Максим Теплый - Казнить Шарпея

• Название: Казнить Шарпея
• Автор: Максим Теплый
• Издательство: 0dc9cb1e-1e51-102b-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-056378-4, 978-5-9713-9922-3

Этот роман написан человеком, чье настоящее имя известно единицам. Макс Варм, он же Максим Теплый, – оперативный псевдоним разведчика-нелегала, который большую часть жизни провел за рубежом. Не часто человек, завершивший такую карьеру, продолжает жить и в своей стране в условиях глубокой секретности. Так что, увы, нам не приходится рассчитывать на то, что в романе автор приподнял завесу над хранимыми им тайнами.

…В автомобиле и был написан этот роман-провокация, в котором, помимо интригующего сюжета, обнаруживается «незамыленный», в меру ироничный, а местами очень острый взгляд на современную политическую жизнь страны. Автор намеренно щекочет нервы каждому, кто причастен к спецслужбам или занимается политикой. Политики же у него яркие и часто узнаваемые.

Это одновременно роман-байка, интересный тем, что с какого-то момента перестаешь понимать, где описание реальных событий и персонажей сменяется лукавым авторским вымыслом.

Ну и, наконец, это роман-боевик, слепленный по классическим законам этого занимательного жанра. Правда, с одним исключением: финал романа оставляет много вопросов, хочется спросить: «Что дальше?»

---

Фомин энергично расстегнул ворот рубахи и показал располосованную шрамами грудь.

– ...Когда меня Тургут спас... ну, тогда, когда наших ребят расстреляли, когда я с этим Ахмадом подрался и он меня... как правильно сказать? Одолел! Так можно сказать?

– Можно, Саша.

– Так вот, этот Тургут, он турок по происхождению, он Ахмаду сказал, что я ему нужен. Сын у него пропал. Он думал, что у наших он... Видимо, обменять меня хотел. Ты, говорит, похож на него, такой же молодой. Это уж потом выяснилось, что погиб парень, вроде бы даже свои убили. Что-то там не поделили... Там, видимо, тоже без Будаговского не обошлось, ведь деньги за наркотики и оружие шли через Тургута. Вроде бы сын Тургута предложил Будаговскому работать с ним без посредников. Вот кто-то из своих, кто в этом бизнесе был, его и убрал, а свалили на наших.

Саша продолжил свой рассказ. Картина, которую рисовала его память, была удивительно яркой. Ему казалось, что он и сейчас ощущает на зубах песок, а горлом чувствует жилистое бедро Ахмада, который безжалостно усиливает свой удушающий захват... Он прикрыл глаза и воспроизвел в памяти события двадцатилетней давности...

...Фомин сначала не понял, что сознание вернулось: просто кровавая пелена отступила от глаз, и он с удивлением обнаружил, что лежит на спине. Сознание возвращалось рвано и медленно. Он повернул голову и увидел, что рядом с его обидчиком – Ахмадом – стоит пожилой мужчина и что-то энергично говорит, показывая на Фомина. За его спиной стояла группа вооруженных людей, и Александр догадался, что все эти люди появились только что и не присутствовали при казни, а застали лишь финал поединка Фомина с Ахмадом. Мужчины спорили. Ахмад явно не соглашался с доводами пожилого, а потом что-то выкрикнул, махнул рукой, развернулся и пошел в сторону. За ним двинулась значительная часть стоявших вокруг Фомина моджахедов. Другие, оставшиеся с пожилым, который отдавал отрывистые команды, связали Фомину руки и бросили в повозку, запряженную ишаком.

...Дорога шла вверх, в горы. Собственно, дороги и не было. Была горная круча, через которую пробивались, отодвигая с пути огромные валуны, свидетельствовавшие о непрерывных камнепадах и прочих стихийных или рукотворных изменениях окружающего ландшафта.

Через несколько часов пути Александр оказался в большом поселке, который, по сути, был военном лагерем, располагавшимся на довольно просторном плато высоко в горах. Лагерь был надежно защищен: с одной стороны его ограждали непроходимые горные хребты, вытягивавшиеся к небу почти вертикальной стеной. Справа плато обрывалось глубоким ущельем. Слева было тоже ущелье, но с пологим спуском к бурной горной речке. И только одна сторона имела спуск вниз в виде многочисленных тропинок, которые петляли в горах...

Сносно говоривший по-русски моджахед – бывший строитель, работавший некоторое время тому назад с советскими строителями в Кабуле, – объяснил Александру, что его отдали полевому командиру Тургуту, сын которого находится у русских. Тургут хотел обменять его на Фомина. Александра попросили написать на листочке имя, фамилию, а также номер части и фамилию командира. Последнее Фомин писать отказался и только поставил дату, когда произошел бой, в котором он был захвачен моджахедами.

Александра сносно кормили, держали в яме, из которой несколько раз в день выпускали. Через неделю он уже более-менее свободно передвигался по поселку, только ноги его были связаны металлической цепью, замкнутой на большой ржавый замок. Но и без цепей бежать было некуда. Фомин абсолютно не представлял, куда бежать, да и охранялся лагерь отменно...

Примерно на десятый день поздно вечером в поселке наметилось какое-то движение. Послышался звук автомобиля, что было очень необычно, учитывая тот сложный маршрут, который проделал Александр вместе с афганцами на пути в лагерь. Он увидел колонну грузовых автомобилей. Когда они, надсадно тарахтя моторами и чадя соляркой, медленно въехали в лагерь, стало понятно, что это груженные под завязку военные «КамАЗы». Из головной машины вышли двое людей в военном камуфляже. Один из них, судя по выправке и манере поведения, был старшим офицером и распоряжался происходящим.

Машины встречал сам Тургут, который тепло поздоровался со старшим. Александр находился довольно далеко от места встречи и не слышал разговора. Но уже сам факт появления в горах, в лагере моджахедов советских машин не имел для него никакого разумного объяснения, кроме одного...

Фомин открыл глаза:

– ...Я, папа Дима, сначала обрадовался. Думаю: откуда в лагере моджахедов машинам нашим взяться? Обмен, думаю. Сына Тургута привезли, за мной приехали. Пошел я потихоньку к машинам, иду, цепями грохаю. Потом вижу, выгружают что-то... Понял: оружие, «Стрелу», судя по ящикам, боеприпасы. Тут уже меня заметили люди Тургута и те двое. Стали шуметь. Меня к свету вывели, и вижу, стоит возле машины Будаговский, начальник разведки нашей части. Представляешь, я даже когда его узнал, ничего еще толком не понял – все еще про обмен думал. А тут он на меня увидел...

– ...посмотрел...

– ...да, правильно, посмотрел, и такое у него лицо стало, что вдруг догадался я сразу: сука он, оружием торгует...

Игнатов налил себе еще полстакана водки, стукнул им сына в плечо и махом выпил.

– Мне эта тварь, Будаговский, что-то там плел про то, что он-де спасти тебя пытался, – сипло, после выпитого, произнес он.

– Спасти пытался? – переспросил Фомин. – Ну да! Это, конечно, называется «спасти», – съехидничал он. – Будаговский, когда в себя пришел... ну, после того, как меня узнал, сначала с Тургутом поругался. Сильно поговорили. А потом меня с Будаговским вдвоем оставили. Он все просто объяснил: нет, мол, теперь тебе выбора, будешь работать на меня. Оружие, наркотики, валюта и прочее... Денег накопишь – откупишься, говорит, от «духов», в Штаты уедешь. Ты, спрашивает, наверное, думаешь, что это я все придумал: оружие «духам» поставлять? Нет, говорит, у меня командиры есть. И пальцем вверх показывает. Но, говорит, пока по шею... нет, он сказал – по кадык, именно так – по кадык! И показал, где это. Пока не замараешься по самый кадык, среди живых тебе места нет. А к нашим ты разве что мертвым вернешься, да и то вряд ли. Ты же без вести пропал. И обмена теперь не будет. Какой же обмен, когда ты все видел и меня признал... Это, мол, я еще добрый, что не сказал Тургуту, чтобы тебя сразу расстреляли, что в дело тебя беру...

– Может, все-таки выпьешь? – спросил Игнатов.

– Да нет... Уже больше двадцати лет в рот не беру. Отвык. Я же за эти годы столько времени провел в мусульманских странах, что научился обходиться без алкоголя.

– А лицо когда?.. – Игнатов замялся, не зная, как продолжить вопрос.

– Это в Штатах. Сначала ожоговые рубцы лечили, а потом сделали и пересадку лица...

– Пластическую операцию...

– Ну да. Я и говорю: пересадку лица. Чтобы не было больше Александра Фомина – гражданина СССР и офицера Советской армии, а появился Алик Хашеми. По паспорту – гражданин Иордании... – Фомин взял со стола пачку сигарет, привычным жестом достал одну, размял и рассмеялся: – Ты, папа Дима, даже не представляешь, как мне все эти годы хотелось покурить «Беломор» или «Аврору» – помнишь, были такие сигареты?

– «Беломор!» – это папиросы...

– Да, правильно, папиросы... Ты еще мне как-то раз врезал за то, что пачку «Авроры» в кармане у меня нашел. Я тогда еще в школе был. Помнишь?

– Помню, сынок...

Фомин закурил и продолжил:

– Я Будаговского спрашиваю: а что от меня требуется? Он мне объясняет, что афганцам инструктор нужен, чтобы обучать их обращению с нашим оружием. А то они, мол, кроме как из Калашникова палить, больше ничего не умеют. Ну, я, чтобы время потянуть и сообразить, что дальше делать, говорю: да нет, мол, есть среди них хорошие бойцы – и про Ахмада ему рассказываю.

Он, помню, сильно удивился. Ты, говорит, уже и с Ахмадом успел пересечься? Серьезный человек этот Ахмад. На американцев работает. Через него большие деньги на войну идут. Злой, жестокий...

«Ну что, – спрашивает Будаговский, – по рукам?»

Я – ему: «Выхода у меня нет, товарищ майор». А сам думаю: больше шанса не будет. Он-то, конечно, от меня никакой резкости не ожидал. Расслабился, закурил, улыбается. Деваться-то мне некуда, думает...

Рубанул я ему по сонной артерии, как Угрюмов учил. Он захрипел, глаза закатил и плюхнулся мне в руки. Я выхватил его и – на улицу, к ближайшему «КамАзу». Пистолет его взял и ему в висок прижал, чтобы все видели. Афганцы все повыскакивали, автоматы – на меня, но не стреляют – ясно, что вместе со мной по Будаговскому попадут.

Залезли в кабину. Я прапору, что за рулем сидел, давай, говорю, как сюда добрался, так и назад поедем. А он мне в ответ, что без провожатого дорогу ночью не найдет. Тут я ошибся: позволил ему из кабины выбраться, за провожатым, говорю, иди. Ну, он в темноте и пропал. А мы сидим вдвоем в кабине. Будаговский в сознание вернулся, смотрит на меня грубо и спрашивает, что я делать буду. Я ему: «Садись, гад, за руль, машину поведешь, поедешь по следам, по тем, что «КамАЗы» сделали».