Сюсаку Эндо - Уважаемый господин дурак

• Название: Уважаемый господин дурак
• Автор: Сюсаку Эндо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-08488-6

Эндо С. Уважаемый господин дурак: Роман.

(Shusaku ENDO "OBAKA-SAN" 1959)

Перевод с японского — Феликса Тумаховича.

М.: Изд-во Эксмо, 2005. — 319[1] с. — (Коллекция XX+I).

Классик японской литературы XX века Сюсаку Эндо (1923-1996) известен российскому читателю прежде всего своими романами «Самурай» и «Молчание». «Уважаемый господин дурак» (1959) — одна из главных книг писателя, где в острой и комической истории о приключениях потомка Наполеона в Токио воедино сплавлены христианские взгляды автора, японская экзотика и сказка для взрослых. Грэм Грин считал эту книгу «прекрасным путеводителем по образу жизни японцев». Японский «Маленький принц» — впервые на русском языке.

---

«Я не должен был брать Гастона с собой в Синдзюку вечером», — думал Такамори. Несмотря на обычную беспечность и безответственность, сейчас в глубине души он чувствовал, что виноват в постигшем Гастона несчастье.

— Гас, не переживай слишком глубоко из-за случившегося. Японцы на самом деле не такие, каких ты встретил сегодня.

Гастон, глядя вперед, покачал головой. Казалось, он погружен в собственные мысли, и Такамори не мог понять, каково французу. Подумать только: проехать почти полсвета в страну своей мечты и в первую же неделю быть избитым японцем!

— Томоэ, это действительно несчастье, да?

Томоэ, ощущая, насколько брат подавлен, попробовала поднять его настроение:

— Не падай духом. Все уже позади. Когда приедем домой, я испеку вам кекс.

Когда они добрались до дома, к Гастону вернулось его обычное добродушие. Он приложил палец к губам и сказал:

— Давайте не будем ничего рассказывать вашей маме и Матян. Будем держать это в секрете. Мы скажем, что я упал и порвал брюки, хорошо?

Брат с сестрой поняли, что Гастон не хотел давать домашним повод для беспокойства из-за него. Томоэ подумала: он, может, и трус, и у него нет самоуважения, но сердце у него доброе. Похоже, она увидела, наконец, в нем что-то хорошее и стала смотреть на него другими глазами.

Шоколадный кекс, который испекла Томоэ, чтобы забыть события сегодняшнего вечера, у Гастона имел огромный успех. Он с удовольствием засовывал куски в свой огромный рот, который, несмотря на новообретенное уважение Томоэ, все же напоминал ей пасть гиппопотама.

Вдруг Гастон посерьезнел, перестал жевать и повернулся к Такамори:

— У меня есть кое-что важное обсудить с вами.

— Что такое, Гас?

Гастон помедлил. Посмотрел на Сидзу и Томоэ, будто бы ему трудно говорить в их присутствии. Такамори сразу все понял.

— Гас, может, пойдем на второй этаж?

— Да, да.

Вслед за Такамори Гастон медленно поднялся по лестнице. Томоэ в столовой включила радио и стала ждать их возвращения. Ее расстроило, что Гастон не позвал и ее тоже. Кроме того, ей было любопытно, что он собирался сказать.

По радио исполняли ее любимую мелодию. Такамори и Гастон все не спускались. «Может, мне подняться и подслушать?» — подумала она. В конце концов, она женщина — и, как большинство женщин, горела желанием узнать чужие секреты.

Наконец она услышала шаги брата по лестнице. Повернувшись к нему, Томоэ увидела, что лицо у него очень мрачное, а это для Такамори необычно.

— Что случилось, Такамори? — тихо спросила она.

Глаза ее заблестели.

— Гас сказал, что собирается уехать от нас, — ответил Такамори.

Совсем один

— Он сказал, что хочет нас покинуть?

— Да.

Такамори заморгал, чтобы сдержать слезы.

— Значит, ему не нравится у нас. И это после всего, что мы для него сделали. Жестоко.

— Нет, дело не в этом.

— Потрясение, которое он пережил в Синдзюку, должно быть, слишком велико для него. Он, вероятно, разочаровался в Японии.

Томоэ думала: хотя в случившемся виноваты они с Такамори, их гостю следовало проявить больше мужества и сопротивляться. Во всяком случае, в Японии живут миллионы японцев и гнилой плод можно найти на каждом дереве. Встретить нескольких плохих японцев и настолько расстроиться из-за этого — просто не по-мужски. Носик Томоэ сморщился от неудовольствия.

— Я тоже так подумал вначале. Но Гастон говорит, что уходит не поэтому.

— Нет? Тогда в чем причина?

— Он говорит, что хочет познакомиться со многими японцами. Хочет иметь возможность встречаться с разного рода людьми.

Такамори сел рядом с сестрой, обхватил руками колени и положил на них подбородок. Некоторое время, погруженный в свои мысли, он смотрел в одну точку на полу.

— Гас определенно — человек необычный, правда? — прервал Такамори молчание. — Он действительно странный и не похож на других приезжих и туристов. Его совершенно не интересуют Токийская башня или Большой Будда в Камакуре. Со дня своего приезда он только и делал, что бродил по улицам и заводил дружбу с собаками и детьми. Все это, конечно, очень интересно, но я не понимаю, чего он хочет.

— Но у него же должна быть причина для приезда в Японию?

— Я спрашивал, но он, похоже, стыдится сказать. Тем не менее я уверен, что у него есть какая-то цель. Он замышляет что-то совершить.

— Он вряд ли может быть контрабандистом или шпионом, которого послали выведывать секреты японских Сил самообороны? Это же невозможно, правда?

В газетах часто появлялись сообщения об аресте иностранцев-контрабандистов, которых привлекала международная открытость Токио. Они приезжали в Японию из таких портов, как Гонконг и Сингапур, и события часто обсуждали в торговой фирме «Дисанто», где работала Томоэ.

— Не говори глупости, Томоэ, — сказал Такамори, со вздохом глядя на второй этаж. Гастон еще не спустился.

Вскоре они услышали скрип лестницы под тяжелыми шагами, и спустя мгновение его лошадиное лицо робко заглянуло в гостиную.

— Прошу прощения.

— Гас заходи и посиди с нами.

Он вошел в комнату, печально глядя на Томоэ, и сел, неуклюже согнув колени.

— Томоэ-сан. Я разговаривал с вашим братом. Я действительно благодарен за вашу доброту, но сейчас я должен сказать Томоэ-сан: аu revoir.

Такамори и Томоэ пытались убедить его остаться, но он вежливо выслушал, не поднимая головы, и затем сказал:

— Благодарю вас, благодарю вас, но я... — Он повторял это вновь и вновь, но сказать больше ничего не мог.

— Гас, ты говоришь, что хочешь познакомиться со многими японцами. Но ты можешь сделать это и продолжая жить у нас, — настаивал Такамори.

— Это действительно так, Гастон-сан, — сказала Томоэ, поддерживая брата. — С какими людьми вы хотели бы встретиться? Мы сделаем для вас все возможное, не так ли, Такамори?

Руки Гастона неуклюже лежали на длинных коленях. Такамори и Томоэ никогда не видели его таким. Обычно он быстро кивал в знак согласия головой, но сегодня упрямо сидел без движения.

В конце концов Такамори отказался от попыток его переубедить.

— Похоже, мы ничего уже не сможем сделать. Томоэ, мы должны позволить Гастону поступать так, как он считает нужным... Но, Гас, пожалуйста, приходи к нам, когда у тебя появится желание. Пока ты в Японии, считай, что у тебя есть здесь свой дом, — с большим чувством сказал Такамори.

Когда все было решено, Гастон встал, поднялся в свою комнату и принес четыре небольших пакета, завернутых во французские газеты. Один он отдал Такамори, другой — Томоэ.

— Этот для Такамори-сан, этот для Томоэ-сан.

Два других пакета он попросил передать матери, которая уже легла спать, и Матян.

— Гастон, — с удивлением воскликнул Такамори, — не собираешься же ты покинуть нас сегодня вечером?

— Да, сегодня... Сейчас.

Это было невероятно.

— Гас, но это невозможно. Прежде всего, тебе негде ночевать, разве нет?

— Не беспокойтесь. Не беспокойтесь. На пароходе я спал даже на палубе. — Его лицо растянулось в улыбке.

— Я позову маму и Матян, — сказала Томоэ.

Когда Сидзу узнала о решении Гастона, она трижды пыталась переубедить его, но он уже все решил и умолял отпустить его.

— Я слабовольный человек. Может, завтра я уже не решусь и захочу остаться в доме Такамори. Но сегодня я принял решение.

Глядя на Такамори и Томоэ, он еще раз извинился за беспокойство, которое доставил.

— Такамори, ты можешь, по крайней мере, помочь ему найти место, где остановиться, — предложила Сидзу.

Но Такамори видел, что решение Тастона начать самостоятельную жизнь непоколебимо.

— Нет, я думаю, лучше позволить ему поступать так, как он хочет.

Гастон с вещевым мешком в руках уже стоял в дверях, и вся семья выстроилась в ряд, чтобы с ним попрощаться. Все это было настолько внезапно и неожиданно, что потрясло даже Матян, — она забыла выставить его ботинки. Пришлось напомнить. Она стояла как вкопанная и смотрела на Гастона. Гастон помахал и ей.

— До свидания, Матян. Спасибо тебе.

Со слезами на глазах он попрощался с каждым членом семьи.

— До свидания, Гас. Возвращайся.

Когда он уже оказался на улице, в темноте, его огромный силуэт вновь повернулся к ним и неуклюже помахал рукой.

— О, это та собака! — вскричала Томоэ. Старая бродячая псина, которую приласкал Гастон, неожиданно появилась ниоткуда и заковыляла за ним.

— Я все-таки ничего не понимаю, — проворчала Томоэ, опустившись на ступеньки крыльца.

***

Звезды мерцали в темном небе. Некоторые — ярко, другие испускали только тусклый свет. У Гастона будто выросли крылья, и звезды звали его к себе.

С детства он любил наблюдать за звездами. На палубе корабля по пути в Японию он проводил целые ночи, глядя в небо. Ранним утром над Средиземным морем он видел звезды Млечного Пути — маленькие, они сияли в темном африканском небе, — а над Индийским океаном их было столько же, как и сейчас, — несметное количество.