Тиамат - Эклипсис

• Название: Эклипсис
• Автор: Тиамат
• Жанр: Эротика

Фэнтези-роман в эроническом жанре (эротико-ироническом). Любовный треугольник: аристократ, эльф, варвар. Все трое мужчины. Собственный оригинальный мир, романтика пополам с цинизмом, как руки, что слились вместе, как завершение пути и его начало.

---

Эклипсис

Глава 1

– Мужам, имеющим гордость, не подобает никуда торопиться. Мы устроим большую охоту, игры воинов, танцы и пир, чтобы оказать тебе подобающий почет и уважение, посланник великого северного короля. Поговорим о делах после пира, благородный Альва Ахайре.

Альва с достоинством кивнул, постаравшись скрыть досаду. Он приехал в становище кочевников-эссанти послом от короля Даронги Дансенну, чтобы убедить их вождя присоединиться к походу против энкинов, с недавних пор нападающих на западные границы Криды. Дорога заняла две долгих и скучных недели, и сейчас он ничего так не желал, как поскорее перейти к переговорам. Однако вождь эссанти Кинтаро, похоже, желал прямо противоположного. Альве это не понравилось. Без сомнения, Кинтаро подозревал, какое дело привело к нему «посланника великого северного короля», и эта проволочка могла означать, что он хочет потянуть время до того, как ответить Даронги отказом. Или обдумывает, как бы половчее и повежливее сказать «нет», что, в общем, одно и то же.

Еще две недели кавалеру Ахайре почти не приходилось слезать с седла. Кочевники совершенно явно ожидали, что он будет принимать живейшее участие в их развлечениях, так что Альва на практике узнал, что такое большая охота у эссанти. Они носились по степи на своих могучих жеребцах, с которыми чистокровный верлонский скакун Альвы едва мог тягаться в выносливости и быстроте бега, и сотнями били диких быков и оленей. Привалы устраивали прямо там, где застигла ночь, обжирались жареным мясом, танцевали и пели у костров, состязались в беге, владении мечом, борьбе врукопашную, а потом спали вповалку на траве, не ставя шатров. К концу второй недели Альва уже валился с ног от усталости, однако упрямо лез в каждую тренировочную схватку: надо же держать марку северянина перед дикими кочевниками. На мечах он дрался неплохо и заслужил много одобрительных возгласов. В скачках и прочих конных развлечениях ему тоже сопутствовала удача – не просто так в столице говорили, что кавалер Альва Ахайре родился в седле. Однако Альва не питал большой склонности к военным утехам, считая себя скорее поэтом и дипломатом, чем воином, и потому вздохнул с облегчением, когда эссанти наконец вернулись в становище, где рабы и слуги уже приготовили все необходимое для праздничного пира.

На пиру Альва сидел по левую руку Кинтаро – очень хороший признак, ибо чести такой удостаиваются немногие. Вино в его чашу подливал красивый черноглазый раб, полностью обнаженный, и кавалер Ахайре лениво размышлял, не может ли он хотя бы сегодня преодолеть свое предубеждение против неумелых ласк и нечистоплотных привычек жителей степей. С легким вздохом он решил, что не может. Альва слишком любил изящество, утонченность, нежность, о которых кочевники не имели никакого понятия. Первый же молодой воин эссанти, пробравшийся в его палатку ночью, начал с того, что сдернул с него штаны и накинулся жадным ртом, как голодный на кусок хлеба. Альва вежливо, но решительно выставил его вон. Так же как и остальных, кто по обычаю эссанти предлагал себя гостю вождя. А среди них были очень достойные экземпляры…

Альва задумчиво обвел взглядом толпу, веселящуюся у костров. Красивый народ эти кочевники! Высокие, стройные, бронзовокожие; узкие лица с высокими скулами и чуть раскосыми глазами, длинные черные волосы, которые они заплетают в косы или просто отбрасывают за спину распущенными. Многие юноши не носят ничего, кроме набедренных повязок, открывая взгляду сильные тела с развитой мускулатурой, на которых суровая степная жизнь не оставила ни унции лишнего жира. Если б они только мылись хоть раз в месяц и не вели себя так напористо и развязно! В этом случае Альва не отказался бы завести легкую интрижку. Ему было всего двадцать семь лет, он славился буйными сексуальными аппетитами и не делал различий между мужчинами и женщинами. Собственно, потому именно его и послали к кочевникам, чьи нравы были широко известны. Зато при дворе Трианесса в последние несколько лет в моду вошли умеренность и верность, и блестящий кавалер Ахайре даже стал испытывать затруднения с поиском новых партнеров, чего с ним не случалось с момента, как ему исполнилось пятнадцать. Поэтому он с радостью принял порученную королем миссию. Ну почему его никто не предупредил об этих вонючих дубленых шкурах, о привычке за едой вытирать об себя жирные руки, об отвратительном запахе перебродившего кобыльего молока, которое степняки пьют кувшинами! Концепция мытья водой у эссанти, кажется, напрочь отсутствовала. Сначала Альва дивился, как они охотятся, ведь такое благоухание должно отпугивать зверей за милю. Ну что ж, за прошедшие две недели он имел счастье лицезреть процесс неоднократно и во всех подробностях. Оказалось, что перед выходом на охоту они раздеваются донага и мажутся с ног до головы грязью и пылью. Брр! Альва содрогнулся, вспомнив это кошмарное зрелище. Неудивительно, что он не почувствовал ни малейшего желания ответить взаимностью ни одному из юных немытых красавцев.

Он вздохнул и отвел глаза от Кинтаро, на которого невольно засмотрелся. Вождь эссанти был красив, как молодой бог, и сложен не хуже. Он моложе Альвы, и тем не менее, его уже выбрали вождем за воинскую доблесть. Ахайре не видел Кинтаро в бою, но достаточно было посмотреть на него во время охоты и состязаний воинов, чтобы понять: он держится в седле и владеет оружием с несравненным искусством. Эссанти ценили превыше всего военное мастерство и физическое совершенство – разумеется, из чисто практических соображений, ведь вождь сам вел воинов в битву и всегда сражался в первых рядах. Альва гадал, не ждет ли от него Кинтаро попытки перевести общение в более интимную плоскость, и не поэтому ли он все время откладывает беседу о миссии кавалера Ахайре. Может быть, здесь у них принято проводить переговоры в постели. Ну ладно, решил Альва, ради вождя и ради дела он, пожалуй, сделает исключение и пересилит свою брезгливость. В конце концов, всегда можно заткнуть нос, закрыть глаза и предварительно осушить пару кувшинов вина.

Однако Кинтаро никаких шагов к сближению не делал, хотя иногда и бросал на Альву откровенные взгляды. Вот и сейчас, когда кавалер поднял голову, он встретился с испытующим взглядом черных глаз вождя.

– Наслаждаешься ли ты праздником, доблестный Альва Ахайре? – спросил он, беззастенчиво оглядывая кавалера с головы до ног.

– Праздник великолепен, доблестный Кинтаро, – церемонно ответил Альва, отметив про себя, что он уже стал из «благородного» «доблестным» – тоже очень хороший признак. Не иначе, он произвел самое благоприятное впечатление во время охоты и состязаний.

Кинтаро кивком головы указал на раба-виночерпия:

– Он тебе нравится? Можешь взять его в свой шатер.

– Спасибо, вождь, но я не чувствую себя в подходящем настроении.

– Может быть, тебе нравятся женщины? Могу приказать, тебе приведут одну или двух.

Альва представил, какие у них могут быть женщины, и почувствовал тошноту.

– Я благодарен тебе за гостеприимное предложение, но вынужден отклонить его, ибо на женщин тоже не имею сегодня охоты.

Лицо Кинтаро было непроницаемым, и Альва не мог судить, как тот отнесся к упорству гостя. Вождь смотрел на него еще некоторое время очень внимательно, потом пожал плечами и отвернулся.

Альва вернулся к созерцанию пира. Кумыс, вино и местный самогон лились рекой, туши диких быков над кострами постепенно раздевались до скелетов. Кое-где полуобнаженные воины уже упоенно целовались, лежа друг на друге, и Альва имел очень большое подозрение, что рано или поздно пир превратится во всеобщую оргию. Он от всей души надеялся ускользнуть в свой шатер до того, как это произойдет, а то ему точно не избежать пьяных домогательств. Особа посла, конечно, неприкосновенна, но не в этом смысле. Слава богу, что в их культуре отсутствует концепция изнасилования. Женщина или раб считаются вещью, так что их не берут силой – просто пользуются. А вот с воином, равным себе, по обычаям эссанти, можно делить ложе только по взаимному согласию. И хорошо, а то бы Альва со своей неприступностью мог бы очень здорово нарваться. Конечно, он не новичок в рукопашном бое и, бывало, раскидывал шайку головорезов человек в пять, но портовый сброд по умению драться никак не может сравниться с эссанти, вся жизнь которых проходит на войне и охоте. С легкой дрожью Альва подумал, что, например, стальным мускулам одного Кинтаро он никак бы не смог противостоять.

Кочевники, без сомнения, должны были находить внешность посла с Севера очень необычной и привлекательной. Альва был изящным, стройным, с маленькими руками и ногами, с золотистой от загара кожей. Его глаза были зелеными и прозрачными, как изумруд, огненно-рыжие кудри буйными волнами спадали на плечи. Сейчас, конечно, он уже не юный пятнадцатилетний мальчик, который произвел фурор, будучи впервые представлен ко двору в Трианессе, но в зеркало по-прежнему смотрит с удовольствием, и многочисленные любовники (и любовницы) по-прежнему не скупятся на комплименты.