Константин Денисов - Под нами - Чёрное море

• Название: Под нами - Чёрное море
• Автор: Константин Денисов
• Жанр: Биографии и Мемуары

На рассвете 22 июня 1941 года с крымских аэродромов поднялись по тревоге самолеты-истребители. Одну из групп морских летчиков повел на прикрытие Севастополя от вражеского воздушного налета старший лейтенант К. Д. Денисов — впоследствии генерал-майор авиации, Герой Советского Союза. Его мемуары — это правдивый рассказ о мужестве и мастерстве морских авиаторов, вместе с которыми автор сражался в небе Крыма и Кавказа, участвовал в разгроме японских милитаристов на Дальнем Востоке. Книга рассчитана на массового читателя.

^[1] Так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце текста книги.

---

Всего в ноябре в воздухе было уничтожено 38 и на аэродромах 54 немецких самолета. Наши потери составили 23 самолета. При малочисленной авиации Севастопольского оборонительного района, когда инженерно-технический состав боролся за скорейший ввод в строй каждого поврежденного самолета, наши потери оказались все же весьма чувствительными.

Ноябрь, и особенно его вторая половина, был в Крыму холодным. Утром сильные заморозки, местами лег даже снег. Помнится пасмурный день 23 ноября. Один из опытнейших летчиков 63-й авиабригады майор А. Г. Совин, вылетев на ДБ-3ф с аэродрома на Кубани, прорвался к аэродрому Сарабуз и обнаружил на нем до 60 немецких бомбардировщиков и истребителей. Все они стояли в беспорядке и большая часть вне укрытий.

Поздним вечером я отправился отдыхать на постоянную «квартиру» в маяке. Едва снял с себя обмундирование и начал готовить постель, как дверь с шумом открылась и в ее проеме показался встревоженный адъютант эскадрильи Дмитрий Яковлевич Лихацкий.

— Товарищ командир, вас срочно вызывает на КП командующий ВВС. «Карета» у подъезда.

"Каретой" мы называли знаменитую полуторку ГАЗ-АА, на которой перевозили летно-технический состав, баллоны со сжатым воздухом, запасные части… До предела изношенная машина была единственной в эскадрилье и очень нас выручала.

"Видно, что-то серьезное стряслось, — подумал я. — Ведь знают, что у нас уже отбой".

Машина с выключенными фарами, хотя их яркость можно было сравнить лишь с зажженной керосиновой лампой, тронулась в полуторакилометровый путь. Вот и КП. В темноте спустился по лестнице под толщу бетона и оказался в большой комнате. Здесь уже было 7 — 8 человек. Лица у всех сосредоточенные, некоторые курили, о чем-то переговаривались вполголоса.

— Проходите, садитесь, Константин Дмитриевич, — с улыбкой встретил меня генерал Н. А. Остряков. — Теперь, когда все в сборе, можно начинать.

Меня, честно говоря, несколько смутило обращение: сколько раз я встречался с Николаем Алексеевичем, но по имени и отчеству он назвал меня впервые.

Перед командующим лежала на столе большая карта, а на стене висела простенькая схема с изображением какого-то аэродрома.

Генерал-майор авиации Остряков сообщил об обнаруженных на аэродроме Сарабуз самолетах.

— Здесь собрались все ведущие групп, которых мы с Юмашевым отобрали для выполнения ответственного задания. Удар по аэродрому надо нанести безотлагательно и внезапно для врага.

И хотя речь шла далеко не о каких-то бытовых делах, голос Острякова звучал, как всегда, мягко.

— Поэтому приказываю, — продолжил он, — взлет осуществить в предрассветных сумерках с включенными аэронавигационными огнями и, не делая кругов над аэродромом, выходить прямо на маршрут. «Илы», возглавляемые капитаном Губрием, следуют морем на высоте 50 метров и на удалении 20 — 30 километров от берега, занятого противником. Немного сзади и выше следуют И-шестнадцатые Денисова. Их задача — прикрыть на Маршруте «ильюшиных» и вслед за ними атаковать самолеты противника на земле. Звено Пе-2 капитана Пешкова вместе с группой прикрытия капитана Яковлева взлетает последним, а удар наносит на две-три минуты раньше «илов», после чего отходит к горам и возвращается самостоятельно. Наконец, группа «мигов» остается над целью до конца налета и возвращается на базу последней — за «илами» и И-шестнадцатыми. Есть вопросы?

— У меня, товарищ генерал, — поднялся со стула командир эскадрильи капитан Ю. К. Пешков. — Аэродром Херсонес летный состав эскадрильи, как и два экипажа, прилетевшие с нами с Кавказа, освоили — пилоты-то у нас отличные. Но полоса все же коротковата — при полной бомбовой нагрузке даже при взлете днем «ил» отрывается на самой границе аэродрома. А ведь в темноте на «пешке» взлетать сложнее. Прошу разрешения снизить бомбовую нагрузку на 20 — 30 процентов.

Заметив, что при старте ранним утром, когда температура воздуха значительно ниже дневной, взлетная дистанция намного сокращается, командующий все же предложил Пешкову просчитать различные варианты загрузки самолетов при действиях с конкретного аэродрома Херсонес и доложить ему для принятия решения. После этого генерал детализировал порядок взлета, построения групп, поворотные пункты, высоты и направления заходов на цель… Он говорил обо всем этом так подробно и увлеченно, словно сам собирался возглавить боевой порядок. Впрочем, не сомневаюсь: разреши ему это Военный совет Черноморского флота — и он, не задумываясь, занял бы место в кабине самолета…

Скрипучая «карета» доставила меня на маяк только к полуночи. Как я и подозревал, руководящий состав эскадрильи бодрствовал, ожидая моего возвращения с информацией о причинах срочного вызова в неурочный час. После того как я пересказал суть поставленной задачи, мы вместе определили, кто войдет в состав шестерки. Что же касается изучения назначенными пилотами задания и окончательной подготовки самолетов к вылету, то решили среди ночи людей не тревожить, дать им возможность получше отдохнуть, а поднять их за час-полтора до вылета…

Группа в воздухе. Не долетая до города Саки 6 — 8 километров, когда уже совсем рассвело, сделали разворот вправо, а в районе Новых Лез «илы» взяли несколько левее, чтобы внезапно атаковать аэродром с севера. Наша шестерка И-16 шла прямо на цель с запада, а Пе-2 с юго-запада. Таким образом, осуществлялся замысел командующего о скоротечности и внезапности удара. Можно было рассчитывать на то, что, когда противник спохватится и задействует свои зенитные средства, их огонь будет, во всяком случае вначале, рассредоточенным, беспорядочным.

Так и вышло. Полет группы пришелся через позицию одной из зенитных батарей орудий среднего калибра. Летчики видели, как бежали к орудиям расчеты. Но, атакованная эрэсами с ведущей пары, батарея была подавлена.

Вот и аэродром. На нем рвались бомбы, сброшенные пикирующими бомбардировщиками Пе-2. И-шестнадцатые, летая по кругу попарно, на высоте 300 — 400 метров, блокировали аэродром, не давая «мессерам» взлететь. Уже горит у взлетной полосы пытавшийся вырулить на нее Ме-109; после атаки Георгия Матвеева вспыхнул транспортник Ю-52, а Василий Семенов поджег Ю-87.

Тут, сделав на подходе к аэродрому горку, перешли в пологое пикирование Ил-2. Они сбросили бомбы, а на втором заходе выпустили реактивные снаряды и открыли пушечно-пулеметный огонь. Горели внизу склады, полыхали самолеты, а «ишачки» с «ильюшиными» уже легли на обратный курс. Они свое задание выполнили.

А тем временем группа прикрытия еще вела воздушный бой с «мессершмиттами», взлетевшими с соседнего аэродрома. Вот один «худой» рухнул на землю, за ним второй — это дело рук Ивана Яковлева и Максима Поливанова…

Из 23 вылетавших на задание самолетов произвели посадку 22, один МиГ-3 был сбит. Сильные повреждения получил Пе-2, пилотируемый капитаном Ю. К. Пешковым: прямо в середину его фюзеляжа угодил зенитный снаряд. При этом погиб стрелок-радист А. Г. Арутюнов.

Дешифрирование аэрофотоснимков, доставленных самолетом-разведчиком, показало, что на аэродроме Сарабуз было сожжено 16 вражеских самолетов и еще два сбиты в воздушном бою. Немало вражеских машин получили повреждения. Была выведена из строя взлетно-посадочная полоса, немалые потери понес противник в живой силе и аэродромной технике.

За этот боевой вылет Военный совет флота наградил всех четверых ведущих групп именным оружием. На пластинке, прикрепленной к рукоятке пистолета, экспонирующегося в музее Краснознаменного Черноморского флота, выгравирована надпись: "Капитану Денисову К. Д. за оборону Севастополя — от Военного совета ЧФ. 25 ноября 1941 года".

А в тот вечер в эскадрилью поступила телеграмма:

"За успешное выполнение боевого задания по уничтожению авиации противника на аэродроме Сарабуз командующий Черноморским флотом объявил благодарность всем летчикам, участвовавшим в боевом вылете, и всем техникам, готовившим самолеты к выполнению задания"[15].

Аэродром Сарабуз как по размеру и оборудованию, так и по географическому положению стал в то время центром сосредоточения немецкой авиации в Крыму, и мы чаще всего наносили удары именно по нему. Аэродром имел сильное прикрытие с воздуха, серьезное противодействие оказывал нам противник и на маршрутах к цели. Каждый раз для преодоления системы противовоздушной обороны требовалось разрабатывать новые тактические приемы: то заходить со стороны Крымских гор, то лететь прямо от Севастополя или со стороны моря. Меняли мы маршруты и высоты отхода от цели, но чаще из-за ограниченного остатка бензина в баках возвращались к себе на увеличенной скорости и по прямой.

Воздушные налеты выполнялись одновременно или последовательно группами самолетов, действовавшими с одного или нескольких направлений, разных высот. Менялись и состав ударных групп, и силы прикрытия. Основу ударных групп составляли штурмовики и бомбардировщики, но по возможности их иногда усиливали истребителями.