Алекс Макдуф - Корона мира

• Название: Корона мира
• Автор: Алекс Макдуф
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-87365-067-5

Заключительный часть дилогии А. Макдуфа «Ключи Океана» повествует о продолжении приключений Конана на Островах Блаженства, и его друзей попавших в древний город гномов, что пронизывает горы, находящиеся в сердце страны пиктов…

Будет ли подписан тройственный договор между Зингарой, Аргосом и Аквилонией, кто станет хозяином Ключей Океана и, главное, какую цену придется за это заплатить?

---

Никаких крепостных сооружений в Гленллане не было. Деревянный небольшой причал с одиноким рыбацким кораблем очень старинной пост-ройки да сети, сушившиеся на берегу, — вот и все.

— Устье бухты перегорожено баром, — предупредил Бейдиганд. Он снова приобрел тот вид, как был описан в легенде: властный, мудрый, осанистый, величественный. — Течение от материка намывает песок. За полторы тысячи моих лет проток сузился на десять локтей. Скоро наша бухта превратится в озеро.

Хорса прикинул в уме, скоро ли придет это «скоро»: получилось что-то около семи тысяч лет.

«А так ли уж это много? — неожиданно подумалось ему. — Интересно, как будет это все смотреться через семь тысяч лет?»

— А догадываетесь ли вы, какое здание здесь старше прочих? — осведомился вдруг гостеприимный Бейдиганд.

Надо ли говорить, что все предпочли храм либо один из каменных домов возле погоста.

— Нет, — покачал головой Бейдиганд и заулыбался, как наставник, коего весьма потешил бойкий, но неверный ответ любимого ученика. — Это деревянный дворец. Говорят, ему десять тысяч лет.

— Да ведь тогда и бухты, наверно, не было? — ничуть не удивившись, спокойно задал гандер само собой разумеющийся ныне вопрос.

— Не было, — так же безмятежно согласился Бейдиганд. — Это очень крепкое и древнее дерево.

Теперь таких почти не осталось. Они есть только на самых западных островах и весьма почитаемы…

…Лодка входила в бухту. Медленно уходил назад маяк — массивная круглая башня с толстыми стенами, словно донжон какого-нибудь замка. Окна-бойницы испытующе взглянули на пришельцев и пропустили их, снова смежив веки и погрузившись в тысячелетнюю дрему. Длинная и очень пологая волна открытого океана сменилась мелкой, совсем почти неуловимой рябью бухты. Казалось, именно здесь вода изменилась: она стала будто бы легче, цвет ее посвежел и налился краской, и едва уловимый аромат поплыл над бухтой.

— Это пахнет вода? — тихо, затаив дыхание, спросил Хорса.

— Нет, — улыбнулся Бейдиганд. — Это запах наших садов, Они там, за кладбищем. Отсюда их не видно.

Причал приближался. Справа от него гандер заметил устье неширокого — локтей в десять — светлого ручья. На потемневших от времени досках стоял высокий, прекрасно сложенный мужчина с ликом дивной, нездешней красоты. Только взор его темных очей где-то в самой глубине был полон невыразимой высокой тоски. Длинные черные волосы падали ему на плечи. Одет он был просто — в широкую голубую полотняную тунику, полотняные же зеленые штаны и невысокие сапоги с отворотами и острыми носами. Хорошей выделки кожаный пояс перехватывал его тонкую талию. Весь облик выдавал в нем великого воина и… и дивного песнотворца.

Красивые тонкие губы мужчины не дрогнули, но гандер слышал, как чей-то звучный и красивый голос изрек нараспев:

…Как пульс морей недремлющий прибой —
Привычный столь и неизменно новый
Бесплотных мыслей непрерывный строй
Неутомимо ищущих иного.
Выплескивая музыку и слово…

На башне храма ударил серебряно колокол, и звук его поплыл над бухтой и долиной у пяти холмов — Гленлланом.

Хорсе подумалось об Этайн.

«Кстати, не унесло ли ветром ее шарф? Да нет, он где-то в сумках, я же его туда положил… Конечно, я вернусь к ней, — решил он. — Скоро… Наверное…»

Глава VII

Очнулась она в совершенно незнакомом месте. Комната, где она находилась, была освещена лишь трепетным огоньком свечи. Стол, глиняная посуда, кувшин, в углу из лепной пасти крокодила лилась струйкой вода, падая в небольшой полукруглый бассейн с плоским дном, наполняя его и уходя в небольшое отверстие в полу. Звук журчащей воды и разбудил Этайн. Графиня лежала на циновке из рисовых прутьев. Помещение было невелико — три на два локтя. Единственный доступ в него был, похоже, сверху, через квадратный люк на высоте двух локтей, в котором виднелось ночное небо, по коему проплывали облака, наслаиваясь друг на друга, Края их были посеребрены лунным светом, пробивавшимся сквозь просветы. Люк находился прямо над бассейном, и дождевая вода уходила бы туда. Но, несмотря на открытый верх, холодно не было. За одной из стен, очевидно, размещался камин или печь, потому что от нее исходило приятное домашнее тепло. В другой стене были прорезаны уз- кие вертикальные окна. Все стены, кроме той, что с фонтанчиком, были завешены мягкими коврами с длинным ворсом.

Этайн осмотрела все прочие предметы мебели и утвари. Стол был сделан из крепкого мореного дуба. Столешница инкрустирована иными редкими породами дерева. Похожие столы — добротные и незатейливые — изготавливали в Немедии. Металлическая — бронзовая и серебряная — посуда была явно туранского происхождения, фарфоровая — кхитайского. Циновки могли сделать где угодно, но, судя по рисунку, напоминающему чем-то древние наскальные росписи, они были из Черных Королевств. Стулья — их было два, из хвойных пород, весьма изящных, с искусной резьбой, — похоже, из Офира.

Словом, все это было из мест столь разных, что определить, где же, собственно, оказалась Этайн, не представлялось возможным. Не знала она ни сколько проспала, ни когда ее похитили — кстати, как же смог этот мужчина проникнуть во дворец, да еще и забраться по стене, как паук? — кажется, было еще темно, хотя ночь была на исходе. Сейчас опять темно. Если ее куда-то увезли, что наиболее вероятно, и сейчас опять ночь, то она проспала целые сутки или чуть меньше. Неудивительно, что ей хотелось есть и пить. В накрытых колпаками тарелках обнаружился свежий, даже не успевший остыть хлеб, кое-какая зелень, рис с шафраном, жареный бекас в грибном соусе, в кувшине было молодое легкое вино. Она поела хлеба, зелени и риса, запила водой из фонтанчика. Вода была родниковая — холодная, чистая, с известковым привкусом. Вино и мясо трогать не стала — туда легче всего подмешать снотворное или яд. Иногда зелье можно было распознать на вкус, а вино и мясо под соусом лучше всего могли его скрыть.

Хотя зачем бы тащить ее так далеко, чтобы тут же отравить? Но неважно. Вино и мясо не способствуют ясности мысли, как говорил Озимандия, а подумать следовало. Этайн забралась на циновку, села спиной к стене, поджав ноги.

Итак, что она помнила о том мужчине в черном? Ничего. То есть ничего примечательного. Худощавый, должно быть, очень сильный, умелый и ловкий, если сумел пробраться во внутренний двор и добраться до окна. Похоже, не очень высокий, если сравнивать с Майлдафом или Конаном — локтей шести, не более. Бледный как смерть, хотя на таком холоде, как был в ту ночь, при таком ветре и таком напряжении сил можно было и побледнеть, и закоченеть. Безусый и безбородый. Губы? Тонкие, пожалуй, ехидные. Нос? Нос крючковатый, ястребиный, с заметной горбинкой. Глаза темные, колючие, злые. Подбородок острый, выдающийся, как у человека упрямого и явного гордеца.

Вот и все. Одет был в черное, прямо-таки закутан. Плащ, капюшон, туго обтягивающий голову, полумаска. Ах, да, он же еще связывал ей запястья. Этайн потерла эти места, посмотрела: да, боли не было, но красноватый след от грубой веревки остался на нежной коже. Мерзавец! Но иначе он бы ее уронил. Такой способ переноски раненого или слабого на высоте был самым надежным, как говорил Хорса. Руки у него были ловкие, нервные, пальцы длинные, запястья…

Браслет! Золото, тонкой работы створчатый браслет на левой руке, с рисунком птицы. Петуха? Нет, у петуха есть гребень и бородка. Оперение было пышное… Павлин! Конечно павлин! Павлин… Если павлин, то похититель был с юга или востока. Туран? Нет, к чему им! Стигия? Очень возможно, но тогда был бы змей. Нет-нет, все не то… Погодите, постойте, она ведь совсем недавно где-то видела или что-то читала…

Книга! В книге, что дал Озимандия! Буквы и рисунок словно настоящие возникли пред ее мысленным взором.

«Саббатея, город-государство в землях Шема. Страна сия, Саббатея вышеупомянутая, весьма дурную репутацию имеет и более всего из-за того, что жители ее культ Золотого Павлина исповедуют, жестокий, богопротивный и кровавый. Адепты веры сей, воистину, убийцы, и к услугам их правители городов шемитских прибегают охотно.

Культ же сей в Шеме запретным почитается, ибо поклоняются в Саббатее идолу мерзкому, подобному демону в перьях павлиньих, коему жертвы приносить должно кровавые, животных всяческих, а также людей. Причем на людей жрецы те охоту ведут, отчего в искусстве сем преуспели отлично, и равных и немного сыщется».

Вот оно что! Золотой Павлин! Значит, ее принесут в жертву? Но почему не сразу?! Или его наняли? Наверно, наняли! Во всяком случае, лучше думать так. Так не очень страшно. Но кто? Кому сейчас так нужно помешать королю? Ах, жаль она плохо понимает в политике! Но, вернее всего, Стигия. А еще… «В Асгалуне, как нигде в ином месте на побережье к северу от Черных Королевств, сильны те, кто перевозит и сбывает порошок грез тем, кто пагубную страсть к сему зелью имеет. И есть у них и флот, и многие средства, дабы вести свой промысел повсюду и безбоязненно», — гласила книга Саллюстия Меранского.