Андрей Ливадный - Побочный эффект

• Название: Побочный эффект
• Автор: Андрей Ливадный
• Жанр: Эпическая фантастика

---

Через некоторое время Лэту удалось с трудом выбраться из-под недвижимого тела противника. Освободившись, он выпрямился и издал победный клекот. Зубокрыл был мертв! Он разломил треснувший панцирь врага и с наслаждением запустил челюсти в мягкую плоть. Побеждает сильнейший…

Через час он уже бежал прочь от места недавней схватки, подальше от смертоносных лучей звезды, туда, где в прохладном сумраке пещер обитало его племя. “Лэт” – значит главный. Так он сзывал своих родичей: “Лэт! Лэт! Лэт!…”.

Каменистый склон все круче забирал вверх. Знакомые места.

Он перешел на быстрый шаг. Жара иссушала, панцирь накалился, и ему пришлось сделать привал в спасительной тени нависающего утеса. Он нашел узкую расселину, куда еще не проникал ни один луч, и втиснул в нее свое полуметровое тело. Так безопаснее и прохладнее.

Его племя еще недавно процветало, но сейчас наступили не лучшие времена. Детеныши регулярно вылуплялись из яиц, а еды вокруг становилось все меньше – теперь за ней приходилось спускаться вниз, на полную неведомых опасностей равнину. Давно пора уводить племя дальше, туда, где будет много еды и отыщутся новые прохладные пещеры. Но он не мог. Что-то неумолимое и властное удерживало его, не позволяя тронуться с места.

Порой его племя голодало. И чем чаще случались периоды неудач, тем сильнее менялось поведение родичей. Лишения и тяжкий труд охоты постепенно делали свое дело – Лэт все чаще замечал в членистых конечностях охотников неказистые на первый взгляд штуки – то острый осколок камня, то такую, как у него, палку или длинный шип со спины головонога. Это было не очень понятно, но хорошо. Хотя почему это хорошо, он не знал.

Вдруг Лэт встрепенулся. Лапу больно прижало между панцирем и скалой, но это сейчас не имело значения, потому что он снова почувствовал Зов. Та же сила, что не давала увести племя, заставляла его не раз срываться с места и бежать, бежать…

Вот и сейчас. Лэт выпростал тело из расселины и, круто повернувшись, устремился вниз, туда, где раскинула свои смертельные объятия равнина. Чувство было так сильно, что он уже не ощущал жары и усталости, не видел опасностей и не вспоминал о племени. Он бежал.

Лиловый диск уполз за фиолетовый горизонт, потом опять появился, но уже с другой стороны, и снова умер. И лишь с его третьим рождением впереди замаячил вход в небольшое ущелье. Лэт достиг его, уже едва передвигая конечностями, и совершенно обессиленный заполз в спасительную тень.

Дальше не было ничего, лишь мутная белесая стена. Теперь он будет лежать, набираясь сил для обратной дороги. Так было всегда: Лэт прибегал к этой стене и падал. Потом медленно приходил в себя и возвращался в горы, к своему племени, преодолевая на обратном пути сотни опасностей равнины. И снова жил, до очередного Зова…

Он устало прикрыл глаза и вдруг услышал шорох. Мгновенно насторожившись, Лэт взглянул назад. К ущелью, со стороны равнины, приближался один из охотников его племени. Как он смог оказаться здесь? Это было ново и страшно. Но дальше стало еще страшнее.

Белесая стена расступилась, и из нее вышли невиданные животные – высокие и блестящие. Охотник уже успел добежать до входа в ущелье; они схватили его и поволокли к стене.

Лэт ощутил приступ смертельного ужаса и попытался бежать, но чудовища в одно мгновение настигли его и, несмотря на отчаянное сопротивление, поволокли вслед за плененным сородичем в глубь ущелья.

Глава 4

Андрей медленно открыл глаза. Он сидел, свесившись набок, в своем кресле, за пультом управления в неузнаваемой, исправной ходовой рубке. Радом в таких же безвольных позах обвисли удерживаемые страховочными ремнями бессознательные тела остальных членов экипажа.

Значит, удалось… – молнией мелькнула в его голове мысль, и вдруг он с болью ощутил, что помнит все: и их аварию, и принятое решение, и свою последующую жизнь, если животное существование можно назвать этим словом. Он ожидал омерзения, ненависти к себе, но этих чувств не было. Андрей боялся, что в случае успеха самым мучительным будет сознание того, КЕМ были они на протяжении этих лет. И он уже заранее решил взять весь груз этой нечеловеческой памяти на себя. Остальные просто не могли ничего помнить – они были фактически мертвы, когда прошли сквозь преобразователь. Но сейчас вопрос заключается не в этом…

Острое сознание собственной вины переполняло его. Тогда, шестьдесят лет назад, ослепленный горем и безысходностью он не смог предугадать западни, которую приготовил ему преобразователь.

Аппарат создали давно, еще на заре освоения Галактики, но пользовались преобразователем считанные разы – настолько противоестественно для человеческой натуры было то, что предлагала эта адская машинка выживания. Преобразователь “застыл” в развитии – его чисто машинально монтировали на кораблях; инструкции и программа так и остались неизменны с той далекой поры. Они не предусматривали наличие в экипаже женщин! Да, астронавты в случае аварии должны были выжить в адских условиях любой планеты: дышать ядовитым воздухом, питаться, но не больше!

Андрей взглянул на пульт, потом на тела товарищей и вздохнул. У него есть еще несколько минут, чтобы все исправить. Разве может человек испытывать что-то, кроме омерзения, к этим отвратительным осклизлым тварям? Они ведь даже не имеют права на существование, убеждал себя он. Нажать клавишу, ввести координаты и отпустить ее… Кассета боеголовок накроет заданный квадрат, смешав с обломками скал то, что называлось Племенем.

Он ясно представил, как это произойдет, и мучительно застонал, испытав приступ внезапной внутренней боли.

– Нет… не могу… – прошептал Андрей.

Ведь это были ИХ дети! Они не виноваты, что стали невольным следствием пребывания на планете людей. В этих существах страшно измененные преобразователем, но ИХ, человеческие, гены, и потому Племя – зачаток будущего разума. Андрей вдруг склонился к клавиатуре пульта и лихорадочно вызвал кибермозг. Он должен успеть…

– Командир… – раздался справа слабый голос Семена. – Ты жив?

Андрей вздрогнул и повернулся. Помнит ли он?

Первый пилот с трудом отстегнул забрало гермошлема и сжал зубами капсулу стимулятора.

– Я думал, конец… – выдохнул он. – Мы сели? Что с кораблем? Не помнит!

– Сработала гравиподушка, – ответил Андрей, ощущая гуляющую по телу нервную дрожь. – Корабль цел. Кибермеханизмы только что закончили осмотр. Зонд все же вышиб створы шлюза.

– Мне показалось, что он рванул… – В голосе пилота прорвалось недоумение.

– Да, – спокойно ответил командир. – Но уже в космосе, – уточнил Андрей.

В соседнем кресле шевельнулся Алан. Приходя в себя, слабо застонала Света. Андрей помог ей встать и склонился к Сергею, мельком заметив зеленый сигнал на панели кибермозга. От сердца отлегло. Значит, все останется как есть…

***

– Емкости с активным веществом подключены, – доложил Сергей, – теперь все в порядке.

В ходовой рубке было привычно светло и спокойно. Весело искрился сигналами пульт. На обзорных экранах, насколько хватал глаз, простиралась безжизненная равнина.

– Стартовая готовность! – приказал Андрей. Брови Семена удивленно взметнулись.

– А плановые исследования? – спросил он.

– Тебя не убедил состав атмосферы? Или сотня рентген в час оставляет сомнения?

– Нет, но мы обязаны…

– Ключ на старт! – резко оборвал его Андрей.

Семен молча пожал плечами и склонился к пульту. У командира заскок. Такое бывает – нервы.

Через минуту корабль дрогнул и оторвался от равнины. Еще секунда, и он, объятый огнем планетарных двигателей, рванул вверх. Обзорные экраны наполнились звездами.

– Что дальше по полетному графику? – спросила Светлана.

– Ориентируй на Эпсилон-3, – ответил Алан и добавил: – Маршевые двигатели на разогреве, начат отсчет готовности.

Андрей молча наблюдал, как грязно-лиловый шар планеты медленно сползает на экраны заднего обзора. Это была ЕГО планета. Теперь во всех звездных каталогах она будет лишь мертвым камнем, сожженным жесткими излучениями звезды. Он будет молчать. Шестьдесят лет отставания легко скрыть в мгновенных рывках к звездам, в момент которых искажается не только пространство, но и время…

Он улыбнулся – первый раз за долгие годы. Товарищи живы. И его дети тоже будут жить…