Лев Гумилевский - Чаплыгин

• Название: Чаплыгин
• Автор: Лев Гумилевский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1969

В книге повествуется о жизни и научной деятельности действительного члена Академии наук СССР, профессора физико-математических наук, Сергея Алексеевича Чаплыгина, посвятившего свои труды аэродинамике и самолетостроению.

---

Самая мысль о постройке собственных зданий многим представлялась невозможной. Курсы существовали в основном платой, вносимой студентками, да ничтожной субсидией от министерства. В наступившие после революционного подъема годы реакции на поддержку правительственных или городских учреждений рассчитывать было трудно. И все-таки великолепные здания Московских высших женских курсов на Девичьем поле были построены.

Каким же образом?

Благодаря умению, авторитету, настойчивости и исключительному такту Сергей Алексеевич добился постановления Московской городской думы об отводе курсам большого участка земли для постройки зданий иа пустынном в те годы Девичьем поле. Постановление прошло не без борьбы с реакционными кругами гласных, и надо было спешить с постройкой учебных зданий, так как неиспользование отведенного участка земли грозило изъятием его у владельца.

Располагая всего шестьюдесятью тысячами вместо нужных для строительства сотен тысяч рублей, Сергей Алексеевич приступил к делу. Организационной и хозяйственной стороной он руководил сам. Строительство учебных зданий вел профессор А. А. Эйхенвальд, известный ученый, физик и опытный инженер, друг и товарищ Петра Николаевича Лебедева. Эйхенвальд принадлежал к организованному П. Н. Лебедевым при его лаборатории кружку молодых физиков и был председателем кружка, получившего название Лебедевского.

«О шедевре строительной и административной деятельности Сергея Алексеевича ходили по Москве легенды», — говорит профессор В. В. Голубев.

Для молодого поколения, незнакомого с условиями капиталистических порядков и отношений в дореволюционной России, рассказ о том, как происходило строительство курсов, может показаться неправдоподобным, похожим на легенду. Но Сергей Алексеевич воспользовался в своем случае примерами многих других строителей. Прежде всего он отправился в Земельный банк и заложил земельный участок, отведенный под постройку. С полученной под залог значительной суммой он принялся за строительство здания. Когда был готов первый этаж, Сергей Алексеевич получил под него ссуду в Городском обществе взаимного кредита. Достроив здание до крыши, он заложил его целиком в Государственном банке и таким образом справился с задачей.

Конечно, дело не шло так просто и гладко, как рисует его схематический рассказ. Но неправдоподобного тут ничего нет. Об этом свидетельствуют бурные прения в Московской городской думе, о которых писалось во всех газетах. Часть гласных, принадлежащих к черносотенцам, требовала немедленного изъятия отведенной курсам земли и отдачи директора под суд за незаконный залог дарственного земельного участка. С левой стороны гласные, наоборот, посмеиваясь, кричали в ответ:

— За что тут судить? Все так делают!

— Молодец директор!

«Когда уже много позднее Сергею Алексеевичу напоминали об этих героических временах, он только весело смеялся, не рассказывая о всех подробностях своих финансовых и административных деяний», — говорит профессор В. В. Голубев.

Софья Васильевна Ковалевская как-то писала брату своего мужа Владимира Ковалевского — Александру Онуфриевичу Ковалевскому:

«Вы очень удивляетесь тому, как Вы говорите, спекулятивному направлению, которое овладело нами обоими, но оно развивалось у нас по необходимости. Вот как стоят наши дела: я получаю теперь в год немного более 900 рублей, а Володя же, не обижая Вас, что он и без того слишком долго делал, может рассчитывать максимум на 600 рублей с имения, что вместе с 600 рублей приват-доцента составляет 2100 рублей в год, и в ближайшем будущем не предвидится ничего большего.

Пока мы жили за границею, нам этих средств было достаточно, но, вернувшись в Россию, мы серьезно занялись вопросом: каким образом следует нам поступать далее для того, чтобы устроить нашу общую жизнь как можно полнее и счастливее? В математике мы поставили бы этот вопрос таким образом: имеется известная функция (в данном случае — наше счастье), которая зависит от многих переменных, а именно: и от средств и от возможности житья в приятном месте и в приятном обществе и т. д. Каким образом определить отношения между этими переменными так, чтобы данная функция, то есть счастье, достигла своего максимума?»

Хорошо известно, что Софья Ковалевская поставленную перед собой задачу не разрешила, неправильно определив отношения между переменными. Ковалевские занялись скупкой домов, издательским делом, запутались в долгах, и в конце концов муж Софьи Васильевны покончил жизнь самоубийством.

Математический гений Чаплыгина справился самым блестящим образом со своей задачей; отношения переменных были определены правильно, и максимум функции — величественные здания Высших женских курсов — был налицо.

Ни одна высшая школа в старой России не имела таких зданий и такою оборудования, какими стали располагать Московские высшие женские курсы.

Под руководством Сергея Алексеевича к началу первой империалистической войны Московские высшие женские курсы превратились в одно из самых больших высших учебных заведений страны. Число слушательниц выросло до семи тысяч. За десять лет курсы выпустили две с половиной тысячи различных специалисток. Популярность их год от года росла, и не мало девушек мечтало уже с гимназической скамьи попасть именно сюда, хотя в условиях тогдашней русской действительности некоторым специалисткам приходилось еще после государственных экзаменов на курсах сдавать своеобразный экзамен на право женщины работать по своей специальности.

Некоторые экзамены такого рода носили анекдотический характер.

«Когда начали бутовую кладку фундамента, — рассказывает инженер Н. Л. Тлущиковская, — я обнаружила, что первый угол выложен неправильно. Сказала об этом мастеру. Предложила переделать работу. В ответ он угрюмо проворчал, что вот, мол, работает на стройке сорок лет, а тут пришла какая-то девчонка и указывает, что и как надо делать. Сорок лет работы — стаж в самом деле огромный. Такие мастера-практики знают обычно свое дело лучше многих строителей с дипломом. Но я была убеждена в своей правоте. И повторила распоряжение. Утром я вышла на стройку со стесненным сердцем. А что, если мое распоряжение осталось невыполненным? Как мне тогда поступить? Но угол был переложен. Старик встретил меня дружеской улыбкой и признался, что допустил ошибку нарочно, чтобы испытать меня».

Такие экзамены держали все. Ю. И. Бакиновскую «старый техник, не встречавший еще никогда девушек-строителей», заставил подняться по лесам высокого здания, чтобы проверить кладку дымоходов. Он, вероятно, ожидал, что девушка струсит и откажется, но, как рассказывал он потом, «барышня экзамен выдержала». Недоверие и предубеждение против, женщин-инженеров было так велико, что А. И. Соколова, отправившаяся в Америку «подучиться у американцев», должна была переодеться в мужское платье, чтобы поступить на какой-нибудь завод. Женщин просто не брали. В России ограничивались «экзаменами» или особым контролем. «Старый инженер-путеец, руководивший работами, — вспоминает О. Е. Бугаева, — относился к нам скептически, посылал всегда вдвоем, приставляя для верности пожилого, опытного десятника… Но до сих пор помнится, как радостно стало на душе, когда однажды, проверив на выборку наши результаты нивелировки за день, руководитель изысканий кивнул головой и пробурчал что-то вроде: „Ну что же, в общем толково!“».

Предубеждение и скептицизм сменялись полным признанием, и в этом отношении биографии женщин, получивших высшее образование, разнятся только специфичностью выражений как недоверия, так и признания. В дальнейшем каждая биография развертывалась по-своему, отражая специфику профессии, особенности времени и места действия, черты быта и характер эпохи от первой русской революции до пятидесятилетия Великой Октябрьской социалистической революции.

Вот еще истории двух курсисток МВЖК.

Своеобразно сложилась творческая история Ольги Сергеевны Чаплыгиной, и грустно закончилась жизнь и деятельность Леночки Жуковской.

По непреклонному указанию Анны Николаевны Леночка училась, вернее — воспитывалась, в частной гимназии и больше полагалась на свой природный ум, нежели на гимназическое преподавание. Когда ей было десять лет, накануне первой русской революции, умерла от туберкулеза Надежда Сергеевна, ее мать. Родившийся в 1900 году брат ее Сергей Николаевич наследственно, как и она сама, расположенный к туберкулезу, стал главной ее заботой.

Естественно и просто, окончив гимназию, Леночка поступила на математическое отделение курсов. Природа наградила ее блестящими способностями, привлекательностью и той женственностью, которая составляет истинное очарование каждой девушки. Леночка покоряла сердца, нисколько того не желая, оставаясь только самой собой. Мать и бабушка, как говорится, души не чаяли в ней, но по воле судьбы подкинули девушку отцу: Надежда Сергеевна умерла, когда девочка впервые пошла в гимназию, а бабушка — от инфаркта в девяносто лет, когда Леночка решила «учиться дальше».