Натан Рыбак - Переяславская Рада (Том 1)

• Название: Переяславская Рада (Том 1)
• Автор: Натан Рыбак
• Издательство: Издательство «Известия»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1971
• ISBN: 7-3-3

Историческая эпопея Натана Рыбака (1913-1978) "Переяславская рада" посвящена освободительной войне украинского народа под предводительством Богдана Хмельницкого, которая завершилась воссоединением Украины с Россией.

---

– Отцепись!..

– Эх, Стась, – настойчиво продолжал высокий голос, – на Украине панов взашей выгнали... Хлопы как люди живут, а мы против хлопов воевать будем, чтобы шляхте в свои маетки вернуться... До дьябла та война, Стась!

– До дьябла та война! – согласился сердито Стась. – Может, и нам бы своих панов...

Канцлер дрожал от злости. Вот она, первоклассная армия! Быдло! Он перегнулся через перила и, не владея собой, закричал:

– Пся крев! Кто там языком болтает? Стража! Гей, стража!

Зашелестело в кустах, и снова стало тихо. Он быстро сошел вниз.

Прибежал караульный гусар с фонарем, освещал канцлеру дорогу. Пошарили в кустах. Никого! Только тяжелый мужицкий дух ударил канцлеру в холеные ноздри. Приложил к носу надушенный платок. Значит, тут были хлопы. Ему не почудилось.

Канцлер в тяжелом раздумьи возвращается во дворец. Он – человек здравого смысла. Он понимает: от подобных речей до такого поветрия, как на Украине, недалеко. Тем более нужно уничтожить это поветрие. Выжечь огнем хмель в хлопских головах. Канцлер ходит взад и вперед по длинной террасе.

Не может забыть тех, полных лютой ненависти, слов: «А может, и нам бы своих панов...»

«Нет! Не вам, – гневно думает канцлер. – Не вам и не внукам вашим, и не правнукам. Не хлопы будут править миром».

***

...Наутро канцлер беседовал с ксендзом Лентовским.

– Вы должны, отче, неотступно находиться при короле. Король все еще слишком легкомысленно относится к событиям. Он не понимает, чего может стоить такой бунт.

– Сын мой, – ксендз перебирал черные четки, – его святейшество папа прислал письмо королю. Высокие мысли внушает он его величеству. Я стараюсь о том, чтобы король проникся духом мести и понял значение и мудрость послания папы.

Оссолинский рассказал ксендзу о беседе двух жолнеров.

– Надо, – заключил он, – чтобы ксендзы читали проповеди по полкам.

Вразумить надо жолнеров, против каких схизматиков идем.

После ксендза канцлер принял воевод. Снова говорили о предстоящей битве. Подскарбий королевский Тышкевич предложил выдать еще один королевский указ о новой подати: с каждого дыма в селе и в городе по десять злотых до окончания войны. Тышкевич порадовал воевод: папский заем – двести тысяч талеров – был уже в дороге. Его ожидали в Варшаве со дня на день.

...После обеда король читал Овидия. С утра никого не принимал и теперь решил отдыхать – завтра надо выезжать в армию. Настроение у него было спокойное, мысли на диво ясны. Пес Марс дремал у ног короля.

Король потягивался в кресле. Поглядел в окно. Каменные нимфы на фонтане улыбнулись ему. Неплохо было бы, – подумал он, – устроить пир. Но уже шла война, и надо было жить по-спартански. При мысли об этом королевское лицо сделалось строгим. Он вздохнул. Увидал на столе ящик с шахматами. С кем бы развлечься? Позвать канцлера? Вспомнил: канцлер еще до завтрака доложил, что уезжает в армию. С кем сыграть? Ксендз Лентовский?

Нет. С ним всегда один разговор: папа да папа. Хотелось бы посмотреть, что сделал бы папа на его месте. Хмельницкий далеко шагает! Но довольно! Он подрежет крылья этому Хмелю. А тогда, возвратясь в Варшаву, соберет сейм.

Не станет просить денег у сенаторов, а просто велит им дать.

Королю-победителю никто не откажет. Победители не просят, а приказывают.

Шахматы снова привлекли взор короля. Он хлопнул в ладоши. Звякнули шпоры. В дверях вырос королевский адъютант ротмистр Бельский.

– Ты играешь в шахматы?

– Нет, ваше величество.

Король недовольно поджал губы. Адъютант растерялся. Действительно, это была большая неприятность, король мог рассердиться и отослать его в войско. И вдруг спасительная мысль осенила его:

– Есть один шляхтич, ваше величество, отменно играет в шахматы.

– Отменно? – переспросил король; адъютант почувствовал недовольство в голосе короля.

– Так мне кажется, ваше величество, – виновато проговорил адъютант, – а впрочем, я видел, что он иногда проигрывает...

– Зови его сюда, – милостиво разрешил король.

Адъютант исчез. Опрометью бросился вон из королевских апартаментов.

Где тот проклятый шляхтич, приехавший с письмом от его дяди? Бельский вбежал в свою комнату. Два жолнера играли в кости, расположившись на полу.

Адъютант ударил одного ногой в бок.

– Геть, до дьябла! Где пан Малюга?

– В саду у беседки видел их, ваша милость, – жолнер потирал рукой бок.

– Живей его сюда!

***

...И вот шляхтич Малюга играет с его величеством в шахматы. После третьего хода король уже был уверен в своей победе. Тикоцинский, заглянув в дверь, схватил Бельского за плечо.

– Кто этот человек? – грозно спросил он. – Откуда взялся? Как ты смел пустить?

– Не беспокойтесь, пан маршалок, то достойный шляхтич, бежал с Украины от хлопского бунта... Привез письмо от моего дяди, пана Бельского, и тысячу талеров. Пишет дядя, что, видно, сам не выберется из своего маетка, такое там творится...

– Да пропадай ваш дядя со своим маетком! Какое право вы имели пускать неизвестную особу к королю? – Тикоцинский осторожно приоткрыл дверь...

– Кто там? – недовольно поднял голову от шахматной доски король.

– Позволите, ваше величество? – осторожно начал Тикоцинский.

– Вы же видите, пан маршалок, я играю в шахматы. Вы не ослепли, пан маршалок?

Адъютант за спиной Тикоцинского от удовольствия хмыкнул: так ему и надо!

Тикоцинский осторожно закрыл дверь.

...Перед вечерней молитвой ксендзы в походных костелах читали проповеди.

– Идет, – говорили они, – многоглавый дракон, антихрист во образе схизматика Хмеля и лукавой черни. Святой папа призывает нас, верных сынов божьих, праведных католиков, стать на защиту веры нашей, вечной и нерушимой. Зверь и его полчища жгут костелы, жгут детей, насилуют женщин польских, пьют детскую кровь и едят, как гиены проклятые, человечье мясо.

– Папа призывает нас уничтожить того зверя и не дать моровой язве, идущей на землю Речи Посполитой, поглотить жизнь и кровь нашу. Так выступим против них с богом в сердце и верой в короля нашего. Огнем и мечом истребим их до третьего колена. Огнем и мечом!

Садилось солнце, обрызгав кровью поля и леса. Рдяно пылал небосвод. В напряженной тишине стояли на коленях тысячи жолнеров, и над их головами громогласно разносились слова:

– Огнем и мечом!

...Король в тот же вечер дал приказ маршалку Тикоцинскому: шляхтича Малюгу содержать иждивением королевской казны при дворе и чтобы в любой час дня и ночи тот шляхтич был под рукой. Так неожиданно разрешилась судьба шляхтича Малюги, который по воле случая оказался в знакомстве с адъютантом короля – Бельским.

Тикоцинский сразу не угомонился. Призвал к себе Малюгу и долго расспрашивал, кто он и откуда, и как очутился тут. Малюга охотно рассказал о себе. Больше всего о своих странствиях в Крыму и Туретчине. Даже заслушался его Тикоцинский. В конце концов, и ему это удобно: у короля есть теперь хороший партнер для игры в шахматы, и не придется разыскивать игроков в те часы и дни, когда пан канцлер перегружен делами.

Однако к шляхтичу Малюге маршалок приглядывался.

Слуге шляхтича три талера развязали язык. Что делает пан Малюга? То же, что делал в маетке пана Бельского: утром читает евангелие, пьет вино – две или три бутылки, не больше, играет сам с собой в шахматы, рассказывает о своих странствиях. Живет одиноко. Знакомых у него нет. Только один ротмистр, пан Бельский. Никуда не ходит и не ездит. Денег у пана Малюги не то чтобы мало, но и не много. А впрочем, кто знает?

Слуга пана Малюги не врал. Он всего лишь вторую неделю служил у этого пана, и все, что рассказал о нем за три талера, была чистая правда. Вскоре за более важными заботами маршалок короля Тикоцинский забыл о новой особе, появившейся при дворе.

Глава 16

...Безостановочно лил дождь. Казалось, небо разверзлось. Выговский откинул полотнище шатра и выглянул. Тьма, дождь, приглушенный гомон лагеря, пахнет дымом костров. Опустил полу. Шляхтич все еще стоял перед ним, словно недобрый призрак. Казалось, обернешься, и в шатре – никого. Но все, что он только что услышал, не почудилось ему. Нет! Шляхтич в хлопской одежде стоял и ждал, а в кармане у Выговского лежал перстень, тот самый перстень...

Тускло мерцала свеча. Неясные тени мелькали в шатре. Генеральный писарь, пересиливая тревожное чувство, сел на скамью и долгим, пристальным взглядом смерил фигуру в углу шатра. Да, это не сон. Шляхтич ждет ответа.

Выговский никогда не мог и подумать, что Лентовский так скоро напомнит о беседе в Переяславе, в доме Гармаша.

Кто-нибудь может войти в шатер. Надо что-то сказать. Именно – сказать, но не решать. Выговский невольно вынул из кармана перстень, поднес его на ладони к свету. Из угла прозвучал спокойный голос: