Александр Бушков - Колдунья

• Название: Колдунья
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-373-01645-2

Приемная дочь знатного вельможи, выросшая в роскошном имении, затерянном в диких российских лесах, девушка, чье происхождение окутано тайной, неожиданно становится самой настоящей колдуньей, получив этот дар от местного волшебника, всю жизнь прожившего под маской обычного крестьянина.

Перед ней открывается другой мир, существующий бок о бок с обычным, — огромный мир, населенный множеством удивительных созданий, забавных и страшных, добрых и злых. Девушке поневоле приходится стать частью этого «тайного» мира, который пытается подчинить себе черная магия, обитающая на земле с незапамятных времен.

---

Но ведь придется что-то делать! Сомнительно, чтобы эта компания так просто отвязалась от Татьяны (которая, как быстро установила Ольга посредством окольных расспросов, ничегошеньки из событий этой ночи не помнила, считала, что попросту крепко спала без сновидений). И уже совершенно непонятно, зачем графу понадобилось делать ей предложение — если они так вели себя не только с крепостной девкой, но и с княжной, дочерью своего гостеприимного хозяина…

Одним словом, она едва досидела до конца завтрака. Под каким-то предлогом ускользнула от Татьяны, естественно, бросившейся расспрашивать насчет графского предложения руки и сердца, о котором услышала за столом, и прямиком направилась в покои Бригадирши.

Старушке, сразу видно, полегчало. Она так и осталась в постели, но, судя по подносу у изголовья, только что позавтракала и сидела на подушках с видом довольно-таки бодрым. Доктора при ней не было, а горничная сидела в прихожей — значит, ухудшения состояния больной никто не опасался…

— Ну, как там этот прохвост? — спросила Бригадирша чуточку воинственно. — Который ухитряется не стареть, ну, ты понимаешь, о ком я…

— Граф? — уточнила Ольга. — Вот о нем-то и речь… Мне думается, нужно перед вами извиниться. За то, что я вам не поверила.

— Ага! — торжествующе воздела указательный палец старушка. — Неужели устроил нечто такое, что тебя окончательно убедило? А я ведь говорила, что из ума не выжила…

— Все еще хуже, — устало сказала Ольга, присаживаясь в изголовье. — Если бы он был один…

Она принялась рассказывать все с самого начала, с того момента, как прибежал босоногий посланец умирающего мельника. Старушка слушала внимательно, ни разу не перебив, разве что порой меленько крестилась, и видно было, что эта процедура для нее в новинку (Ольга отметила, что в комнате появилось сразу три иконы, а на столике лежит толстенная растрепанная книга в кожаном переплете, на котором вытиснен православный крест).

— Вот так, — закончила она, чувствуя огромное облегчение. — Теперь, вполне может оказаться, вы мне не поверите…

— Это с какой такой стати? — живо возразила Бригадирша. — Эка невидаль! Дело совершенно житейское. Чего я только в жизни не навидалась, милая моя… Однажды в Париже — я тогда была, конечно, не нынешней дряхлой развалиной — принялся за мной ухаживать некий кавалер… Кавалер, доложу тебе, был не из последнего десятка — красив, остроумен, краснобай, каких мало, дважды дуэлировал из-за меня, серенады на испанский манер ночью под окнами пел… Я тогда, не в пример будь взято, согласно правилам восемнадцатого столетия была особою легкомысленной — и в конце концов пригласила кавалера в спаленку на философические беседы о смысле жизни и сути бытия. — Она бледно улыбнулась, глядя куда-то в невозвратное прошлое. — Как сейчас помню: ночь лунная, в парке как раз зацвели каштаны, тишина и свежесть, я стою в том самом палевом платье с фламандскими кружевами, которое произвело несказанный фурор на балу у герцога Орлеанского, с рубиновым фермуаром на шее, жду пылких слов и умелых лобзаний… И представь себе, этот мошенник, вместо того чтобы наброситься на меня со всей куртуазностью, притискивает к стене и разевает рот… а там у него вместо зубов — натуральные клычищи, острые, как иглы, кривые, и ладит он вцепиться мне в глотку… Еле отбилась, хорошо еще, один добрый знакомый научил кое-чему полезному. Не кавалер это был вовсе, а упырь, жаждавший кровушки. Всякое бывало — восемнадцатое столетие, знаешь ли, было богатым на чертовщину. А ты хочешь, чтобы я тебе не верила… Отчего же не верить? Говорю тебе, дело житейское: ты теперь ведьма, вот и все. — Увидев невольное движение Ольги, старушка успокаивающе погладила ее по руке. — Ну ладно, ладно, сболтнула не подумавши, не ведьма ты, а, пожалуй что, колдунья.

Ольга печально улыбнулась:

— Autan entre mordu d'un chien que d'une chienne…[10]

— Ну, это ты чересчур, — серьезно сказала Бригадирша. — Есть тут разница, есть. Ведьма — это что-то вовсе уж жуткое, а колдунья, если поразмыслить… ну, не такое уж и страшное. Ты же не виновата, что этот старый пройдоха именно тебе спихнул обузу с плеч…

— Вашими бы устами…

— Ну, не переживай. Жизненный опыт мне нашептывает, что с колдовством, душа моя, дело обстоит, как с кухонным ножиком — им с одинаковым успехом можно и хлебушка нарезать, и человека порешить до смерти. Не в ножике грех, а в руке, что его держит… Так что, душа моя, попробуй-ка ты пустить свое умение на добрые дела.

— Хорошо вам говорить… — сказала Ольга. — А я, откровенно скажу, и не представляю даже, что это за добрые дела. О чем ни подумаю, в первую очередь приходит на ум исключительно возможность творить тот или иной вред…

— Не помирай прежде смерти, — твердо сказала Бригадирша, очевидно, не отыскав в памяти французского изречения, подходившего к случаю. — Осмотришься, обязательно что-нибудь найдешь — ну вот хотя бы постарайся отогнать эту нечисть от Танюшки. Они ж не успокоятся… а к князю жаловаться не пойдешь… да и князя они могут в два счета оплести…

— Не представляю, что и делать…

Бригадирша взмахнула сухим кулачком:

— Молодежь пошла какая-то квелая… Зачем же руки опускать, сударыня? Возьми своих холопов в оборот, расспроси как следует, хозяйка ты им или кто? Быть не может, чтобы не нашлось средства… От любой нечисти есть средство, Оленька, даже от самого Сатаны. Ты же и не искала толком? Вот и возьмись. Или будешь смотреть, как они измываются над Танюшкой?

— Знала бы как — в гроб бы загнала… — сердито сказала Ольга.

Старушка усмехнулась, ее глаза смотрели жестко и молодо, словно на Ольгу уставился сам восемнадцатый век, причудливым образом совмещавший утонченнейшую галантность и жуткие злодейства.

— А на худой-то конец, голубушка… Мало ли травок? После которых душа вмиг отлетает туда, где ни печали тебе, ни воздыхания? Коли уж они такие твари, то и обращение с ними должно быть соответствующее. Мало ли случаев, когда за барским столом невезучему гостю попадался не тот грибочек? Повар, орясина, просмотрел… Все съели, как ни в чем не бывало, а бедолага один-единственный грянулся оземь, едва выйдя из-за стола… Помнишь, как у Несвицких тому титулярному советнику по оплошке повара в тарелку угодила поганка? Едва откачали. А время нынче грибное, на грибы и грешить будут… Что так смотришь, не одобряешь?

Ольга сказала медленно:

— Вы знаете, если не останется другого выхода… Нужно же как-то это прекращать… Но они, кто их знает, и почуять могут…

— А они почуяли, что это именно ты им огоньку подпустила?

— Уверена, что не доискались. Иначе, чует мое сердце, сразу нагрянули бы, кипя от негодования, отношения выяснять…

— Вот видишь? Если они сильнее твоих… холопьев, это ни о чем еще не говорит. Тут, милая моя, обернуться может по-всякому. К сильному детинушке, у которого в зубах шпага, а в каждой руке по пистолету, может подкрасться сзади этакий плюгавый недомерок да ткнуть шилом точнехонько в сердце. И где он будет, твой сильный, на каком кладбище? Не бывает на этом свете такой уж неодолимой силы, чтобы с ней ничего не могли поделать все другие… — старушка помолчала, потом с видом принявшего решение человека сообщила чуть ли не торжествующе: — А ведь придумала! На худой конец… Если уж совсем ничего нельзя будет поделать, беги ко мне. Возьму пистолет — их в доме видимо-невидимо, даже у тебя имеется, — попрошу Ермилку-кузнеца сделать серебряную пулю, он у нас на все руки мастак — да грохну прямехонько в лоб чертову графу. Против серебряной пули, как мне объяснили еще в Париже, страшно вспомнить, сколько лет назад, ни одна нечисть не устоит. А со старухи какой спрос? Подумают, из ума выжила окончательно, сунут взятку губернским властям, да и замнут дело…

— Это уж вы чересчур, — сказала Ольга. — Это и впрямь какое-то восемнадцатое столетие получается…

— Ну и что? Неплохое было столетие, по совести говоря. Умели справляться со всякой мерзостью, не таскаясь по судам и не приваживая денежками юридических крючков. Мне бы только удержать в руке да попасть, куда следует…

— Оставьте, — сказала Ольга. — Уж до такого я постараюсь не допустить.

— Но если что, говори без церемоний. Ради такого дела я и пистолет взять готова…

— Не придется, — твердо сказала Ольга. — Непременно что-нибудь отыщу…

Она отправилась к себе, быстроты ради послала Дуняшку в конюшню распорядиться, чтобы заседлали Абрека, и принялась переодеваться в «гусарский» костюм. Успев надеть лишь сапоги и чикчиры,[11] почувствовала на себе чей-то жадный взгляд. Поскольку в спальне не было обычных людей, разве что искусно спрятавшихся, она не раздумывала долго. Торопливо надела рубашку и, не оборачиваясь, бросила через плечо: