Екатерина Хайрулина - Игры в вечность

• Название: Игры в вечность
• Автор: Екатерина Хайрулина
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010

Аннотация:

История о том, как люди играют в богов – создали целый мир, "вот тут у нас будут горы, тут море, а вот тут, вот так, река", слепили из глины человечков, построили им домики, вооружили игрушечными мечами, отправили на подвиги и на войну. Только время идет, и человечки перестают быть игрушечными, а боги этого еще не замечают, они слишком привыкли…

---

– Про небо и демонов чтоб никому, понял?

Этана на мгновение задержался, качнулся, и снова принялся мерить комнату широченными шагами, от стенки до стенки.

– Понял, – сказал он.

– Начнется паника раньше времени, и считай – все.

– А так, Тиз? Не все? Есть надежда? В его голосе надежды не было точно.

– Посмотрим.

Кивнул – ладно, посмотрим. Что ж еще остается, кроме как стоять и смотреть, если даже боги бессильны. Впрочем, может быть это все не правда? Мало ли что болтает какой-то пастух. Мало ли что болтает Мелам. Надо готовится к войне, а там будет видно.

Тизкар отвернулся, прикрыл глаза. Временами казалось – есть ли смысл в войне, зачем убивать друг-друга, если победителя все равно не будет? Но что тогда? Лечь на землю, уйти, отстраниться и позволить воинам Урушпака взять город? Ведь они за этим придут, они не знают о демонах. Могут и не знать, ненависть слепит им глаза. И тогда? Увидеть золото и пурпур в руинах, смешанных с грязью? Да никогда! Пока еще жив – он не увидит этого. Никогда! Ему хватило Майруша.

Эх, сотник майрушский, отчаянный Мессилим в покореженных доспехах, залитых кровью, как мы похожи сейчас. Только хватит ли у нас силы и храбрости встать и стоять, несмотря ни на что, подобно тебе. Спокойно стоять, хладнокровно, без страха и лишних проклятий, а не броситься отчаянно на верную смерть, подобно молодому царенышу в дорогих побрякушках.

Ничего, хватит сил. Он проследит, чтоб хватило у всех! За горло схватит каждого, и заставит!

В кузницах уже куются новые мечи и копья, амбары забиты зерном на случай осады – Аннумгун с разбега не возьмешь, у Аннумгуна войска, высокие стены. Новобранцы уже тренируются на полях. Многое сделано и многое еще предстоит сделать. Он готов к войне, пусть Урушпак приходит, они встретят достойно! Только так, пути назад нет.

Да, он не тот царь, не Атну, и Урушпак не желает трепетать перед ним, как трепетал перед тем царем, не спешит склонится… но это пока. Пока Урушпак еще просто не знает всего, и даже демоны не знают с кем связались! Ибо он сможет, он справится! Еще не знает как, но должен. Обязан! Потому что выбора нет, и тысячи людей ищут защиты у него за спиной, и не уйти, не пригнуться, уклоняясь от летящих стрел, только стоять упрямо до конца, расправив плечи. Иного пути нет.

Тизкар сам не заметил, как поднялся на ноги, как встал неприступной Аннумгунской стеной, стиснув зубы, зато заметил, как замер вдруг на месте Этана, словно налетевший на эту стену, как пристально глянул в глаза, и как изменилось его лицо. Смятенье, потом…

– Я с тобой, господин! – глухо поклялся буйвол, опускаясь на одно колено, и Тизкар вздрогнул. Господин! Сегодня он впервые по-настоящему стал царем.

7

Там, вдалеке… Мне снился сон.

Я стою над миром, где-то в небесах, раскинув руки. Я вижу весь мир, от края до края, чувствую его каждой клеточкой тела, его земля – моя кожа, его небо – мои глаза, его реки – моя кровь, его ветер – мое дыханье.

Ноздри щекочет соленый морской бриз, задорно ерошит волосы на затылке, играет зелеными стебельками тростника, бежит дальше, в бескрайние степи, катится душистыми волнами шалфея и мяты, гоняя по коже стада счастливых мурашек. Могучие кедры гудят над моей головой, вторя смолистому дыханию ветра, и сойка – неугомонная птица, трещит без умолку, разнося свежие сплетни – и я рад им всем. Сотни, тысячи и тысячи-тысяч сердец бьются вместе с моим, одной песнью, отзываясь любовью и ненавистью, покоем и тревогой, гордостью и стыдом, надеждой и отчаяньем – я слышу их все, эти тысячи-тысяч, слышу, среди звона кузнечиков и рокота горных рек.

Священное озеро Нух до краев полно соленой слезой, благословенной влагой – искрящейся радостью жизни, что беззаботно скачет по крутым склонам Унгаля, топая босыми детскими пятками; полно светлой скорбью уходящего, что степенно льется по склонам Унхареша, неторопливыми старческим шагам. Жизнь и смерть всегда являются в положенный час – я вижу их!

Мне снился сон, и я в небесах. Небеса бездонны, бесконечны, и нет конца и края этой уходящей в небытие синеве, пронизанной солнцем, где носятся ласточки, задевая вечность тонким крылом. И смотря с небес, с этой невероятной вышины, я вижу каждую капельку росы на листе, каждого муравья, бегущего по стеблю травы, каждую улыбку, блестящую искорками в глазах. Кто я? Бог? Человек? Нет, я был и тем и другим, все не то.

Мне снился сон, и я – это весь мир. Мы дышим вместе, одним дыханьем, он со мной, и я с ним. Я – это весь мир, и весь мир – это я. И нет у меня большей радости, чем быть им, и нет большей радости у него, чем быть мной. Мне снился сон… Нежная, прохладная ладонь на лбу.

Так тихо, спокойно, приятно, что не хочется открывать глаза. Пока он лежит, ничего вокруг не существует, и ветер еще ерошит волосы, дыша мятой и морем. Но стоит только пошевелиться, и реальность взорвется множеством воспоминаний. Эмеш вздрогнул. Ладонь исчезла, вместо нее лба коснулись теплые губы.

Он моргнул, рывком сел, сгоняя с себя остатки сна. Рядом с ним, на краю кровати сидела Лару, Аикана Наура, женщина, так не похожая сейчас на Златокудрую богиню.

– Как ты? – спросила она.

– Нормально.

Глаза у нее синие, печальные и бездонные как небо. А он и забыл уже, каким небо бывает бездонным, слишком привык к сверкающей тверди. Небо, его настоящее небо… Вздохнул.

Надо что-то делать, надо поговорить с Аттом, с остальными. Бабочки налетели и скорее всего налетят снова, в следующий раз они, возможно, не отобьются. Эмеш вдруг понял, что и сейчас возможно не отбились, что он сам может находиться в таком же положении, как Утнапи. Он ведь даже не знает, вдруг какая-то из черных тварей коснулась его, он мог не заметить, не уследить, их было так много. И тогда… Смерть? Задумался.

Да хоть бы и смерть… Плевать. Он больше не верит в собственную смерть, она потерялась где-то там, в недосягаемой высоте небес.

Сейчас реальны только эти голубые, бездонные глаза. И бесконечное одиночество в глазах. И вдруг неожиданно понял, что знает гораздо больше, чем ему положено знать. Как, откуда? Может быть видел во сне.

– А ведь он любит тебя, Ру, действительно любит, – Эмеш еще плохо понимал, но сердцем чувствовал, что говорит правду. Он знает, он видел.

– Что? Лару встрепенулась, отпрянула, губы дрогнули в неудавшемся вскрике.

– Откуда ты знаешь, – прошептала она.

– Знаю, – улыбнулся он.

В ту ночь Думузи стрелой влетел в покои небесного бога, не обращая внимания на вялые протесты слуг.

– Господин еще спит, не стоит сейчас его беспокоить. Думузи оттолкнул их с дороги.

Атт и не думал спать, ходил туда-сюда, от кровати к окну, и обратно. Нехотя обернулся на шум.

– Демоны на свободе! – с порога выпалил ветер.

– Я уже знаю, – громыхнуло небо далеким раскатом.

– Это я виноват! Я! – ветер вдруг испугался, забился пойманной пташкой в силках.

– Замолчи, Идим, – отозвалось небо, – мне ты можешь говорить все, что угодно, я даже могу поверить и покарать. Но демонов ты не обманешь. Рано или поздно они придут за ней.

– Я не позволю!

– Не позволишь? Как и кому? Ты не позволишь спящим найти Лару и забрать ее жизнь, или ты не позволишь илиль увести ее в Илар?

– Илар?! – ошарашено взвился ветер.

– Илар, – сурово подтвердило небо. – Ты знаешь закон, того кто откроет врата – ждет смерть.

Ветер заметался, ища выход, но не нашел. Без сил рухнул на пол, привалившись спиной к стене, закрыл руками лицо.

– Лучше бы это был я, – тихо сказал он, – лучше бы это я открыл врата.

– Не говори глупости, – сказало небо, – лучше бы этого не делал никто.

– Я заберу ее из Илара.

– Заберешь? Как? – устало фыркнуло небо, но за усталостью притаилась надежда, может и правда ветер знает секрет.

– Жизнь за жизнь! Это я виноват! Целая вечность тяжелой тишины.

– Не надо, – попросило небо сквозь слезы, – уходи.

– Я заберу ее, – тихо пообещал ветер, хлопнув дверью. Потом ветер унесся бить морду царю, но не слишком-то преуспел…

А в чем ты вообще преуспел, дикий, бешенный степной ветер? Хоть раз в своей долгой бессмысленной жизни, в чем ты преуспел? Молчишь? Ни в чем?

В той бессмысленной драке ты хотел по-честному? Как мужчина с мужчиной? Ты с царем? Наивный ветер. Глупый бешеный ветер. Царь – он воин, а ты кто? Бог? Может ли бог на равных сражаться с человеком? Нет, вот видишь, а ты хотел. Ты силен – да! ты быстр – сто раз да!!! но он человек и он хочет жить, он не готов променять свою короткую жизнь на твою вечность. Если б на равных – ты был бы уже мертв. Так в чем ты преуспел, горячий степной ветер? Хоть раз?

Всю свою долгую жизнь ты бежал от себя, бежал так далеко, как только мог, не понимая, что бежать некуда и ты лишь бьешься лбом о стену. Ты боялся сам себя. Боялся признаться сам себе.