Сергей Волков - Трагедия русского офицерства

• Название: Трагедия русского офицерства
• Автор: Сергей Волков
• Издательство: Издательство: Центрполиграф
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: ISBN: 5-9524-0110-4

Книга посвящена истории русского офицерства в период великого перелома в истории России, связанного с революциями 1917 года, Гражданской войной, вынужденной эмиграцией. Прослеживаются основные типы судеб представителей русского офицерского корпуса, оказавшихся в тех или иных армиях и на чужбине. Книга снабжена обширными и впервые публикуемыми статистическими материалами, ярко покалывающими действительный трагизм гибели этого уникального социального слоя и культурно-психологического феномена российской государственности. Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

В составе бывших офицеров, служивших у большевиков, различаются четыре основные группы, мотивы службы которых у красных в равной мере ничего общего с «осознанием» не имели. Первую составляли лица, служившие по идейным соображениям, т. е. в той или иной степени разделявшие коммунистические убеждения. Но такие люди были в большей мере большевиками, чем офицерами, они придерживались своих весьма левых убеждений и до того, как, попав во время войны в армию и имея соответствующее образование, получили офицерские погоны. Новая власть для них была вполне своей, а принадлежность к офицерству — лишь случайным и временным обстоятельством. Вторая представляла тип беспринципных карьеристов, почувствовавших в условиях дефицита специалистов возможность выдвинуться при новой власти. Третья включала в себя лиц, испытывавших в отношении большевиков те или иные иллюзии или считавших, что, служа у большевиков, им удастся, овладев военным аппаратом, свергнуть их власть. Наконец, четвертая, и самая многочисленная (до 80 %) состояла из лиц, насильно мобилизованных большевиками и служивших под угрозой репрессий в отношении семей или просто ввиду отсутствия средств к существованию. Сами большевики, хотя и любили подавать факт службы у них бывших офицеров как свидетельство силы и правоты коммунистической идеологии, никаких иллюзий в отношении «перевоспитания» офицерства не испытывали, лучшим подтверждением чему стала судьба служивших им офицеров в течение первых же десяти лет после войны.

Итак, прежде всего большевики могли располагать офицерскими кадрами в лице членов своей партии и им сочувствующих, которых к концу 1917 г. насчитывалось несколько сот человек. Некоторые офицеры (призванные из запаса) состояли в партии еще до войны, но большинство вступило в течение 1917 г. К ним следует добавить представителей других близко стоявших к большевикам партий — эсеров-интернационалистов, левых эсеров и других. Об их деятельности по развалу армии уже говорилось во второй главе. Они, как правило, возглавляли солдатские комитеты, выносившие большевицкие резолюции и были проводниками партийной политики в армии. Они же возглавляли в ходе октябрьского переворота и сразу после него большевистские формирования. Это были почти исключительно младшие офицеры в чинах от прапорщика до штабс-капитана, но встречались и отдельные штаб-офицеры: подполковник В. В. Каменщиков (бывший командир 12-го Туркестанского стрелковый полк., назначенный командовать Западным фронтом), полковники М. С. Свечников, А. К. Энкель (77-го пехотного полка), Федоров (избранный командиром 17-го армейского корпуса) и т. п. Офицерами (в основном прапорщиками) были такие весьма известные большевистские деятели, как Н. В. Крыленко, А. Ф. Мясников, М. К. Тер-Арутюнянц, С. М. Нахимсон, Ф. Р. Сиверс, Р. П. Эйдеман, Г. Х. Эйхе, Р. И. Берзин, М. В. Кривошлыков, С. Г. Лазо и т. д. Интересно, что для большинства офицеров, хотя и имевших возможности наблюдать на фронте в 1917 г. тип офицера-смутьяна, возможность для офицера быть членом большевистской партии с трудом укладывалась в голове, но с этим явлением белым пришлось сразу же столкнуться. Один из них вспоминал: «Три человека, которых мы оставили для допроса, были офицерами коммунистов. Они же в прошлом были офицерами нашей, т. е. Императорской армии в чине прапорщиков. На вопрос: «Как вы могли служить у коммунистов?» — они ответили: Мы сами коммунисты!»[1080].

Но в целом офицеров этой категории вместе с примкнувшими авантюристами было едва ли более 2–3 тысяч. Этого количества вполне хватало для руководства отрядами Красной Гвардии, но было совершенно недостаточно для создания серьезной вооруженной силы, необходимость которой обнаружилась уже в январе-феврале 1918 г., когда возникла угроза не договориться с немцами. Необходимость противодействия немецкому наступлению обусловила возможность сотрудничества с большевиками некоторого, и довольно значительного, числа офицеров, надеявшихся на возобновление войны с Германией. Будучи преданными этой идее всей душой (за что и травимые недавно большевиками), они, не представляя себе вполне идеологию и цели большевиков (программных документов партии никто из них не читал, и прошло несколько месяцев, прежде чем ее идеология сделалась хорошо известной, но к тому времени большевики, уже полностью владели положением), наивно полагали, что большевики — лишь одна из экстремистских партий, целью которой является захват власти, после чего они будут отстаивать интересы России как свои собственные. Об идее мировой революции если и слышали, то не воспринимали ее всерьез. Поэтому, хотя в первые полгода никакого систематического привлечения офицеров большевиками не велось, многие из них сами предлагали свои услуги. Для настроения этой части характерна такая. например, телеграмма кап. Ф. Л. Григорьева: «В случае потребности в офицерах Генерального штаба для будущей постоянной армии, предназначенной для борьбы с внешним врагом, прошу о зачислении меня на какую-либо должность Генерального штаба»[1081]. Такие офицеры обычно подчеркивали, что они имеют в виду именно борьбу против внешнего врага, а не борьбу с врагами большевиков внутри страны.

Эти соображения были вполне понятны и многим из тех, кто их не разделял и с самого начала вступил в белые формирования. Как отмечал, в частности, ген. П. П. Петров: «Нужно иметь при этом все время в виду, что хозяйничанье большевиков считалось временным, что германский фронт, несмотря на Брестский мир, существовал или считался в мыслях офицеров подлежащим восстановлению. И вот офицерство разделилось. Одни в ненависти своей к большевикам считали всякую работу с ними предательством по отношению к прежней Русской Армии и формируемой Добровольческой Армии, другие считали возможным принять участие в работе с условием, что новые части создаются только для выполнения задач на фронте; третьи считали возможным работу без всяких условий, полагая, что нужно создать хорошие части, прекратить хаос, забрать в руки военный аппарат с тем, чтобы использовать его по обстановке, четвертые просто искали работы. Только небольшая часть шла в Красную Армию охотно и то большею частью в различные комиссариаты. Никто еще не отдавал себе отчета, что Советская власть потребует службы от всех военных без всяких рассуждений и условий, а это случилось скоро»[1082].

Методы привлечения

Ввиду угрозы германского наступления ряд генералов предложили начать формирование надежных отрядов из остатков старой армии, однако это предложение было отвергнуто большевиками из опасения, что такие части могут быть повернуты против них. В дальнейшем форма организации была найдена в виде так называемой «завесы». Главную роль в ее организации и в привлечении офицеров на службу большевикам на этом этапе играла группа генералов во главе с М. Д. Бонч-Бруевичем (руководствовавшихся частью изложенными выше, а частью карьеристскими соображениями), прибывшая в составе 12 человек 20 февраля 1918 г. из Ставки в Петроград и составившая основу штаба Высшего Военного Совета. Как писал сам Бонч-Бруевич, «завеса» «являлась в то время едва ли не единственной организацией, приемлемой для многих генералов и офицеров царской армии, избегавших участия в гражданской войне, но охотно идущих в «завесу», работа в которой была как бы продолжением старой военной службы». В значительной мере привлечение велось путем уговоров и убеждений друзей и сослуживцев, и вагон, где располагался штаб ВВС был справедливо окрещен «генеральской ловушкой». Поскольку «подавляющее большинство генералов и офицеров считало службу в Красной Армии не только неприемлемой, но чуть ли не позорной», разговор, как свидетельствует, Бонч-Бруевич, был всегда один и тот же: «Да вы поймите, Михаил Дмитриевич, что не могу я пойти на службу к большевикам, ведь я их власти не признаю. — Но немецкое-то наступление надо остановить, — приводил я самый убедительный свой довод. Конечно, надо. — Вот и отлично, — подхватывал я, — значит, согласны… Ничего я не согласен, — спохватывался посетитель, — да если я к большевикам на службу пойду, мне и руки подавать не будут… В конце-концов упрямец соглашался со мной и со всякими оговорками принимал ту или иную должность в частях «завесы»[1083]. Подобным путем и оказались в Красной Армии несколько тысяч офицеров (большинство из тех «добровольно вступивших в Красную Армию», о которых так любили вспоминать советские историки), считавших, что они идут служить делу продолжения войны с немцами. В дальнейшем же, с введением поголовной мобилизации офицеров и террора, им уже некуда было деваться и, когда отряды «завесы» были развернуты в дивизии и использованы в гражданской войне, их желания уже ничего не значили.

Штаб, образованный при руководителе ВВС Бонч-Бруевиче, насчитывал до 60 бывших генералов и офицеров. Районы «завесы» делились на отряды, служба в которых для бывших офицеров протекала в чрезвычайно тяжелых условиях, т. к. составлявшая их распустившаяся «вольница» была скорее склонна поднять своих командиров на штыки, чем выполнять их приказания. Бывшие офицеры, назначавшиеся на командные посты в отрядах «завесы», на местах часто арестовывались, а то и расстреливались. При попытках поднять дисциплину в своих отрядах некоторые бывшие офицеры (Беретти, Врублевский, Румянцев, Степанов, Пшерадский и другие) были убиты. 27 марта 1918 г. в печати («Рабоче-Крестьянская Красная Армия и Флот») было опубликовано извещение о привлечении на службу бывших офицеров, для чего они должны были подать заявления в любой военкомат с указанием, на какой должности они желали бы служить. Списки подавших заявления публиковались в печати на предмет «отвода» со стороны желающих. Решение принималось созданными 5 апреля аттестационными комиссиями.