспримет это как посягательство на порядок и одернет его. Казалось бы, зачем детям уступать место, если они целый день гоняют во дворе и не устают?

Да, они гоняют, но при этом и отдыхают, изредка присаживаясь. Важно, что они ничего не делают слишком долго - ни бегают, ни стоят, ни сидят.

Соединить требования гигиены и порядка сможет школа будущего.

Треть своего времени ученик проводит в школе. И от того, какова эта школа: насколько здорово, уютно, приятно и эстетично окружение - зависит его будущее как человека не только эрудированного, но и культурного, порядочного.

Я не учился в такой школе. Меня окружали плохо побеленные стены, давно переставшая быть черной доска, неяркая лампочка под потолком, натертый мастикой пол, оставлявший на упавших предметах рыже-желтые несмываемые следы. Доминанта серого оказывала психологическое воздействие, вызывая чувство рутинных забот, отгораживая и поощряя наплевательское отношение ("моя хата с краю"). Противостояли этому мы сами, наши учителя и родители.

Восстали против средневековых школьных традиции взрослые учащиеся. Те, кто, отмучившись в отрочестве, мирились с мучениями, которым подвергались их дети.

Но вот эти взрослые оказались вовлеченными в единую систему учебы: сохранения квалификации, переквалификации и повышения квалификации. Когда их стали созывать по пронзительному звонку, сажать на стандартные стулья за стандартные столы, когда с кафедры стали вещать отнюдь не мастера в ораторском искусстве, когда заставили вспомнить предэкзаменационные волнения и "рулеточное" вытаскивание билетного "счастья", они запротестовали. Почему так и только так надо учиться?

Одну из глав своей прошлой книги я назвал "Старость - когда не надо учиться". Такое определение мне понравилось, но оно быстро устарело. Оказывается, в старческом возрасте тоже учатся.

В дебрях Австралии европейский путешественник повстречал умирающего старика, одряхлевшего вождя, которого племя бросило, отправившись на поиски новых мест обитания. Старик сказал, что в свое время он так же бросил своего отца.

В феодальном обществе старики подчиняли своей власти взрослых детей, а затем, одряхлев, передавали им власть, оставляя почет за собой. Чем более демократичным становилось общество, тем раньше освобождались дети из-под опеки родителей, сменявших свой статут воспитателей детей на воспитателей внуков. Когда родовой быт окончательно распался, дети с наступлением совершеннолетия стали самостоятельно устраивать свою жизнь, они часто покидают дом, уезжают далеко, а старики остаются одни, начиная новый этап своей жизни.

Чем лучше социальное обеспечение, тем обеспечеппее живут старики, и у них формируются потребности, которых не было раньше. Не только сидеть у телевизора, обрабатывать садовый участок, читать книги, по и путешествовать. Обратите внимание на возраст туристов: когдато среди них доминировали обеспеченные люди средних лет, потом - молодежь, теперь пенсионеры. И вот в последнее десятилетие у стариков появилась еще одна потребность: учеба. Сначала более скромные желания: кружок рукоделия, лекция о международном положении на избирательном участке, научное садоводство и научное огородничество. Потом частные интересы стали объединяться в глобальные.

Так неожиданно для себя мы стали свидетелями возникновения единой системы учебы для всех и всегда.

Школы I поколения - для молодых, II поколения - для взрослых, III поколения - для стариков. Первый "пенсионный" университет открылся в Великобритании, примеру последовали другие страны, из наших соседей Польша и Венгрия.

Органы социального обеспечения уже предусматривают в своем бюджете статьи на организацию учеоы.

Эта учеба, добровольная и бескорыстная, служит укором для тех взрослых и детей, которые все еще учатся изпод палки, из одолжения или, в лучшем случае, из чувства долга. В связи с этим вновь поднимается вопрос: что нужно сделать, чтобы учеба была не только полезной, но и легкой, не только легкой, но и приятной.

Alma mater ("мать-кормилица") - так в прошлом веке любовно называли свой университет. Это был дом студента, даже более - его семья. В такой духовной общности нуждаются сегодняшние студенты и не только студенты учащиеся всех возрастов.

Чтобы решить эту задачу, мало усилий директора, завуча и даже родительского комитета. Неплохо бы начать с архитектора, который будет думать не только об украшении улицы, не только о функциональном назначении помещений, он ощутит и передаст в проекте дух школы. Потом придет художник и организует интерьер.

Вслед за художником наступит очередь научного ор-, ганизатора учебного труда, социального психолога, психолога... Будут ли они штатными работниками, почасовиками или общественниками-энтузиастами, на первых порах не столь важно. Важно скорее обратить внимание на то, что существует, увидеть то, что явно перестало подходить, решить, что и в каком порядке следует менять.