Джулия Гарвуд - Добрый ангел

• Название: Добрый ангел
• Автор: Джулия Гарвуд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-237-04767-X

Англия, XIII век. Время кровавых междоусобных войн. Непримиримая вражда между англичанами и шотландцами. Можно ли надеяться обрести счастье, когда вокруг полыхает пожар? Прелестная молодая англичанка и суровый шотландский лаэрд бросают вызов судьбе, хотя единственное, что они могут противопоставить жизненным невзгодам и козням врагов, — их нежная и искренняя любовь.

---

Габриэль вошел в комнату как раз в ту минуту, когда она заканчивала свои молитвы. Он увидел, что его жена сидит на краю постели и смотрит на огненные вспышки в камине. Он запер дверь, снял обувь, и подошел к другому краю кровати. Джоанна встала и поглядела на него. Она казалась грустной.

— Николас говорил мне, что король Джон боится вас. Она опустила глаза.

— Откуда у него взялась такая мысль?

— Джоанна?

— Да?

— Возможно, вы когда-нибудь расскажете мне то, что знаете. Я не требую этого сейчас Я подожду. Когда вы захотите довериться мне, доверьтесь.

— О чем же я могу рассказать вам, милорд? Он вздохнул:

— Вы расскажете мне о том, что так дьявольски вас пугает.

Она хотела было запротестовать, но потом с облегчением подумала, что ей не нужно лгать Габриэлю.

— Теперь мы женаты, — сказала она, — и ваш долг защищать меня, Габриэль. Но и мой долг — оберегать вашу безопасность, как я только могу.

Он не знал, что она собиралась сказать этим возмутительным замечанием. Оберегать его безопасность? Это ему положено защищать ее и тем прикрывать свой собственный тыл. Он должен быть уверен, что проживет еще долгие годы, чтобы позаботиться о ней и об Алексе.

— Жены не защищают своих мужей, — произнес он.

— Ваша жена — иное дело, — возразила она. Больше она не сказала ни слова. Развязала пояс на платье и скинула с себя все.

У него перехватило дыхание. Великий Боже, как она была прекрасна. Свет от камина позади нее золотил ее кожу. В ней не было ни единого изъяна. Пышная грудь, тоненькая талия, стройные ноги.

Габриэль не помнил, как разделся. Она глядела на него, и его сердце бешено заколотилось, охватившее его возбуждение не давало дышать.

Джоанна почувствовала, как вспыхнуло от смущения ее лицо.

Они оба дотронулись до одеяла в один и тот же момент. Затем они коснулись друг друга. Габриэль притянул ее к себе, положил на спину, покрыл ее своим телом и поцеловал ее.

Она обвила руки вокруг его шеи и теснее прижалась к нему. Она отчаянно жаждала его прикосновений; ей были так нужны его утешение и поддержка.

А он нуждался в удовлетворении. Его руки нетерпеливо ласкали ее плечи, спину, бедра. Ее шелковистая кожа воспламеняла его.

Джоанна была щедра на ответные ласки. Она гладила его. Его тело было таким жестким, кожа такой удивительно горячей, а губы и руки, любовно касавшиеся ее, доводили ее до лихорадочного возбуждения.

Она не могла оставаться сдержанной с Габриэлем. Он был требовательным любовником, грубым и нежным в одно и то же время. Он зажигал ее своими интимными ласками.

Он взял ее руку и положил ее на свой напряженный фаллос. Она сжала его; он низко, утробно заворчал от удовольствия, прошептал похвалу и объяснил, как она должна ласкать его.

Габриэль не мог переносить эту сладостную агонию очень долго. Он грубо оторвал от себя ее руки, поднял ее бедра и глубоко вошел в нее. Она закричала от наслаждения. Ее ногти врезались в его плечи, и она изогнулась под ним, чтобы глубже принять его в себя. Тогда он едва не пролил туда семя. Понадобилось все его самообладание, чтобы сдержаться. Его рука скользнула вниз между их соединенными телами, и он гладил ее пальцами, пока она не дошла до апогея. Тогда он отдался своему собственному и застонал от животного наслаждения, когда достиг высшей точки удовольствия. Она призывала его по имени, а он призывал Бога.

Габриэль изнемогал и не желал покидать ее, чтобы не прерывать блаженство.

Джоанна тоже не хотела отрываться от мужа. Она чувствовала его ласку. Еще она чувствовала себя в безопасности… и едва ли не любимой.

Но в конце концов она попросила его отодвинуться, так чтобы она смогла вновь свободно дышать.

Он не был уверен, найдется ли у него для этого достаточно силы, и это рассмешило его. Он перекатился на бок, прижал ее к себе, натянул одеяло и закрыл глаза.

— Габриэль?

Он не ответил ей. Она коснулась его груди, чтобы привлечь его внимание. Он заворчал в ответ.

— Вы были правы. Я слаба.

Она подождала, думая услышать его подтверждение. Но он ничего не сказал.

— Северный ветер, вероятно, может сдуть меня, — сказала она, повторяя слова, произнесенные им в их первую брачную ночь.

Он продолжал молчать.

— Я, может быть, даже немножко робка. Прошло еще некоторое время, прежде чем она заговорила снова:

— Но есть и другое. И это неправда. Я не позволю этому оказаться правдой.

Она закрыла глаза и сотворила молитву. Габриэль подумал, что она уснула. Он был почти готов и сам заснуть. Но тут ее шепот, тихий, мягкий, но исполненный убежденности, коснулся его слуха:

— Я не трусишка.

Глава 8

— Кто посмел назвать вас трусишкой?

Гулкий голос мужа вывел Джоанну из глубокого сна. Она открыла глаза и посмотрела на него. Габриэль стоял у края постели. Он был совершенно одет и выглядел свирепо.

«Его нужно умиротворить», — решила она, зевая. Она села в постели и покачала головой.

— Никто меня так не называл, — сказала она сонным голосом.

— Тогда почему вы сказали…

— Я подумала, что вам нужно это знать, — объяснила она. — И мне нужно было сказать вам об этом.

Его гнев тут же остыл. Она отбросила одеяло и хотела было подняться с постели, но Габриэль остановил се, снова натянул на нее одеяло и приказал спать дальше.

— Сегодня вы отдыхаете.

— Я довольно долго отдыхала, милорд, пора мне уже приступить к своим обязанностям.

— Отдыхайте.

Он упрямо сжал челюсти, и она поняла, что спорить бесполезно. Она вовсе не собиралась валяться в постели весь день, но решила не обсуждать этот вопрос с мужем.

Он повернулся, чтобы уйти, но она остановила его:

— Каковы ваши сегодняшние планы?

— Собираюсь охотиться за всякими припасами.

— Вроде зерна? — Она уже выбралась из постели и потянулась за своим платьем.

— Вроде зерна, — подтвердил Габриэль.

Джоанна оделась и завязала пояс. Он наблюдал, как она высвобождает волосы из-под воротника. Ее движение было женственным и грациозным.

— Как же можно охотиться за зерном?

— Мы крадем его.

Она задохнулась от удивления:

— Но это грех!

Габриэля чрезвычайно позабавило выражение ее лица Выло ясно, »то его сообщение ужаснуло ее, но он никак не мог понять почему.

— Если отец Мак-Кечни прослышит об этом, вам непоздоровится.

— Мак-Кечни еще нет. А пока он вернется, я успею совершить все свои грехи.

— Вы не можете говорить это серьезно!

— Я вполне серьезен, Джоанна.

— Габриэль, вы не должны впадать в грех воровства и в грех предвкушения кражи тоже.

Она глядела на него, ожидая ответа. Но он лишь пожал плечами.

— Не ваше дело обсуждать мои поступки, жена.

— О нет, это мое дело, милорд, ведь речь идет о вашей душе, и я, ваша жена, должна беспокоиться о вашем спасении.

— Какая нелепость! — Он ничего не понимал и едва удержался, чтобы не расхохотаться.

Волна возмущения захлестнула ее.

— Вы считаете нелепостью, что я беспокоюсь о вас?

— Беспокоитесь обо мне! Неужели? Когда это вы успели так привязаться ко мне?

— Я не сказала этого, милорд. Вы выворачиваете мои слова наизнанку. Я беспокоюсь о вашей душе.

— А я в этом совсем не нуждаюсь.

— Но ведь жене позволяется высказывать свое мнение, не так ли?

— Да, конечно — согласился он. — Но только если ее об этом просят.

Она не обратила внимания на последнее замечание.

— Мое мнение таково, что вы можете выменять на что-нибудь то, в чем вы нуждаетесь.

— У нас нет ничего ценного для обмена, — раздраженно объяснил он. — И если другие кланы не могут уберечь своего добра, они заслуживают того, чтобы их припасы были украдены. Таков наш обычай, жена. Вы свыкнетесь с этим.

— Такое рассуждение…

Но Габриэль не дал ей закончить.

— Отдыхайте! — приказал он, закрывая за собой дверь.

Глупец! Какой упрямец! Джоанна решила не касаться больше темы воровства. Муж прав. Не ее дело поучать его или кого-то еще из клана. Если все они хотят вечно гореть в аду, пусть! Ей-то какое дело?

Все утро Джоанна упражнялась в стрельбе из лука, а днем они с Огги играли в его бессмысленную, но чрезвычайно занимательную игру.

Огги стал здесь ее единственным другом. С ней он говорил только по-гэльски, и она обнаружила, что с ним язык не кажется ей трудным. Старик терпеливо выслушивал ее и отвечал на все ее вопросы.

Она рассказала ему, как огорчилась, узнав о кражах Габриэля.

Но Огги одобрял ловкость своего лаэрда и не посочувствовал Джоанне.

Они стояли на гребне холма и, бросая камни в дальние лунки, обсуждали ее тревоги.

— Англичане уничтожили наши собственные припасы. Милорд должен быть уверен, что этой зимой клан не будет голодать, — произнес Огги. — Как вы можете называть это грехом, дитя?

— Но ведь он ворует, — возразила она. Огги покачал головой: