А РЕКУНКОВ - Перед лицом закона

• Название: Перед лицом закона
• Автор: А РЕКУНКОВ
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Публицистика
• Год: 1978

Сборник произведений, посвященных теме борьбы с преступниками: хулиганами, взяточниками, казнокрадами, нарушителями социалистического общежития. Авторы сборника — известные советские писатели, правоведы, работники милиции. Повесть «Знакомый почерк» рассказывает о работе советских чекистов.

---

Лев Григорьевич внимательно следил за ходом следствия — опять же через многочисленных друзей и знакомых. Когда понял, что дело принимает угрожающий оборот, решил выставить в качестве козла отпущения своего сообщника Зонкина. Прежде всего вместе с Ценцеренский он помчался в больницу к Зонкину. Мол, там идет следствие, дело пахнет тюремной решеткой, а ты прячешься в больничной палате. Он посоветовал Зонкину немедленно выйти на работу и попытаться «замести следы», уничтожив кое-какие изобличающие документы. Зонкин колебался — он был явно растерян. На другой день в больницу к Зонкину уже явились трое: Зельцер, Ценцеренский и некто, назвавшийся Леонидом. Между прочим, личность этого Леонида так и осталась неустановленной... А события с этого дня развертывались, как в детективном романе. Дружки и сообщники предложили Зонкину немедленно бежать из больницы. Тайком. Машина ждет внизу. Есть, мол, идея, которой нельзя не воспользоваться. Сам Зельцер советует.

— Надо выписаться, получить вещи, больничные документы, — заколебался Зонкин, но тон «хозяина» был строг, как приказ:

— Все это потом. А сейчас поедешь в чем есть.

И Зонкин подчинился. Подталкиваемый сообщниками, в больничном халате, он втиснулся в машину, и они помчались по каким-то переулкам старой Москвы. Куда и зачем его везут, Зонкин не знал и не спрашивал. Он был подавлен и деморализован. Тем более что в машине сидевший рядом с ним некто Леонид злобно рисовал ему картину предстоящего будущего: суд, колония усиленного режима, конфискация всего имущества, и советовал скрыться. Впрочем, это был скорее приказ, чем совет.

Неделей позже врач больницы, где «лечился» компаньон Зельцера, с невинно-покорным видом скажет следователю, что утром 15 июля больной В. Н. Зонкин бесследно исчез из палаты. Сам же Зонкин утверждал, что он был похищен и вывезен насильно. Привезли его в более чем странном одеянии на квартиру к гражданину Г. М. Абайдулину и сказали, что здесь будет его временное убежище. Сфотографировали. Объяснили, что для фальшивого паспорта. Обещали быстро изготовить документы и переправить в Израиль. Зонкину было все равно — Израиль, Сингапур или Берег Слоновой Кости. Только бы не колония.

Пока Зонкин, сидя взаперти в чужой квартире, терзался душевными муками, Ценцеренский и его подручные объезжали всех сто с лишним владельцев «Жигулей», купивших автомашины незаконным путем, показывали им фотографию Зонкина и давали подробный инструктаж, как вести себя на следствии. Инструктаж был до примитива прост: говорите, мол, что вы ездили к товарищу Зонкину, давали ему взятку, и он вносил вас в список на покупку автомашины. Если следователь попросит описать внешность Зонкина, вот вам, пожалуйста, его портрет. И еще: если следователь поинтересуется, кто вам посоветовал обратиться к Зонкину, назовите такого-то. И тут называлась фамилия человека, недавно уже отбывшего из СССР.

Казалось, все рассчитали, все предусмотрели. Виноват во всем Зонкин, мошенничал он, взятки брал он, а магазин, то есть Зельцер и его заместители, лишь выполнял решения исполкома. И думать не думали и знать не знали, что решения эти подложные.

Когда владельцы «Жигулей» были предупреждены и проинструктированы, на квартиру Абайдулина заявился собственной персоной Лев Зельцер, встревоженный и удрученный. Сказал Зонкину, что выезд в Израиль с фальшивыми документами оказался делом весьма сложным и, в сущности, невозможным. Поэтому у Зонкина остается единственное — добровольно явиться в прокуратуру или в милицию и всю вину взять на себя одного. Мол, бес попутал. Судите, казните, признаюсь и каюсь. Никаких таких Зельцера и Ценцеренского знать не знаю. А уж Лев Григорьевич, с его огромными связями и деньгой, сделает так, чтобы следствие шло по благоприятному руслу, чтобы суд учел все смягчающие вину обстоятельства и вынес минимальное наказание. И еще — Зонкин получает от Зельцера кругленькую сумму в виде компенсации за страдания, а семья его за все время пребывания Зонкина в колонии будет получать ежемесячное пособие...

Щедрым был Лев Григорьевич, не скупился на обещания. Да, очевидно, и выполнил бы их, если б дело пошло по разработанному им плану. Но увы! Тщательно продуманный план рухнул. А. А. Корнеев и В. М. Гуженков оказались опытными следователями. Не такие дела приходилось распутывать. И похлестче Зельцера преступников видали.

Первым был арестован Зонкин. На следствии вел себя осторожно — свою вину признал, но выдавать Зельцера и К° не спешил. Проинструктированные Ценцеренским владельцы «Жигулей» вели себя на следствии довольно стереотипно. На вопрос следователя, каким образом попали в списки на приобретение машины, отвечали:

— Мой знакомый Фельдман посоветовал обратиться к Зонкину.

— Фельдман, конечно, уехал в Израиль, — с легкой иронией заметил Корнеев.

— Да! А вы откуда знаете?..

— Мы многое знаем. Вы на чем ездили к Зонкину? — полюбопытствовал Корнеев.

— На электричке.

— С какого вокзала отходит электричка?

— С Киевского... Хотя нет, кажется, с Белорусского. А впрочем, не помню.

— Тогда, может, скажете, сколько времени идет электропоезд от Москвы?

Незадачливый свидетель растерянно моргает глазами: этого Ценцеренский не предусмотрел, не подсказал. Отвечает наобум:

— Минут сорок.

— Ровно два часа, — уточняет Корнеев. И еще вопрос: — На каком этаже кабинет Зонкина?

— На втором, — уверенно отвечает свидетель. Этот вопрос Ценцеренский предвидел и предупредил.

— А сколько этажей имеет здание исполкома?

Вопрос ставит свидетеля в тупик, он мысленно ругает Ценцеренского, который не предусмотрел такой детали, отвечает невпопад:

— Кажется, четыре или пять. Не считал.

— Всего два, — уточняет Анатолий Александрович.

Неспокойно было в эти дни в «лагере» Зельцера. Его подручные дотошно выпытывали тех, кто вызывался к следователю в качестве свидетеля. Лев Григорьевич хотел знать, тянется ли ниточка к нему и его заместителям или оборвалась на Зонкине. Узнав, что свидетель Молочников все рассказал, Зельцер почувствовал себя как лиса, попавшая в капкан. Нужно было что-то предпринять. И тогда в зубоврачебный кабинет к Молочникову заявился очередной пациент. Фамилии своей не назвал. Пришел и сел в кресло.

— Ну-с, что с вами случилось? — задал доктор обычный в таких случаях вопрос.

— Со мной ничего. С вами случилось, — с глухим раздражением ответил пациент.

— Со мной? — Молочников недоуменно уставился на незнакомца.

— Да, с вами. Нам известно, что вы были у следователя. Знаем, какие вы дали показания. Так вот, должен вам заметить, что поступили вы неразумно. Во-первых, вас будут судить как взяткодателя. Во-вторых, у вас конфискуют автомашину, как приобретенную незаконным путем. В-третьих, все так называемые свидетели покажут, что вы их направляли к Зонкину. А Зельцер тут ни при чем. В-четвертых, все друзья, родственники и знакомые Зельцера, у кого есть во рту хоть одна золотая коронка, укажут на вас, что вы им вставляли и по спекулятивной цене. И в-пятых, вообще вам не жить на этом свете. Своей смертью не умрете. Но выход у вас есть: на суде отказаться от своих показаний. Скажите, что следователи вынудили вас дать ложные показания против Зельцера.

Аналогичные разговоры состоялись и с другими свидетелями, которые рассказали следствию правду.

Сам Зельцер на следствии и в суде вел себя как изворотливый преступник. Либо отказывался отвечать на вопросы, либо отрицал неопровержимые факты и улики. Иногда на него «находило», и он позволял себе пооткровенничать со следователем. Он говорил:

— Не понимаю вашей мелочности. Из-за чего весь этот сыр-бор разгорелся? Ну, предположим, получил я каких-то там три тысячи восемьсот рублей. Разве это деньги? И потом: учтите, не из кармана государства я взял, а у каких-то людишек. Взял потому, что дают.

Майор милиции Корнеев говорил мне потом:

— Противно было слушать его циничную «философию». Это человек из какого-то другого мира — ему враждебно все наше, советское. Он хищник, жестокий и жадный, презирающий людей, среди которых жил и которых бесстыже обирал. Впрочем, понятия «стыд», «совесть», «порядочность» для него не существуют. Пустой звук. Когда я сказал ему, что нельзя жить по принципу «человек человеку — волк», он ухмыльнулся и процедил: «Каждый живет по своим принципам».

У Зельцера свои принципы, они вполне определенны. И на этот счет не может быть никаких сомнений. И не они вызывают особую тревогу. Вызывает тревогу то, что зельцеры действуют отнюдь не в одиночку, сбивая вокруг себя шайку, вышколенную, спаянную круговой порукой и общностью интересов, — шайку преступников. И борьба с подобными шайками должна быть решительной и беспощадной.

Суд над Зельцером и компанией состоялся. Приговор вступил в силу. Зельцер и Зонкин приговорены каждый к девяти годам лишения свободы, Ценцеренский и Овчинникова получили по шесть лет. Остальные приговорены к различным срокам лишения свободы. У взяткодателей были конфискованы машины, как приобретенные в результате незаконной сделки.