Джон Робертс - Дикая орда

• Название: Дикая орда
• Автор: Джон Робертс
• Жанр: Фэнтези

Гирканийская орда гуляет по степи. Талантливый военачальник каган Бартатуйя желает завоевать мир и желательно, весь. Его первая цель – город Согария. Конан, полусотник его войска, обращает на себя внимание кагана, но на него клевещет наложница Бартатуйи Лакшми, желающая с помощью злого мага Хондемира подчинить кагана своей воле…

Мечи, стрелы, маги, вендийка-колдунья и весь набор дежурных приключений.

Мир, кстати, завоеван не был…

---

Одобрительный гул перерос в дикие крики восторга. Гирканийские вожди уже заранее любовались чудесным миром, порожденным фантазией их верховного предводителя. Сейчас они вправду поверили, что вскоре станут хозяевами мира и что их Учи-Каган, Бартатуя, приведет их к этой победе.

– К столу, друзья мои, – прибавил каган. – Нас ждет пир, а впереди многие годы пиров, побед и славы.

С радостным шумом они вошли в шатер. Рабы наполнили их блюда, налили в чаши вина и сейчас покорно стояли у стен, ожидая приказаний. Скоро весь мир будет так же смиренно служить им! Простые гирканийские воины станут вождями, вожди – царями, а Учи-Каган – богом.

С такими веселыми мыслями поднял Бартатуя свой кубок – череп в золоченой оправе. И, поднося его к устам, он чувствовал, что держит судьбу мира в своей деснице.

И вдруг в шатре наступило молчание. Бартатуя поднял глаза. Маленькая птица летала у свода шатра. Гости перешептывались, гадая, что таится в этом знамении. Бартатуя нахмурился – нелепый случай грозит разрушить его триумф!

Птица на вид была обычным голубем, но, подлетев к месту, где сидел Бартатуя, она замерла и стала вращаться на месте, как колибри. Внезапно птица стала менять свое обличье. Воины нахмурились и схватились за оружие. Другие потянулись к амулетам и стали шептать оградительные заклинания.

Бартатуя спокойно тянул вино из черепа. Над ним выросла человеческая фигура. Это был мужчина в странной формы плаще, в тюрбане, с раздвоенной бородой. Внутри фантома Бартатуя мог сейчас различить очертания дрожащей птицы.

– Каган гирканийской орды, Бартатуя из племени ашкузов, – произнес гулкий голос, – знай, что я – великий маг, Хондемир из Турана. Ныне я занял твой Город Курганов с большим конным отрядом. Если ты хочешь спасти священные гробницы твоих предков, иди и прими бой с нами, или мы сровняем их с землей. Если ты не веришь мне, смотри, что принесла птица. Иди и сражайся с нами, или навсегда будешь заклеймен как трус и святотатец!

При этих словах фантом стал рассеиваться и птица упала мертвой на стол перед каганом. Военачальники встали на ноги и начали возбужденно переговариваться. Особенно смущены были те, кто происходил из рода ашкузов.

– Каган, – прошептал ашкузский предводитель, – что это может значить? Неужто эта нечистая тварь и впрямь заняла священные земли наших предков?

Бартатуя поднял руку, и все затихли, – Я знаю кое-что об этом Хондемире. Это бродяга, который разыскивается царем Ездигердом Туранским за измену. Без сомнения, он нашел приют в Согарии. Это хитрость, чтобы спасти город. Колдун знает, что лишь одно может заставить нас снять осаду нападение на наши святые места. Это пустая угроза, ничего больше.

– Однако, – ответил вождь герулов, – конная колонна покинула город перед началом осады. Они пошли на север; все знаки говорят об этом. И они не вернулись.

Бартатуя держался все так же невозмутимо, но в глубине души он был встревожен. Он посмотрел на птицу, лежащую перед ним. Он медленно снял и раскрыл футляр с посланием, прикрепленный к лапе голубя. Лучше бы сделать это в одиночестве, но сейчас он не сможет уединиться от своих соратников, не вызывая подозрений. Внутри был лист пергамента. Каган развернул его. Пергамент был самый дорогой и тонкий, какой только бывает. Он был почти прозрачен и так тонок, что лист длиной в четыре человеческие ладони поместился в крохотном футляре, привязанном к голубиной ноге.

Заглянув в пергамент, Бартатуя побледнел.

– Это правда, – сказал он наконец. – Это карта пути, по которому колдун шел в Город Курганов. Здесь даже отмечено местоположение самых больших гробниц, чтобы мы знали наверняка, что он был там.

В шатре началась неразбериха.

– Что будем делать, каган? – наперебой кричали все. От Бартатуи не ускользнуло, что титул "Учи" куда-то исчез.

– Осаду придется снять, – сказал он. – Произошло нечто ужасное, и это сейчас важнее всего. Прикажите седлать коней и скакать немедленно. У нас будет время вернуться и снова осадить город, когда мы убедимся, что предкам ничто не угрожает.

– Но моя башня! – воскликнул кхитаец. – Они же разберут ее за это время. А когда мы вернемся, у нас уже не будет достаточно рабов, чтобы сложить новую.

– Эй, – отозвался покрытый зеленой татуировкой герул. – Моим людям это не понравится. Они несли в этой войне потери, а теперь их лишают добычи, потому что вы идете спасать свое священное место. Так не пройдет!

На глазах Бартатуи рушился союз, стоивший стольких сил. Рушилось его положение Учи-Кагана. Если он хотел спасти свою грядущую империю, он должен был показать силу, и сделать это прежде, чем вожди уйдут из его шатра.

– А ну молчите! – взревел он. Все замолкли, и он продолжил негромким голосом: – Думаете, это всего лишь случайная заминка на пути к всемирному владычеству? Наши предки испытывают нас, они хотят убедиться в нашей верности! Они хотят знать, что ради наших возлюбленных мертвых мы готовы отказаться от всего на свете, и мы должны доказать им это.

Согария – всего лишь один город. Я дам вам целый мир! Как-то этот колдун Хондемир узнал наше единственное уязвимое место: что мы готовы отказаться от любых целей, прервать любое дело, чтобы защитить места упокоения наших возлюбленных предков. Больше подобное не повторится. Когда мы начинали эту осаду, я собирался поступить с согарийцами мягко – пощадить тех, кто сдастся на нашу милость, будет платить дань и признает меня своим правителем, но теперь все будет иначе. – Он взглянул на вождей, которые сидели молча, подавленные и потрясенные его страстным напором. – Я клянусь духами предков и Предвечным Небом, что когда мы возьмем Согарию, всех, кто останется в живых, – мужчин, женщин, детей, – всех босиком, через степь, погоним к Курганам. Там они восстановят разрушенные курганы и построят новые для тех, кто погиб в этой войне. А потом они будут распяты там же, в Голодной Степи, прямо на Курганах Спящих, и их души будут охранять наших мертвых во веки веков. Так весь мир узнает о том, что бывает с осквернившими священные места гирканийского племени.

Он был доволен тем мрачным весельем, которое вызвали его слова у слушателей. Он сумел повернуть их негодование против Хондемира, Согарии и негирканийского мира в целом. Его путь к мировому господству все еще был открыт.

– А теперь идите к своим воинам и прикажите седлать коней. Мы отправляемся через час!

Когда вожди покинули шатер, наложница кагана выскользнула из укрытия за троном, где она, как обычно, с ведома повелителя слушала его беседу со сподвижниками.

– Дела плохи, господин мой, – сказала Лакшми. – Если бы не твой быстрый разум и смелая речь, наши планы могли бы превратиться в руины.

– Да уж, – мрачно ответил он, – чуть до этого не дошло. Как этот колдун узнал наши погребальные обычаи? Как нашел он дорогу в Город Курганов? Каган снял с колышка доспехи и стал надевать их.

– Этот туранец – большой чародей, – ответила Лакшми. – Кто утаит секрет от такого, как он? Может, ему сказали духи воздуха, что летают повсюду над степью, видят все, что под небом. Спроси своих шаманов.

Бартатуя криво улыбнулся:

– Жаль, конечно, что киммериец ушел от наказания, но даже бегством своим он сослужил мне услугу. Он и два его дружка перебили половину этих пустозвонов. А спрашивать их о настоящем колдуне – это все равно что у шакала допытываться о льве.

– А как ты справишься с этим чародеем, когда мы доберемся до Города Курганов? – спросила она, стараясь увести разговор от ночи бегства Конана. Она жила в постоянном страхе, что кто-то из выживших шаманов проболтается и выдаст ее роль в ночном таинстве. Она подумала, как бы отравить их всех разом.

– Не знаю, – сказал он. – Его боевые силы можно в расчет не принимать, хотя, если Город Курганов и впрямь у него в руках, он может многое натворить.

– Что именно? – спросила она. Она-то хорошо знала ответ. Но нельзя, чтобы у Бартатуи возникло хоть малейшее подозрение, что она как-то связана с Хондемиром.

– Не важно, – ответил каган. ~ Мы перебьем этих чужестранцев, чего бы это нам ни стоило. А теперь приготовься. Предстоит тяжелый путь. Сейчас мне не до твоей белоснежной кожи.

– Не думай о таких мелочах, господин мой, – ответила она. – У меня одна забота – чтобы ты сохранил свое положение как Учи-Каган гирканийских орд.

Собираясь в дорогу, Лакшми чувствовала удовлетворение: она была удачливой заговорщицей, все ее усилия приносили плоды. Лишь одна мысль нарушала ее спокойствие: что поделывает киммериец?

ГЛАВА 14

Мансур зачарованно и недоуменно смотрел, как Конан готовится к ночной вылазке. Киммериец запас несколько головешек от костра и теперь соскребал с них сажу – тончайший черный порошок. Сажу эту он сметал с растопленным жиром антилопы и полученное вещество размазал по лицу, рукам и торсу.

– Уж не думаешь ли ты, что я тоже буду мазаться этим отвратительным месивом, – сказал Мансур, морщась, – Если хочешь идти со мной в лагерь, парень, – придется! – ответил Конан. – По крайней мере, есть надежда, что нас не накроют. Надо действовать незаметно, как пикты. А грязь… Грязь вода с песком отмоет за пару минут. Раны лечить дольше, а смерть – это вообще навсегда. К тому же у тебя почти не будет оружия – только меч и кинжал. Смотри, чтобы они не гремели.