Александр Немировский - Мифы древности - Ближний Восток

• Название: Мифы древности - Ближний Восток
• Автор: Александр Немировский
• Жанр: История

От издателя Ближний Восток — древнейший регион фиксации мифов, отстоящих от нас на пять тысячелетий. Объединение в рамках одной книги шумерских, аккадских, хеттских, хананейских, египетских и, наконец, еврейских мифов обусловлено географической, политической, экономической и культурной близостью этих народов. Это позволяет рассматривать еврейскую Библию как итог религиозно-мифологического развития не одного народа, а всего Ближнего Востока и примыкающего к нему Египта, страны библейского Исхода. Художественный пересказ мифов сопровождается историко-культурным комментарием. Для историков, филологов, искусствоведов и широкого круга читателей.

---

2. Слово «Эдем» (древнеевр. "эйден"), видимо, происходит от аккадского «один» — "равнина, степь, пустыня", что соответствует местоположению библейского сада. В то же время близкое по звучанию слово «эден» (роскошь, блаженство, наслаждение) вызывало у древнего читателя еврейского оригинала ассоциацию с богатством растительности и влаги божьего оазиса в мире, страдающем от палящего солнца и недостатка воды.

3. В других произведениях древневосточной религиозно-мифологической литературы нет никаких следов древа познания, поэтому интерпретация этого образа вызывает сложности. Вкушение от древа познания может быть воспринято в философском плане как универсальное знание человека об окружающем мире и самом себе. Но в научной литературе указывают и на более узкое значение: знание сексуальных отношений и их связи с продолжением рода. В подтверждение этому приводят роль наготы (осознание её послужило непосредственной причиной изгнания первой человеческой пары из Эдема), а также то, что глагол «познать» в Ветхом завете — синоним вступления в половую связь (Engnell, 1955, 15). Однако страх бога, что люди станут равными богам, говорит в пользу расширительного понимания "древа познания добра и зла".

4. Реками Эдема названы великие реки Двуречья Тигр и Евфрат, но также и Гихон, источник Иерусалима.

5. Это первый в Ветхом завете стихотворный отрывок, вкрапленный в прозаический текст. Он, как и другие поэтические отрывки Библии, взят из собраний героических и иных песен обитателей Ханаана, находившихся в распоряжении повествователя (Cross, 1973, 47 и сл.).

6. Последние две строки стихотворного отрывка — игра слов, основанная на том, что еврейские слова «иш» (муж) и «ишша» (жена) однокоренные.

7. Происхождение жены от ребра мужа и их прилепление (евр. "габок") друг к другу выражают библейскую концепцию брака — женщина создана как подобие и дополнение мужчины. Это подтверждается также еврейским термином вступление в брак: «фегабок» — дословно "становиться одним телом".

8. Выражение "как боги" — след многобожия, заимствование из источника, которым пользовался библейский автор.

Умело устранив в рассказе о сотворении мира все то, что применительно к этому сюжету предшествующими космогониями толковалось как столкновение враждебных сил (бога и дракона-хаоса) и, таким образом, представив бога единственным творцом материального и духовного мира, библейский автор все же не обошелся без противника (оппонента), ибо ему потребовалось избавить бога от вероятного обвинения, что он наряду с благом ("и он увидел, что это хорошо") создал зло, возложив ответственность за то, что плохо, на другого. Этим «другим» и стал змей — тот самый змей, который в месопотамских версиях космогоний был противником бога или материалом для создания им космоса.

9. Проклятая богом змея является широко распространенным мотивом в сказках многих народов мира.

10. Представление о том, что в божьем саду рожали без мук, восходит к шумерскому мифу о сказочной стране Дильмуне, в которой богини производили на свет дочерей, "словно по маслу, словно по маслу, по прекрасному нежнейшему маслу" (Афанасьева, 1997, 36 — 38).

11. Сходная мысль о возвращении человечества и материал, из которого оно было создано, проходит в эпосе о Гильгамеше в рассказе о потопе: "И человечество в глину вернулось".

12. Имя Ева (в еврейском оригинале — Хавва) связано методом народной этимологии с еврейским словом «хай» — «жить». Однако с позиций современной лингвистики эта этимология не выдерживает критики. Среди попыток интерпретации этого слова можно указать на сопоставление с еврейским словом «хавват» в значении "поселение из шатров". Связывают это имя и с позднеарамейским «хавва» (арабское "хавна"), имеющим значение «змея», полагая, что сказание о Еве выросло на основе более древних преданий о змееподобной богине, похожей на статуэтки минойского Крита.

Применение к Еве определения "мать живущих" могло быть связано с её пониманием как богини-матери, повсеместно почитаемой на Переднем Востоке и в Эгейском мире.

13. "Один из нас" — ещё одно свидетельство того, что в источнике, к которому восходит миф, речь шла не о единственном боге, а о богах.

14. Керубы — в данном контексте «стражи». В других местах Ветхого завета керубы — полубожественные существа, наделенные крыльями, львиным туловищем и человеческим лицом.

Соответствием керубам по имени и функциям являются ассиро-вавилонские Карибу, крылатые львы или быки с человеческим лицом, помещаемые при входе во дворец (Гальбиати, Пьяцца, 1992, 126). В христианском вероучении керуб превратился в херувима, ангела высшего чина.

Авель и Каин с его потомством [1]

Пустынею я вновь один бреду,
Хрустят под сапогами кости веток.
Как страшно быть у Бога на виду:
Ведь взгляд его так мстителен и меток.
И тени нет, какая при луне
По-обезьяньи жалко подражала.
И скорпион вонзает в душу мне
Свое, как луч, отточенное жало.

Родился у Евы от Адама первенец Каин [2], и она возрадовалась ему как дару божьему. Потом родила она второго сына, дав ему имя Авель [3].

Каин стал земледельцем, и земля, от которой он получал плоды, давала ему силы. Был он крепок руками и дерзок умом. Авель, брат Каина, пастырь овец, был робок и благочестив.

С нетерпением ждал Каин созревания плодов и колосьев и, едва дождавшись урожая, принес лучшую его долю Йахве. Но даже не взглянул Всевышний на принесенные дары, и дым отвергнутой жертвы узкой струйкой стелился по земле.

Авель принес Йахве в жертву ягнят и тук их и склонил перед ним главу. Благосклонно принял дары Йахве, и дым от жертвенного костра взвился прямо к престолу божьему.

— Чем я провинился перед тобой, Боже?! — с обидой и огорчением воскликнул Каин. — Разве тружусь я меньше брата моего Авеля?! И разве его дары лучше моих?!

И поникло лицо его. И услышал Каин голос из-за туч:

— Отчего досадуешь ты? Почему поникло лицо твое? Ведь если станешь лучше, будешь прощен, а если не станешь лучше, грех у дверей твоих. Он влечет тебя, но ты властен над ним.

Сколько ни вдумывался Каин в смысл этих странных слов, не смог он их понять: "О каком грехе говорит Йахве? И кто его совершил? Если не я, а кто-то другой, пусть он и несет за это наказание! И почему грех лежит только у моих дверей? Ведь у меня и брата моего Авеля один отец и одна мать!"

И поднялась со дна души Каина ревность к брату. Разумом он понимал, что чувство это недостойное и что Авель невиновен в том, что его возлюбил Йахве. Но ничего он не мог с собой поделать. Как только он вспоминал нанесенную ему обиду, сами сжимались у него кулаки. Невыносимо было видеть брата среди поля, колосившегося его, Каина, трудами, и он с плачем убегал куда глаза глядят.

Однажды во время одного из таких приступов обиды и ярости он встретил Авеля, шагающего ему навстречу с улыбкой на лице. Авель радовался тому, что видит брата. Но Каину, ослепленному гневом, показалось, что любимец Бога насмехается над ним. Он поднял с земли камень и вложил в удар всю силу ярости.

Упал Авель, как сноп, и кровь его вылилась на землю. Бросился Каин на холодеющий труп Авеля, пытаясь поднять и вернуть ему жизнь. Но, поняв, что брат мертв, обратился в бегство и бежал до тех пор, пока оставались силы.

Пробудившись после мертвого сна, убийца поднял голову и услышал негромкий голос Йахве:

— Скажи, где брат твой Авель?

Понимал Каин, что Йахве всевидящ и уже знает о случившемся. Но вновь закипела ярость в душе его, и не захотел он сознаться в своем преступлении.

— Откуда я знаю! — выкрикнул он. — Не сторож я брату своему!

— Что ты натворил! — проговорил Йахве. — Голос твоего брата вопиет ко мне из земли. И отныне ты будешь проклят самой землей, отверзшей свои уста, чтобы принять кровь брата твоего [4]. Не станет она больше давать тебе силы, когда будешь возделывать её. Изгнанником и скитальцем ты будешь на земле.

— Велика моя вина и непростительна! — признался Каин. — Но такого наказания мне долго не нести. Ведь любой, кто встретит меня, убьет.

— Не надейся! — сурово произнес Йахве. — Всякому, кто убьет Каина, отомстится всемеро. А чтобы могли узнать Каина среди тысяч, вот тебе моя печать!

И наложил Йахве на лоб Каина печать несмываемую [5].

И ушел Каин от лица Йахве. Поселился он в земле Нод [6], к востоку от Эдема. Там родила ему жена сына Ханоха [7]. И построил Ханох город, которому дал имя сына своего Енох. У Еноха родился Ирад, у Ирада — Мехивел. Михивел родил Мафусала, у Мафусала — Лэмех. Было у Лэмеха две жены — Ада и Цилла. Ада родила Иавала, родоначальника всех живущих в шатрах и пасущих стада, а имя брата его, создавшего кифару и свирель, чтобы веселить сердца, — Иувал [8]. Цилла же родила Тувал-Каина, искусного в изготовлении орудий из меди и железа [9]. А сестра Тувал-Каина — Наама.