Алекс Макдуф - Корона мира

• Название: Корона мира
• Автор: Алекс Макдуф
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-87365-067-5

Заключительный часть дилогии А. Макдуфа «Ключи Океана» повествует о продолжении приключений Конана на Островах Блаженства, и его друзей попавших в древний город гномов, что пронизывает горы, находящиеся в сердце страны пиктов…

Будет ли подписан тройственный договор между Зингарой, Аргосом и Аквилонией, кто станет хозяином Ключей Океана и, главное, какую цену придется за это заплатить?

---

Что до Евсевия, то он не принимал участия в этих беседах, но занят был единственно наблюдением окрестных чудес. На привалах же он не отдыхал, но с факелом блуждал по окрестным ходам, стараясь увидеть и запомнить насколько возможно больше.

Нет нужды описывать здесь все, что открылось ему и его спутникам, ибо все это позднее было описано Евсевием в трудах своих, коих преизрядным собранием располагают Тарантийская Библиотека и книгохранилища некоторых храмов.

На пятый день — если подземный мрак можно было поименовать днем — они остановились у высокой пристани, на которую от воды вела широкая лестница из двадцати пяти ступеней.

Перила ее выполнены были в виде горящих светочей, пламя которых, сливаясь, и образовывало перекладину, легшую на столбики перил. Лестница выводила в гигантский зал, и противоположная стена тонула во тьме. Невиданной ширины свод — меж опорами его по ширине было локтей тридцать, не менее — также терялся где-то в вышине.

Его поддерживали два параллельных друг другу ряда колонн, венчанных высокими остроконечными арками. Колонны были стройны и совершенно круглы, а облик они имели древесных стволов, уснащенных близ вершины многими ветвями с густой листвою, тонко вырезанными из камня. Листья же на этих ветвях были золотыми и серебряными.

— Смотри, Альфонсо, сколько золота! — заметил другу Мегисту. — Донато не ошибся.

— Мне не нужно теперь золота, — устало отвечал зингарец. — Я хочу увидеть солнце, луну и небо. А денег, если мы отсюда выберемся, все эти короли и градоначальники нам отвалят столько, что хватит купить таверну или даже харас. Должен тебе сказать, что этот Сотти хоть и зверь, подобный алчностью своей волку, может заплатить за верную службу столько, сколько и советникам Фердруго не платят, не то что нам.

Конти обратил внимание на тончайший, словно иглой нанесенный на тела колонн рисунок, изображавший древесную кору. Но на ощупь камень являлся совершенно гладким.

— Он будто бы скрыт под неким слоем, похожим на лак, — поделился принц своим наблюдением с Евсевием.

— Не удивлюсь, если так и есть, — согласился аквилонец, осмотрев опоры вблизи. — Мы ведь видели, сколь удивительно прочным и гладким стеклом покрыта мозаика в шахте за первыми вратами. Возможно, того же рода материал, но гораздо тоньше и виртуознее, применен и здесь.

За рядами колонн на расстоянии четырех локтей вдоль стен шел ряд альковов, доступ в кои осуществлялся через пологие низкие арки, пространства между которыми на стене были заняты бронзовыми филенками с изображением гномов, совершавших различные деяния, являя как воинскую доблесть, так и совершая великие труды на поприще искусства.

В альковах, на удивление, еще сохранилось некое убранство: деревянная отделка, мебель и даже ткани и кожи, но лишь Конти протянул к этим предметам руку, Евсевий предостерег его:

— Погоди касаться. Возможно, они и не рассыплются в прах мгновенно, но могут сильно повредиться. Сюда надо прибыть, имея под рукой особый состав, после обработки коим древние вещи приобретают большую крепость. Мы еще сделаем это.

Чем далее вперед, вглубь зала, тем богаче становилась отделка. Колонны, простенки, резной камень все чаще украшались мозаикой и металлами. Сначала это были эмаль и майолика, затем появились полудрагоценные каменья, цветные яшмы, янтарь, бронза и медь. Их сменили серебро и золото и, наконец, тот самый удивительный металл, из коего были изготовлены врата, а также драгоценные камни. Алмазы, изумруды, рубины, сапфиры и жемчуг рассыпали дивные узоры.

Они достигли последней стены и застыли в изумлении. Великолепие драгоценностей и волшебное искусство древних мастеров ослепило бы любого самого горделивого и богатейшего владыку Заката и Восхода, но и оно отступало пред феерической картиной, открывшейся им. Пространство здесь будто бы искривлялось, сворачивалось, вилось винтами и иными фигурами, сплеталось и расплеталось, образуя соразмерные рисунки и расходясь тропками в бесконечность. Колонны, стены, гладкий, выложенный узорно дорогим цветным мрамором пол, своды и перекрытия — все это кружилось в невиданном молчаливом танце. В центре же этого симметричнейшего и вместе с тем хаотического нагромождения было сокрыто нечто темное, куда, сжимаясь все сильнее, уходили, подобно годовым кольцам, серебристые линии.

— Что это? — в восторге и некотором страхе остановившись и опасаясь сделать шаг под ограничивающую область волшебных превращений, метаморфоз и соцветий арку, вопросил принц Конти.

Никто не мог ответить ему, и только Евсевий знал правду.

— Это зеркала, — изрек он. — Множество зеркал, расставленных особым образом. Я не стал бы входить туда, ибо попавший внутрь войдет в лабиринт, стены коего зачастую иллюзорны, но где мгновенно теряется всякое ощущение направления, пространства и времени. Выход из такого лабиринта может находиться в двух шагах, но человек, в нем блуждающий, пройдет мимо, словно слепец.

— Можно использовать веревку. Закрепить ее у входа и ходить сколько вздумается, — возразил Сотти.

— Это так, — торопливо кивнул Евсевий, — но кто знает, как далеко уводит сие хитросплетение иллюзий? Может быть, за ним таятся неведомые препятствия и ловушки. Сама арка — предупреждение. Или вы не убедились еще в зодческом гении гномов?

— Но как же сами гномы могли находить путь в созданном таким образом странном мире? Это ведь не лес и не поле, где можно следовать приметам. Искусственный мир мертв, — философски рассудил барон Полагмар.

— Я не думаю, что гномы пользовались этим сооружением повседневно, — отвечал Евсевий. — На мой взгляд, это лишь символ, значение коего нам пока недоступно.

— Да, весьма сложный символ, — усмехнулся Сотти. — А все же я хотел бы попробовать войти туда. Мегисту, возьми веревку и держи крепко. Второй конец я привязываю к поясу.

Не успел никто найти что-либо возразить аргосскому градоначальнику по существу, как он уже привел свой замысел в исполнение, и только королева Итрун в отчаянии вдруг произнесла что-то и попыталась схватить уходящего Сотти за руку или полу одежды. Но дворянин только отвел слабую женскую руку и скрылся, растаял в зеркальном мираже. Было понятно, что она не приветствует выходку Сотти. Но было поздно. Итрун лишь махнула рукой. Бриан осторожно взял ладонь королевы в свою. Она не противилась.

Сотти мигом, как и предупреждал Евсевий, попал в край без верха и низа, будто не шагал по полу, а висел в небе, бывшем только что не голубым, но темно-синим. Вокруг покоились белесые облака, местами соединенные одно с другим областями размытого серебристо-серого тумана. Сзади, когда градоначальник обернулся, оказалась та же картина. Веревка, прочно привязанная к поясу, змеилась меж облаков и уползала в черную бесконечность. Сотти огляделся. Внезапно полыхнула зарница, и в одном из разрывов тумана загорелась зеленая, ярчайшая из когда-либо виденных аргосцем, звезда. Сотти пожал плечами, заложил руки за спину и зашагал, петляя в облаках и тумане, навстречу ей…

— Его нет уже целых три фарсинта! — возмутился Майлдаф. — Что можно делать там столь долго? До стены-то всего три локтя! Мегисту, подергай за веревку.

Кушит отрицательно покачал головой.

— Месьор Сотти разговаривает там с духами. Пресветлый Митра не может заглянуть сюда своими лучами — их отбрасывают зеркала, — и духи живут здесь. Духи подземной реки.

— Ну тогда я сам отправлюсь за ним! — решил Майлдаф, но тонкая трепетная белая ручка на этот раз оказалась сильнее, чем строптивый характер горца. Королева Народа Холмов просто взяла и не пустила Бриана в Зазеркалье.

— Дозвольте уж мне, месьоры, — угрюмо вымолвил Альфонсо, все еще косясь на королеву. — Вижу, принц Конти желает, но лучше уж я. Плыть нам, по всему, не долго, а потому не беда, если и покалечат: доберусь до Границы, а там близко. А без месьора Евсевия и месьора Полагмара всем плохо придется.

С этими словами моряк, ухватившись за веревку, исчез в проеме вслед за Сотти. Он шагнул под арку и мигом потерял из вида окружающий мир. Вокруг не было верха и низа, земли и воды, права и лева. Было одно огромное ночное небо, в котором он стоял. Стоял? Висел? Или кувыркался вверх тормашками? Впрочем, какой верх? К горлу подступил противный ком, но бывалый моряк быстро нашелся. Качка? Пускай качка! Никогда Альфонсо не катился кубарем по палубе и не страдал морской болезнью! Цепкой походкой, свойственной морякам, покачиваясь, будто вокруг бушевал шторм — а вид облаков был именно штормовой, — Альфонсо побрел, следуя уводящей в далекую бесконечность веревке, туда, где сквозь туман пробивался свет крупной, как жемчужина, зеленой звезды…

Сотти бросил веревку, как только понял, что дальше она не вытянется. Небесная твердь под ногами оказалась именно твердью, а искомая звезда была уже близко — рукой подать. Прошагав еще некоторое время, он попал в коридор круглого сечения, синие с белесыми, желтоватыми и красноватыми прожилками стены которого закручивались влево, улиткой. Звезда, как и прежде, маячила где-то близко, но впереди. Наконец градоначальник оказался в круглой зеленой долине, обрамленной пологими темными буро-зелеными холмами. Свинцовое-серое небо опрокинутой чашей опиралось на эти холмы. Местами в ложбинах горел осенними красками лимонный, золотой, лиловый и багряный лес. Кое-где мерцали слюдяной водой болота. Шелестела осока, гнулся упрямый вереск. Серые валуны поднимали из травы суровые тяжкие взгляды.