Алекс Макдуф - Хозяин Океана

• Название: Хозяин Океана
• Автор: Алекс Макдуф
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-87365-057-8

Король Конан отбывает с многочисленной свитой и провожатыми подписывать тройственный договор между Зингарой, Аргосом и Аквилонией о разделе влияния на Закатном океане. Но таинственный колдовской ураган разделяет посольство…

Так, волей судьбы, в то время как его друзья и соратники вынуждены противостоять пиктам и пиратам; киммериец попадает на остров Най-Брэнил — один из Островов Блаженства, о которых повествуют легенды и морские байки Закатного океана, где узнает многие его тайны и принимает участие в Великом Действе альвов…

Роман является первой частью дилогии А. Макдуфа «Ключи Океана».

---

— Покуда старые ощипанные фазаны будут занимать лучшие места, нам не добиться ничего! — запальчиво заявил в ответ Дюгарри.

Граф Ильескас отнес это общее место на свой счет и доказал наличие у себя патриотических чувств.

— Все беды начались с тех пор, как ко двору стали допускать безродных иноземцев, — заметил он, явно намекая на аквилонское происхождение Дюгарри.

Аквилонцы и аргосцы, до того не вступавшие в спор хозяев, восприняли эти слова как вызов. Барон Полагмар был силен, но он вряд ли сразу осознал бы всю горечь подобного оскорбления, а вот боссонский барон Мийо, не отличавшийся подобной крепостью мускулов и умением обращаться с топором и рогатиной, зато сносно владеющий ламирой и красноречием, момента не упустил.

— Ваша родовитость, граф, нимало от сего не пострадала, — заметил он на последнюю реплику Ильескаса, — а вот свежей крови в вашей соленой водице явно не хватало.

Почувствовав поддержку, Дюгарри приосанился и хотел было высказать очередную дерзость, но тут его упредил аргосский градоначальник портового городка Вальбузо, Вьялли, по слухам, друг месьора Сотти, если у Сотти вообще могли быть друзья.

— Море само знает, кто более ему угоден. — Его неприятный, резкий, похожий на крик буревестника голос перекрыл все прочие возгласы готовых уже к потасовке придворных. Вьялли был высок, стрижен коротко и внешность имел совершенно пиратскую. Если бы не изысканный тонкий стиль одежды и умело подобранные дорогие украшения, ни один язык не рискнул бы назвать его месьором.

Итак, искомые слова были сказаны. Начатый королями за закрытыми дверями спор за морские просторы спустился сюда, в приемный зал, где собрались просители и холуи. Счастье, что встречались здесь и такие, кто просто служил.

В мачту ударила первая пиктская стрела. Была она черная, с кроваво-красной полосой вдоль древка. Перья из крыла какой-то черной птицы были приклеены к хвосту. Наконечник был из зуба крупного и, должно быть, страшного зверя. Стрелу пустил могучий воин: крепкий бук мачты был пробит не менее чем на три дюйма. Вызов был брошен.

Высокий Вьялли один только и мог дотянуться до застрявшей стрелы. Несмотря на внешность, рука у Вьялли была белая и холеная. Кисть аргосца напряглась, и длинные сильные пальцы, обхватив древко, потащили стрелу обратно, словно гвоздь. Разъятое звериным клыком дерево заскрипело и выпустило черное древко. Вьялли осмотрел стрелу, провел перстом по черному ее телу.

— Это не краска, — объявил он. — Это кровь. И, скорее всего, человечья. Насколько я знаю пиктов, они идут мстить.

— Мстить? За кого? — раздались вопросы без ответов.

На какой-то момент Вьялли удалось привлечь всеобщее внимание, и, пожелай он взять командование на себя, это могло бы у него легко получиться. Но градоначальник Вальбузо лишь усмехнулся криво и просто, даже с оттенком презрения, отвечал:

— Не знаю. Должно быть, им не слишком нравятся обводы сего корабля. А может быть, потеряли того, кто ныне набирает в бочонки воду.

Произнеся это, Вьялли застыл как изваяние, со стрелой в руке, глядя поверх голов на море, где словно стая акул резали хищными тупыми мордами мелкие волны пиктские челны. Их было не меньше сотни, а то и больше, и они настигали «Полночную звезду».

Но остальные придворные не поняли, куда смотрел аргосец. От подобных наглых слов оторопел поначалу даже Дюгарри, но заминка длилась недолго. Зингарцы оскорбились за корабль, аквилонцы — за короля. Заговорили все сразу, и никто не хотел слушать другого. А пиктские стрелы, пусть больше и не было столь далеких и метких выстрелов, уже царапали обшивку судна и стукались о щиты выстроившихся на корме гвардейцев. Конечно, костяной наконечник не мог пробить броню или щит, но те, кто хоть немного знал о пиктах, понимали, что почти в каждом клане найдутся стрелы и с металлическим — медным или бронзовым — жалом, а то и с железным. Таких стрел встречалось немного, но они были, и пикты их берегли, чтобы бить, когда подойдут поближе, наверняка.

Месьоры продолжали самозабвенный и бесполезный спор. Несмотря на рост, Вьялли как-то потерялся из вида. Выбравшись из плотной кучи собравшихся под мачтой, Вьялли призвал оруженосца и стал облачаться к бою под прикрытием надстройки.

Благородные месьоры, не последовав этому безусловно достойному примеру, продолжали осыпать друг друга плохо завуалированными оскорблениями. Даже дамы, поняв, что защиты от мужчин им не дождаться, послушались советов Гвидо, коего, как самого импозантного и наиболее опрятно выглядевшего среди моряков, Гонзало отрядил для исполнения подобной миссии.

Гвидо бойко умел чесать языком со служанками в тавернах Мессантии, однако перед дамами света оробел, как двенадцатилетний подросток. Но изворотливый ум аргосца изыскал такой выход, чтобы, не нарушив приказ капитана, одновременно не оказаться изгнанным и осмеянным. Заметив, как одна смазливая горничная оставила свою госпожу чтобы зачем-то спуститься в трюм, Гвидо для начала предложил ей помощь при спуске по опасному трапу, а потом шепнул ей на ушко, чтобы девица намекнула госпоже на необходимость удалиться с верхней палубы. Дамы хоть и бледнели и падали в обморок, но боевые действия не были для них внове. А уж турниров, маневров, парадов и поединков чести они навидались премного, только никто из них не имел понятия, что такое настоящая война. А сейчас была именно такая война, ибо пикты лицемерить не умели.

Гвидо был сколь возможно учтив, и, похоже, ему удалось растолковать девушке всю серьезность положения более чем доходчиво, поелику камеристка, мигом раздумав спускаться в трюм, стрелой кинулась обратно.

Скорее резвые движения девушки, нежели довольно бестолковая ее трескотня, привели наконец придворных красоток и купеческих дочек к осознанию суровой реальности. Вновь поднялся визг, как паруса захлопали юбки, посыпалась пудра, поплыл, растворяясь в соленом воздухе, аромат духов и резкий запах притирок, помогающих при обмороке. Замелькали покрывала, накидки и плащи, и вся процессия с шумом и помпой двинулась вниз. Дабы не произошло излишней сутолоки и паники, Гонзало приказал Фрашку и еще двоим матросам в придачу помочь женщинам, ибо благородные месьоры продолжали судачить о своих правах.

Едва только прекрасные дамы оказались в относительной безопасности, Гонзало наконец позволил себе как следует выругаться в адрес пиктов, которые повылезли невесть откуда как муравьи, на команду, которая, как обычно, еле-еле шевелилась, на придворных куриц, которых понесло в бездну морскую, и, конечно, на высокородных идиотов, никак не могущих выяснить, кого пикты первым вздернут на рее как командира. Одни лишь военные заслужили одобрение Гонзало. «Да, регулярная армия — это нечто особенное», — подумал старый моряк.

И в этот миг галдеж прервал незнакомый и не слышанный дотоле над палубой голос:

— Остановитесь, безумные! Лик Митры смотрит на вас и зрит гордыню непомерную вашу!

Голос был сильный, глубокий, чистый и торжественный, даже величественный и принадлежал, безусловно человеку немолодому и уж точно представителю митраистского культа. И действительно, тот самый благообразный старец, приметивший, как Хорса и Тэн И забрались в трюм, стоял теперь на трапе, ведшем на кормовую надстройку. Глаза его горели праведным гневом, десница с длинными белыми перстами была воздета к небесам, прилежно расчесанная прежде борода разметалась ныне на тонкие, волнуемые ветром пряди. Потрясая посохом, кой в левой руке держал, жрец рек, пиктскими стрелами не смущаясь.

— Что делаете вы? Ужели невнятно явлен вам гнев божий? Ужели то, что оказались вы в гиблом месте сем, нимало не вразумило вас? Ужели то, что в годину испытаний бог удалил от вас короля и с ним храбрейших и сильнейших спутников ваших, не отверзло очи вам? И ужели явление из чащ и дебрей сих далеких орды нелюдей, хищникам серым подобной, кровью праведников убиенных расписанной, не образумило вас? Одумайтесь и покайтесь, ибо справедлив бог наш и грозен гнев его, но так же велика и милость! Укрепитесь в сердце своем и смирите непокорство и гордыню вашу друг пред другом! Ибо не дает испытаний тем, кого не жаждет видеть в царствие своем! Преклоните же колена и помолитесь, а после облачитесь в брони железные и спасите честь вашу и жен беззащитных ваших и, коли заслужите прощение, и сами спасетесь! Раскройте же вежды и возведите взор на светило дивное и да узрите в нем не огонь земной и смертный, но свет и огнь палящий, однако же и дарящий, и вознесите молитвы и мысли свои поверьте Ему, и да образумит вас свет истины животворной и всепроницающей!

Проповедь — а это, несомненно, была проповедь — оказалась краткой, но пламенной и проникновенной. Старец стоял, воздев десницу и подъемля левую руку с посохом, а только что исступленно спорившие с пеной у рта, с налитыми кровью глазами, как у разъяренных быков, месьоры умолкли наконец.