Екатерина Хайрулина - Игры в вечность

• Название: Игры в вечность
• Автор: Екатерина Хайрулина
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010

Аннотация:

История о том, как люди играют в богов – создали целый мир, "вот тут у нас будут горы, тут море, а вот тут, вот так, река", слепили из глины человечков, построили им домики, вооружили игрушечными мечами, отправили на подвиги и на войну. Только время идет, и человечки перестают быть игрушечными, а боги этого еще не замечают, они слишком привыкли…

---

– Я хочу с тобой поговорить, – сказал Эмеш, поняв, что не сможет сейчас о пустяках.

– Хорошо, – согласилась Лару. Сразу поникла, заглянув в лицо.

Они решили уйти подальше от домов, где им никто не сможет помешать. За всю дорогу Лару не проронила не звука, шла чуть ссутулившись, сжавшись, словно от холода. У зарослей тростника Эмеш жестом предложил остановиться. Уселись прямо на земле, и долго еще молчали, не глядя друг на друга.

– Ру… – Эмеш сделал глубокий вдох, начинать было сложно, но и тянуть тоже. – Ру, ты была на Унхареше той ночью. Мы вместе пошли туда гулять. Расскажи.

Он ожидал взрыв, бурю эмоций, крики, но в ее голосе скользнули только усталость и обреченность. Да уж, столько раз ей приходилось отвечать на этот вопрос.

– Это не я, Сар.

– Я знаю, – он кивнул – расскажи мне правду. Что там было?

Вдруг Эмеш понял, что смотрит прямо в бездонные голубые глаза. Глаза эти искали понимая, поддержки и еще сочувствия. От этого взгляда стало немного не по себе, захотелось отвернуться, уйти. Эмеш моргнул и коснулся ее руки.

– Ру, расскажи мне. Глаза исчезли под тонкими пальцами, Лару закрыла руками лицо.

– Да, я была там, – голос звучал глухо, отстраненно.

– Прости, Ру, я плохо помню, я…

– Сар, я не открывала врат.

– Мы были у врат? Эмеш затаил дыхание. Лару молчала, опустив голову.

– Не бойся, Сар, ты туда не ходил, – горько усмехнулась она, – ты пошлялся немного по вершинам и пошел домой, спать. А я… Он не удержался и облегченно вздохнул. И все же. Ларушка, что же случилось?

– А тебя зачем туда понесло? – чуть более грубо, чем следовало, спросил он.

– Я просто хотела посмотреть.

Это ж надо! У Эмеша аж челюсть отвисла, просто не было для такого слов. Посмотреть?!

– Посмотреть? Ру, согласись, это не лучшее место для прогулок.

– Я просто хотела посмотреть, – всхлипнула она.

Старый я болван, алкоголик и недорезанная свинья – понял Эмеш со всей отчетливостью, – отпустил Ларушку одну, проспал, считай, конец света. Вон как ей плохо сейчас. Да и не ей одной. Сомненья закрались в душу.

– И что там у врат? Видела кого-нибудь?

Лару уже открыла рот, чтобы ответить, но вдруг вздрогнула и замерла, даже кажется дышать перестала. Словно эти слова заставили ее задуматься над тем, над чем она раньше не думала.

– Думузи, – сказала она, – он тоже был там.

Да кого там только не было! – хотел было вздохнуть Эмеш, но понял, Думузи был не просто где-то там, в горах. Он был Там. Рядом.

– Я встретила его у врат, – сказала она, – мы поругались и я ушла. А он остался. Сар, поверь, я не открывала. Они были закрыты, когда я уходила.

Эмеш смотрел ей в глаза и понимал – Лару говорит правду, она просто не умеет так врать. По крайней мере ту часть правды, что знает сама, и это, последнее, пугало больше всего.

– Ты думаешь, это он? Хотела ответить, но передумала, осеклась.

– Не знаю, Сар. Наверное он бы мог… Но мне не хочется верить, что это он.

– Не хочется верить? Почему? А кто тогда?

– Не знаю кто, и не знаю почему. Просто не хочется, – грустно сказала она, – Думузи он… Да уж, Думузи. Эмеш фыркнул.

– Он ненормальный. От него не знаешь чего ожидать.

– Он ветер, Сар, – сказала она, словно это все объясняло, – я никогда не умела с ним ладить. Но то, что сейчас произошло… не знаю… мне страшно. Еще бы не страшно. Иметь такого врага как Думузи, он бы мог…

Или не врага? Не врага. Что у них все-таки за отношения с ветром степей? Ведь они знают друг-друга еще из той, прошлой жизни. Ведь они почти что нашли общий язык в начале, но разругались. И с тех пор не переставая грызлись друг с другом. Любовь? Ненависть. Ревность? Что, в конце-то концов?

Как только Лару решили отправить в Илар, Думузи громче всех принялся кричать, что пора уходить. Бросить ее? Что-то не сходилось, что-то мешало. Внутри снова неприятно скребли кошки. Ларушка хмуро ковыряла песок. Ладно, ставим кошек, впереди самое сложное.

– Ру, а ты можешь почувствовать демонов? Как далеко?

Она вздрогнула и грустно усмехнулась, словно давно ожидала такого вопроса.

– Могу наверно, но как далеко не знаю. Я ведь жизнь, а они смерть, мы как разные полюса магнитов… Но у меня было не слишком много опыта в этом деле.

– То есть, ты не можешь сказать где они, и есть ли где-то в этом мире вообще?

– Есть ли вообще? – удивилась она, – ты думаешь их нет? Думаешь это была ложь?

– Не знаю, Ру. А ты?

Она задумалась, и, кажется даже, прислушалась, словно надеясь услышать осторожные шаги, словно надеясь почувствовать мерное дыхание мира, разгадать…

– Не знаю, – сказала она.

– Понятно, – Эмеш вздохнул. – А они тебя?

– Они? Не знаю. Думаю, что они тоже меня могут почувствовать, но даже не представляю на каком расстоянии.

– Понятно… И что теперь? Ждать? Может и нет ничего? Она смотрела в сторону, но казалось, заглядывала внутрь себя.

Впереди шуршала галькой река. И вдруг снова захотелось спросить про Илар. Не успел, не спросил – Лару начала сама.

– Сар, там было так… – она не договорила, запнулась. Вздрогнул, холодок пробежал по спине.

– Было страшно?

– Нет.

Она покачала головой, и вдруг сами поджались губы, подбородок едва заметно дрогнул. Эмеш протянул руку, притягивая ее к себе. Ларушка, все будет хорошо…

– Нет, Сар, – она послушно прижалась щекой к его груди, – там не страшно. Там пусто. Темно. Одиноко, – не удержалась и всхлипнула. – Илар словно высасывает тебя досуха, медленно, осторожно. Не страшно и не больно, просто чувствуешь как жизнь уходит, память уходит… все уходит от тебя, и ты превращаешься в тень. Страшно становится потом. Сейчас становится страшно. Она прижалась всем телом, плечи дрожали.

Женщина, просто женщина. Золотые волосы, голубые бездонные глаза и великая сила жизни – все это ничего не значило. Просто женщина.

Нет, потом они все же говорили о пустяках. Гуляли вдоль реки, пошли в степь.

Еще недавно бурая, расцвеченная лишь грязно-охристыми пятнами прошлогодней травы, степь рассыпалась вдруг мелкими желтыми звездочками гусиного лука и горицвета, чуть подальше уже виднелись белые пятнышки ветреницы, покачивали головками ирисы, обещая вот-вот распуститься. Где-то вдалеке, среди ошалевших, вылезших разом тюльпанов, бродили овцы.

Пустяки вились один за другим, складываясь в незамысловатый узор, и ни о чем больше не хотелось думать. Все демоны мира не могли этому помешать, Илар сам стал лишь тенью и ушел в небытие. Двое просто бродили среди весенних цветов, болтая о пустяках.

А когда устав, день укрылся средь костистых хребтов Унхареша, они легли на траву, и еще долго смотрели, как на темном бархате небес загораются огоньки. Серебряный месяц-Кунан вышел полюбоваться на них… что ж, пусть завидует!

* * *

Да, еще этой ночью у Этаны родился ребенок, мальчик – толстощекий крикливый карапуз. Впрочем, как и у многих – жизнь вернулась в мир дружным криком младенцев.

Едва ли не сутки буйвол не находил себе места, изнывая от ожидания, бегал вокруг дома, слушал стоны жены и рвал на себе волосы – как она там? почему все никак? почему кричит? Все пытался заглянуть, хоть одним глазком, но женщины не пускали.

– Родит твоя Тиль, родит, не переживай, – уверяла старая бабка-повитуха, высовывая нос из дверей, – ослабла конечно, бедняжка, не легко ей, но родит. Сегодня все рожают, прямо не знаешь куда бежать, на всех рук не хватает. Как сговорились… Видать, боги нас пожалели.

Буйволу было плевать на богов. Он хотел чтоб все наконец-то закончилось, чтоб с его Тиль все было хорошо, чтоб ребенок родился, здоровый… Но она все кричала, а он все бегал, вздрагивая от каждого звука, и лишь иногда, в короткие промежутки тишины между схватками, стоял, привалившись спиной к стене, приходя в себя, ожидая. Когда же?!

К утру Тиль затихла, и почти тут же по дому разнесся пронзительный детский плач.

Буйвол кинулся в дом, сметая все на своем пути. Впрочем, сейчас ему уже не мешали.

И вот теперь, когда все закончилось, когда уставшая Тиль и ребенок спали… теперь пьяный вдребезги буйвол тихо сидел на пороге, впрочем, пьяный скорее от счастья и пережитых волнений, чем от вина. Он обнимал Тизкара и радостно бормотал, в который раз, с трудом ворочая языком:

– У меня сын, Тиз! Ты слышишь! У меня сын родился! Я уж надеяться перестал, а глядишь ты! Тиль, моя милая, умница моя, такого сына мне родила… пусть спит сейчас, ей надо, пусть отдыхает… а ты видел какой? А? Ручки у него… а пяточки… нет, ты видел какие пяточки? маленькие, розовенькие, с пол пальца размером, а ведь пятки! а пальчики… пальчики крошечные-крошечные, и каждый ведь с ноготочком…

Тизкар кивал и улыбался. Видел, конечно видел. Он тут всю ночь просидел, едва ли не за руку держал измученного ожиданием, нервно огрызающегося буйвола, не давал ему лезть драться с повитухой, этой «старой каргой, которая ничего не смыслит». Ничего, бабка не обижалась, понимала. Он пытался еще буйвола накормить, но безуспешно, буйволу было не до того. Теперь вот вина напился, на радостях-то, довольный… Хорошо ему.