Валерий Нечипоренко - Агент чужой планеты

• Название: Агент чужой планеты
• Автор: Валерий Нечипоренко
• Издательство: Азбука, Терра-Книжный клуб
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0247-0

 Известный петербургский фантаст Валерий Нечипоренко вновь предлагает вниманию читателей роман, полный фантастических, загадочных и таинственных событий. Герой его книги `Агент чужой планеты` Вадим Ромоданов - супермен, человек, наделенный благодаря воздействию инопланетного разума сверхъестественными возможностями. Волею судьбы он становится представителем нашей планеты перед могущественной внеземной цивилизацией. Как же он справляется со столь ответственной миссией? Завораживающий сюжет, острая детективная интрига, тонкий психологизм несомненно увлекут многих читателей.

---

Наконец, я решил, что у меня нормальный творческий кризис и на время надо прекратить перевод бумаги.

После Федора новых дизов я не нашел. Может, их и не было больше в городе?

Изредко Диар подкидывал другие задания. Получал я их от Мамалыгина, и все они отличались предельной простотой, бесившей меня.

Однажды я спросил его напрямую:

- Аркадий Андреевич, почему Диар не дает нам настоящей работы?

- Ты недоволен?

- Я не понимаю.

- Чего?

- Очень многого.

- Например?

- Слишком щедрое вознаграждение... Мамалыгин характерным жестом погладил розовую лысинку.

- Милый мой... Ну откуда ты знаешь? Быть может, наша информация представляет для них небывалый интерес. И напротив - вознаграждение кажется слишком скромным. Не забывай, у них иная шкала ценностей...

- Но я способен на большее.

- Не торопись, Вадим, твое время еще впереди. Как творческие дела? Над чем работаешь сейчас?

Я уже заметил за ним эту привычку: стоило мне обострить вопросы относительно своей агентурной деятельности, как Мамалыгин немедленно переводил разговор на литературные темы. Поначалу мне это даже льстило, но со временем стало раздражать. Куда охотнее я обсудил бы с ним не тонкости литературного процесса и не достоинства той или иной рукописи, а нашу невнятную службу чужой планете. Но Мамалыгин уходил от прямого ответа. И не потому, что не знал его. Я чувствовал, что он знает гораздо больше, чем говорит мне, что он очень заинтересован, а со мной попросту валяет дурака. А на самом деле ему известно все: и про убийство Нечитайло, и про то, что я скрываю от него Алину и Федора, и про прочие мои прегрешения. Он выжидает с какой-то целью...

Пару раз, когда Мамалыгин поворачивался ко мне спиной, я пытался проникнуть в его подсознание, до предела напрягая свое биополе. Усилия, разумеется, были тщетными. Я увязал в густом клубящемся тумане, из которого доносилось снисходительно-добродушное хихиканье. Защита Мамалыгина был непробиваемой, его биополе - в сто крат мощнее моего. При желании он мог бы смять меня, как бумажный стаканчик.

Иногда мне казалось, что при каждом моем визите он прокачивает мое подсознание насквозь, считывая все мои тайные помыслы. Но тогда почему я не слышу упреков и призывов к совести? И вообще, кто скрывается за маской тихонького розового старичка?

Я пытался взяться за дело с другого конца, решив выяснить, кто еще навещает скромного литературоведа. Напротив дома-башни, в скверике, располагалось уютное кафе "Золотые купола", из которого хорошо просматривались интересующий меня подъезд и балкон Мамалыгина, откуда когда-то он облучил блокиратором экипаж молочной "Волги".

Долгие часы провел я за угловым столиком, потягивая сухое вино и фиксируя всех, кто заходил в дом, но никаких плодов эта моя затея не принесла.

Тогда я вознамерился проследить за самим Мамалыгиным. Казалось, чего уж проще! Ходил он не торопясь и никогда не оглядывался. Но и тут меня ожидал крах. Мамалыгин внезапно исчезал из-под самого моего носа. Будто улетучивался. Вот вроде бы только что мелькнула в толпе его розовая макушка - и уже нет человека.

Я не приблизился к разгадке ни на шаг.

А между тем приближалась буря.

Однако, прежде чем вернуться к тому дню, когда в мой дом постучалась беда, я еще ненадолго отвлеку ваше внимание, рассказав в двух словах о своих родственниках. Как вы позднее убедитесь, без этого не обойтись.

Моя матушка - Татьяна Николаевна - и младшая сестренка Людмила жили в среднестатистическом районном городе в семистах километрах отсюда. Отец -Федор Григорьевич - умер, когда я учился в десятом классе.

Моя мама - чрезвычайно добрая, отзывчивая и мягкая по натуре женщина. Но у нее есть принципы, от которых она, думаю, не отступит никогда. Воспитанная на лозунгах "Рабы - не мы", "Холуи отменены в семнадцатом году" и им подобных, она свято чтит Государство, смутный, но величественный образ которого, как мне кажется, заменяет ей Бога. Она убеждена, что ради Государства каждый должен жертвовать самым дорогим, включая жизнь.

Если бы я только заикнулся, что получил богатое наследство, она, несомненно, ответила бы:

- Вадик, жить надо только на Честно Заработанные Деньги, чтобы не было стыдно перед людьми. Тебе не кажется, что будет достойнее, если ты сдашь свое наследство Государству? А оно само выделит тебе все необходимое.

Моя бедная, добрая мама...

Я не стал сообщать ей о резкой перемене в судьбе. Она так и продолжала считать, что я учусь на строителя и обитаю в общежитии, тем более что письма я переадресовал на Главпочтамт, до востребования. Я знал, что она с моей сестренкой живут очень скромно, но помочь им крупной суммой не мог, хотя денег было некуда девать, - это породило бы со стороны матушки недоуменные вопросы и целый рой треволнений.

И лишь когда вышла моя первая книжка, я с легким сердцем выполнил свой сыновний долг. Ибо в представлении матушки люди, которые издают книжки в Государственных типографиях, приобщены и допущены к святыням и устоям Государства. Оно, Государство, знает, кому и сколько нужно платить. Если платит кому-то много, значит, так нужно для Государства. Это Честно Заработанные Деньги. (Знать бы моей совестливой матушке, что за один визит Алины в Институт красоты я плачу вдвое больше, чем получил за свои очерки.)

На побывку я приехал вместе с Алиной.

Моя драгоценная супруга резко не понравилась матери. При Алине она вела себя сдержанно, но смотрела мимо, а мне сказала наедине:

- Вадик, не могу тебя поздравить с выбором жены. Ты не будешь с ней счастлив. Она тебя не любит. Я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, но сказать тебе правду - мой материнский долг.

Да ведь это я и сам знал.

Пользуясь случаем, я попытался навести справки о сводном брате матери, моем дорогом дядюшке.

Мама поджала губы, как если бы я задал неприличный вопрос. Наконец, после долгой паузы ответила:

- Твой дед, царствие ему небесное, бросил нас с твоей бабушкой в самое тяжелое время. Такие, как он, легко предают и близкого человека, и Государство. К тому же он не брезговал Нечестно Заработанными Деньгами. Мне стыдно, что я его дочь! - Ее глаза гневно блеснули. Она не простила до сих пор. - А про его новую семью ничего не знаю. Да и знать не хочу.

Что касается моей сестренки Людмилы, то за те два года, что мы не виделись, она превратилась в симпатичную восемнадцатилетнюю брюнетку. Я приехал с надеждой устроить ее судьбу, может быть, забрать с собой, купить ей квартиру. Уж Людмилка не стала бы морочить мне голову рассуждениями о благе Государства. Увы, я опоздал. Или она поторопилась? У моей Людмилы, которую я в мыслях видел все еще играющей в классики, заметно, округлился животик. Малышка была уже на седьмом месяце. А где жених? А жених оказался подлецом - из тех, кто без зазрения совести предаст и близкого человека, и Государство. Все та же песня...

Я как мог приободрил Людмилу, тайком от матери дал ей еще денег и поклялся сделать все от меня зависящее для нее и будущего ребенка.

Через два с небольшим месяца после моего возвращения принесли телеграмму. У Людмилы родился сын, весом три шестьсот, назвали Анатолием. У меня появился племянник.

Запомните это.

А я перехожу к описанию роковых событий.

* * *

...Как-то раз я скучал в одиночестве в нашей городской квартире. Алина недавно уехала в свой дом, где хранился ее основной гардероб. Вечером мы собирались в театр.

Она, моя милая, в последнее время явно начала дрейфовать в сторону идеала. Уже дней десять у нас не было скандалов и ссор, а все ночи Алина проводила со мной, ласкаясь и мурлыкая, и даже несколько раз вполне искренне назвала меня "миленький"... По вечерам она не тащила меня в кабак, не требовала устроить грандиозную пирушку для ее дружков и приятельниц, а подсаживалась ко мне, склонив голову к моему плечу. Под звуки тихой мелодичной музыки мы потягивали легкое сухое вино и улыбались друг другу. Что еще нужно для полного счастья? А сегодня она согласилась пойти со мной в театр - небывалый случай!

Неужели она перебесилась?

В дверь позвонили.

Я набросил халат и пошел открывать.

На лестничной площадке стоял невысокий худощавый мужчина средних лет с блестящей и смуглой, будто отполированной лысиной, окруженной венчиком рыжеватых волос. Его выразительные, необыкновенно живые карие глаза смотрели с тревожным ожиданием. На тонких губах застыла виноватая улыбка. В правой руке он держал потертый "дипломат".

В том, что я вижу этого человека впервые, не возникало ни малейших сомнений, и все-таки в глубинах памяти зашевелился некий смутный образ.

- Здравствуйте, Вадим Федорович! - мягко произнес незнакомец и почтительно склонил голову.

Я кивнул в ответ, по-прежнему теряясь в догадках.