Константин Денисов - Под нами - Чёрное море

• Название: Под нами - Чёрное море
• Автор: Константин Денисов
• Жанр: Биографии и Мемуары

На рассвете 22 июня 1941 года с крымских аэродромов поднялись по тревоге самолеты-истребители. Одну из групп морских летчиков повел на прикрытие Севастополя от вражеского воздушного налета старший лейтенант К. Д. Денисов — впоследствии генерал-майор авиации, Герой Советского Союза. Его мемуары — это правдивый рассказ о мужестве и мастерстве морских авиаторов, вместе с которыми автор сражался в небе Крыма и Кавказа, участвовал в разгроме японских милитаристов на Дальнем Востоке. Книга рассчитана на массового читателя.

^[1] Так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце текста книги.

---

Литвинчук вовремя сменил Зюзина, а вскоре появилась и «Каталина», но она делала круг за кругом, а экипаж все никак не мог обнаружить летчика среди бликующих под солнечными лучами волн. Напрасно Соворовский, видевший «Каталину», вспенивал воду руками и ногами. И тогда Литвинчук передал по радио:

— Смотрите, буду стрелять впереди по вашему курсу 100 метров от плавающего, летчика. Разрывы снарядов хорошо видны на воде.

После первой же очереди Соворовский был обнаружен экипажем «Каталины», он повел машину на посадку, но после приводнения вновь потерял летчика. Литвинчуку пришлось повторить стрельбу. Наконец Соворовский оказался на борту «Каталины», а через час — в Севастопольской бухте.

Вечером 20 августа младший лейтенант Соворовский прибыл в Саки и доложил о возвращении с боевого задания…

Меня и врача интересовало прежде всего психологическое состояние летчика.

— Натерпелся страху, наверное? Боевое крещение-то получилось у тебя двойное, если не тройное. Как самочувствие?

— А я не сомневался, что боевые товарищи выручат меня из беды, — довольно спокойно ответил Соворовский. — Кроме того, ведь все заранее было продумано и организовано, даже на случай вынужденной посадки в море.

Мне понравился ответ молодого летчика. Но про себя подумал и о его наивности: ведь обнаружить с воздуха затерявшуюся в морских волнах еле-еле заметную точку крайне непросто и не всегда удается. Впрочем, пожалуй, даже хорошо, что он об этом не знал.

За образцовое выполнение задания по сопровождению бомбардировщиков и проявленные стойкость и мужество в сложной обстановке Г. В. Соворовский был награжден орденом Красной Звезды.

Как ни удивительно, но спустя десятилетия описанное событие получило продолжение. Летом 1982 года меня пригласили в Евпаторию на открытие мемориальной доски на здании клуба, в котором весной 1938 года располагался штаб только что сформированного 32-го (затем 11-го гвардейского) истребительного авиаполка. С того времени прошло ровно 45 лет.

Когда закончилась церемония установки мемориальной доски, ко мне подошел прибывший на встречу командир авиачасти полковник Хренников с запоминающимся чкаловским именем и отчеством — Валерий Павлович — и сказал:

— Товарищ генерал, а самолет-то Соворовского мы достали. Вернул его Нептун из своих владений.

— Как достали? Ведь он упал далеко в море?!

— Рыбаки затралили месяц тому назад. Видимо, «кобра» не лежала на дне, иначе ее засосало бы в грунт. Самолет сохранял некоторую плавучесть, вот и зацепили его рыбаки снастями, а потом подняли на поверхность. Высланная по их сигналу спасательная команда погрузила самолет на палубу специального корабля.

— Невероятно! А как же выглядел самолет?

— Об этом лучше расскажет сам подполковник Соворовский. Он здесь, — еще больше удивил меня Валерий Павлович.

Мы встретились. Не без труда узнал я в солидном пожилом человеке бравого в прошлом младшего лейтенанта. Расцеловались, как старые боевые друзья. Встреча растрогала обоих…

Григорий Васильевич Соворовский рассказал многочисленным слушателям:

— По звонку в Керчь председателя совета ветеранов ВВС Черноморского флота полковника Заруднего я прибыл к месту доставки самолета и по сохранившимся бортовым знакам определил, что он мой. Это подтвердили в обнаруженный в кабине парашют, нерастрелянный боекомплект. Представляете, как забилось сердце при воспоминании обо всем том, что произошло со мной 38 лет назад. На воздухе, продолжил рассказ Григорий Васильевич, — все дюралевые детали и покрытия, видно, от воздействия кислорода, быстро потемнели и начали рассыпаться. Но резина на колесах, стойки шасси, двигатель, пушка и пулеметы выглядели как новые. С разрешения главного инженера я взял на память прицел.

Вскоре все сохранившиеся агрегаты и детали с "подаренного Нептуном самолета" были распределены по музеям и комнатам боевой славы с пояснениями, с какого они самолета, кто его пилотировал, что и когда произошло с летчиком. Боевая машина обрела вторую жизнь на земле.

Но вернемся к событиям августа 1944 года.

Боевая страда авиаторов-черноморцев продолжалась. Через день был повторен массированный удар по Констанце, правда несколько меньшими силами. К тому же с приближением нашей авиации к цели сильно испортилась погода, что и сказалось на общем результате действий. Тем не менее понесенные противником потери значительно ослабили его активность на море, он уже не мог оказывать Черноморскому флоту прежнее противодействие.

После второго массированного удара по Констанце истребители нашего полка возвратились не в Крым, а в Одессу. И сразу вместе со штурмовиками всем составом переключились на поддержку войск особой группы 46-й армии, которая вместе с моряками завершала форсирование Днестровского лимана.

В результате успешно начавшейся 20 августа Ясско-Кипшневской операции немецкие и румынские войска в беспорядке отступали, а наши авиационные части громили их тылы и промежуточные рубежи обороны. Некоторые дивизии 29-го румынского корпуса, действовавшие на приморском направлении, по существу, совсем распались. Подтвердил это, в частности, и такой случай.

23 августа я повел шестерку «кобр» с бомбами к основной приморской дороге, идущей на юг в сторону Килии. Увидел внизу на опушке небольшой рощи скопление автомашин и повозок. Истребители развернулись и по моей команде сбросили с пикирования бомбы. Решил на повторном заходе проштурмовать врага с применением пулеметно-пушечного огня.

Но что это? С другой стороны рощи выскочила группа кавалеристов, но вместо того чтобы открыть огонь, всадники размахивали руками, а один из них размахивал шестом с белым полотнищем — вероятно, куском простыни. Мы поняли: кавалеристы сдаются в плен.

Ну и ситуация! Как летчикам пленить кавалеристов? Нашел один выход: снизился до бреющего полета и, покачивая машину с крыла на крыло, показал курс на север. Возвращаясь после выполнения задания, мы увидели передовые части наших войск, пленивших шедшую им навстречу по указанному нами направлению конницу.

А вечером раздался звонок от Ермаченкова:

— Присылайте людей за конским составом, он вам в хозяйстве может пригодиться!

Командир авиабазы снарядил команду, которая на следующий день пригнала на одесский аэродром более двух десятков лошадей. То-то была потеха, когда наши летчики стали тренироваться в езде на конях!

30 августа полк собирался перебазироваться под Констанцу. На аэродром Мамайя. Но произошло неожиданное.

Утро выдалось солнечным, безветренным. Я с группой летчиков стоял возле командного пункта, как вдруг увидел: на бреющем полете вышел на аэродром самолет, похожий на Ли-2, только несколько меньшего размера и с румынскими опознавательными знаками на борту. Самолет приземлился на грунтовую часть аэродрома и быстро подрулил к нам.

Нежданный визитер остановился. Заглохли моторы, открылась дверь, и по спущенному небольшому трапу один за другим сошли 9 человек. Семеро из них, в том числе женщина, зашагали к нам.

Мне, начальнику штаба И. Е. Собкину и замполиту А. Ф. Шелехову пришлось вступить в трудные переговоры, ибо прилетевшие не знали русского языка, а мы румынского. Помог командир экипажа, который, как оказалось, в течение всего периода вражеской оккупации Одессы систематически прилетал в город и, общаясь с русскими, запомнил несколько слов и фраз. Он, помогая жестами, объяснил, что прибыла делегация временного правительства Румынии, которую возглавляет государственный министр и министр юстиции Патрашкану, и что она следует в Москву для ведения переговоров.

Пришлось срочно связаться по телефону со штабом 17-й воздушной армии. Там, оказывается, ждали прилета румынского самолета, но он сел не на обусловленном аэродроме. Мне приказали держать машину и экипаж под охраной до прибытия за делегацией специального самолета.

Прошел час, другой, четвертый, а самолет не появлялся. На запросы по телефону отвечали: "Ждите, скоро будет".

— Что будем делать с гостями? — задал я вопрос замполиту майору А. Ф. Шелехову.

— Если бы я знал, — ответил он и стал рассуждать. — С одной стороны, мы еще с Румынией воюем, значит, они — враги. С другой стороны, это правительственная делегация, которая летит в Москву, надо полагать, на мирные переговоры. Думаю, хотя бы из вежливости, их надо пригласить пообедать.

Пригласили делегацию в столовую, где покормили "чем бог послал". Похоже, неприхотливый обед в столовой нашим гостям пришелся по вкусу.

Наконец самолет прилетел. Однако, прежде чем направить к нему делегацию, мы с инженером В. Г. Попковским решили осмотреть его и ознакомиться с заданием, полученным экипажем.

Все оказалось хорошо, кроме… чистоты и порядка в салоне самолета десантного варианта — с боковыми скамейками вдоль всего фюзеляжа. Пришлось отрулить машину на границу аэродрома и там устроить генеральную приборку. Какой никакой, а все же международный контакт!