Федор Достоевский - Письма (1857)

• Название: Письма (1857)
• Автор: Федор Достоевский
• Жанр: Публицистика

«Письма» содержат личную переписку Ф. М.Достоевского с друзьями, знакомыми, родственниками за период с 1857 по 1865 годы.

---

Форма Ваших "Призраков" превосходна. Ведь если в чем-нибудь тут сомневаться, так это, конечно, в форме. Итак, всё дело будет состоять в вопросе: имеет ли право фантастическое существовать в искусстве? Ну кто же отвечает на подобные вопросы! Если что в "Призраках" и можно бы покритиковать, так это то, что они не совсем вполне фантастичны. Еще бы больше надо. Тогда бы смелости больше было. (6) У Вас являющееся существо объяснено как упырь. По-моему бы, не надо этого объяснения. Анненков не согласился со мной и представил доводы, что здесь намекается на потерю крови, то есть положительных сил, и т. д. А я тоже с ним не согласен. Мне довольно, что я уж слишком осязательно понял тоску и прекрасную форму, в которую она вылилась, то есть брожением по всей действительности без всякого облегчения. И тон хорош, тон какой-то нежной грусти, без особой злости. Картины же, как утес и проч. - намеки на стихийную, еще неразрешенную мысль (ту самую мысль, которая есть во всей природе), которая неизвестно, разрешит ли когда людские вопросы, но теперь от нее только сердце тоскует и пугается еще более, хоть и оторваться от нее не хочется. Нет-с, такая мысль именно ко времени и этакие фантастические вещи весьма положительны.

(1) вместо: В. - в подлиннике ошибочно: А.

(2) было: 4 <?> года

(3) было: немного по<нимающих>

(4) вместо: Надо ... ... копированное - было: копир<ование>

(5) далее было: тут

(6) далее было: Если и

1864

213. В. Д. КОНСТАНТ 10 января 1864. Москва

Москва 10 января/64.

Любезнейший друг Варвара Дмитриевна, спешу Вам написать несколько строк с Пашей, который высылается в Петербург обратно несколько раньше, чем, может быть, сам рассчитывал. Он не произвел здесь того эффекта, на который, видимо, надеялся. Случилось то, что я (1) предвидел и ему предсказывал, а именно: он был довольно несносен Марье Дмитриевне. Легкомыслен он чрезвычайно, и, разумеется, неуменье вести себя с очень больною Марьей Дмитриевной (при всех его стараниях) тому причиною. Впрочем, Марья Дмитриевна от болезни стала раздражительна до последней степени. Ей несравненно хуже, чем как было в ноябре, так что я серьезно опасаюсь за весну. Жалко ее мне ужасно, и вообще, жизнь моя здесь не красна. Но, кажется, я необходим для нее и потому остаюсь. В Петербург я приеду в начале февраля. Ради бога, голубчик, Варвара Дмитриевна, хоть очень изредка, нисколько не утруждая себя, наблюдайте отчасти с Пашей. Денег ему выдано столько, сколько надо, и, я думаю, он нуждаться не будет. Но если я запоздаю, то не оставьте его. Впрочем, этого, может быть, не случится. Я к своему времени ворочусь.

Здесь нашлось у меня кой-какое знакомство. Стараюсь по возможности меньше себя развлекать, чтоб больше работать. У Марьи Дмитриевны поминутно смерть на уме: грустит и приходит в отчаянье. Такие минуты очень тяжелы для нее. Нервы у ней раздражены в высшей степени. Грудь плоха, и иссохла она как спичка. Ужас! Больно и тяжело смотреть.

До свидания, голубчик мой, передайте мой поклон Юрию Егоровичу. Целую Ваши ручки и пребываю Ваш весь

Ф. Достоевский.

(1) далее было начато: ему

214. П. А. ИСАЕВУ 28 января 1864. Москва

Москва 28 янв./64.

Скажи, пожалуйста, что с тобою делается, Паша? Или ты болен, так что не можешь двух слов написать, или ты окончательно глуп. Ты отвез от меня в Петербург 545 р. и не почел за нужное уведомить меня: довез ли их, отдал ли? Но ты с ума сошел! Если б не брат, который уведомил меня о получении, что бы я мог подумать об этих деньгах? Но брат меня уведомил слишком слегка, не называя даже всей суммы, так что я до сих пор не знаю, все ли деньги доставлены. Ты, может быть, потерял (часть) и боишься признаться? Если ж все деньги доставлены и ты надеешься, что меня уведомит Мих<аил> Михайлович, то знай, что ты должен и обязан был тоже меня тотчас же уведомить, во-1-х, потому, что об деньгах нельзя не уведомлять, во-2-х, что это невежливо, а в-3-х, потому, что это с твоей стороны в высшей степени неделикатно. Но ты этого не поймешь.

Ты должен был написать мне о квартире, о твоих занятиях, о Родевиче, о тетке, о том, как тебя приняли у брата. Ты ничего до сих пор не написал. Ты не только дурной сын, с скверным, ехидным сердцем (о здоровье матери хоть бы осведомился, (1) по крайней мере) - но ты просто глуп. Воображаю, как ты ведешь себя в Петербурге. Я строго спрошу по приезде, будь уверен.

А теперь, с получением этого письма, пиши мне, не медля ни одной минуты, о всем, об чем я тебя спрашивал. Письма пиши аккуратно каждую неделю. Не то будет худо, Паша.

Ф. Достоевский.

Р. S. Реши теперь сам, когда улика налицо, - можно ли обходиться с тобой как с порядочным человеком? Что ты не болен и доехал благополучно, это я знаю из письма брата. Следовательно, ты кругом виноват.

Д<остоевский>.

(1) было: узнал

215. П. А. ИСАЕВУ 31 января 1864. Москва

Москва 31 января/64.

Любезный друг Паша, мне хоть и жаль, что я принужден был тебя в прошлом письме бранить, но, конечно, ты всему сам виноват. Так небрежно нельзя обращаться ни с мамашей (которая очень тобой обижена), ни со мной. Ты должен был давным-давно написать мне, тотчас же по приезде, а не откладывать на такой глупый срок. Простая вежливость этого требовала. Не говорю уже о требованиях внутренней, сердечной деликатности, которую я в тебе всегда предполагал, но которой в тебе не оказалось. Лень, самолюбие и развлечения, в которые ты кинулся и в которых ты не можешь отказать себе о сю пору, - вот причины твоего грубого поступка. Всё это, конечно, должно принять другой вид.

Ты ничего не пишешь о своих занятиях. Я, Паша, спрошу отчета, потому что тебе надо заниматься.

Ничего не пишешь тоже о поручении мамаши к Николаю Михайловичу. Это ей очень неприятно было. Значит, ты на ее слова и малейшего внимания не обращаешь.

Мало тоже ты пишешь мне о квартире и о тетке. Насчет пальто переговорим, когда приеду. Стало быть, ты деньги за пальто оставил у себя.

Надеюсь приехать к 7-му или к 8-му числу. Мамаша всё в прежнем положении, то есть очень хворает. Сохрани ее бог.

До свидания, Паша, учись и занимайся. Не таскайся и не привыкай к подлой праздности. Кто ничего не хочет делать, тому одна дорога смолоду: быть ш<е>напаном и подлецом. И не хочешь, так поневоле сделаешься. Надеюсь, что ты не пойдешь по этой дороге.

Особенно кланяйся тетке. Прощай.

Тебе всей душою преданный

Ф. Достоевский.

216. M. M. ДОСТОЕВСКОМУ 9 февраля 1864. Москва

Москва 9 февраля/64.

Милый друг, Миша, медлил тебе отвечать, потому что действительно думал поминутно ехать в Петербург. А между тем я вот уж две недели всё болен и в последнее время всё хуже. Было два припадка, но это бы еще немного, а главное, геморрой бросился на мочевой пузырь и таки довольно неприятно. Боюсь, чтоб не разболеться. Если не разболеюсь, то, разумеется, должен буду скоро вылечиться. Тогда тотчас же отправлюсь в Петербург. Теперь же не рискую; во-первых, немного лечусь, а во-вторых, 20 часов сидеть, тогда как мне и сидеть-то прямо нельзя. Я, впрочем, не лежу, а так - ни стать, ни сесть.

Через это работа моя остановилась совершенно. Не можешь представить, сколько мучений я вытерпел от мысли, что к 1-м книгам моего ничего не будет. Но нечего делать; надо наконец в этом сознаться. До самого сегодня мучил себя мыслию, что авось успею. С одной Тургенева повестью выходить мало; достань, голубчик, хоть что-нибудь и не жалей матерьялу. Я же к марту. Не скрою от тебя, что и писанье мое худо шло. Повесть вдруг мне начала не нравиться. Да и я сам там сплошал. Что будет, не знаю.

Я, может быть, приеду на будущей неделе. Всё не хотел и письма писать в надежде, что сам приеду. Это же пишу на всякий случай, то есть на случай, если и еще разболеюсь.

Никогда не прощу себе, что раньше не успел кончить. Вся-то повесть дрянь, да и та не поспела: это значит - записался. И вышло не то. Мнителен я ужасно стал.

Трудно тебе должно быть, милый, две-то книги разом издавать. Здесь я слышал, что подписка на толстые журналы - мизерная (даже "Московские ведомости", то есть газета - ждали себе больше), вообще на журналы. Надо так сделать, чтоб "Эпоха", в продолжение года, взяла решительное первенство между толстыми.

Про себя вот что скажу: отсюда (1) нельзя сотрудничать в Петербург. Журнал издается походя, а я далеко; здесь я бы мог только повести писать, да и то не сумел.

Впрочем, скоро приеду - это наверно, тогда, по крайней мере, переговорим. Если же заболею - уведомлю.

Мне бы хотелось выехать послезавтра или в середу. Может быть, я так и сделаю. Алек<сандр> Павл<ович> обнадеживает, что сегодня-завтра пройдет у меня. Его бы устами.