Инна Кублицкая - Год Грифона

• Название: Год Грифона
• Автор: Инна Кублицкая
• Жанр: Фэнтези

---

— Перед Атулитоки я была гостьей принца Арзрау, — спокойно и громко произнесла Карми. Это заявление поставило Карми в довольно двусмысленное положение. С одной стороны, объявление человека гостем в Арзрау равносильно признанию его родственником; эти узы обычно сохранялись на всю жизнь. С другой стороны, принц Арзрау не мог объявить гостем человека в хокарэмской одежде — а значит, хокарэми позволила себе вероломный обман. Не удивительно, что утверждение девушки возмутило арзраусцев.

Карми же маленькими глоточками прихлебывала из чашки.

— Постыдилась бы признаваться в бесчестном обмане, бросали ей горцы укоры, которые ее вовсе не трогали.

Карми, выдержав паузу, чтобы ранее сказанное утряслось в головах арграусцев, добавила:

— Арзравен Паор испытывал ко мне нежные чувства.

Эти слова и подавно взбеленили арзраусцев; Карми даже подумала, что слегка переборщила.

— Ты решила, что принц Паор подтвердит твое вранье?кричали ей. — Сейчас он скажет, что с тобой делать.

— Он здесь? — спросила Карми. Она впервые подняла глаза. Паор с двумя спутниками был еще далеко; он приближался неспеша, Карми показалось, он не очень уверенно сидит в седле — что для миттаусца довольно странно. «Он ранен, догадалась Карми. — Не удивительно, что его сородичи такие возбужденные.»

Она неторопливо поставила чашку на низенький столик рядом с собой и встала.

Арзраусцы подались в стороны, освобождая дорожку между ней и принцем.

— Здравствуй, Паор, — сказала она. — Узнаешь?

Он замер. Конечно, он узнал ее — даже в грязномй обтрепавшейся одежде. Но появление девушки было слишком неожиданным.

— Ты дух или человек? — спросил он осторожно. — Я слышал — ты умерла.

— Я обманула их, Паор, — усмехнулась Карми. — Ты же знаешь, я отпетая обманщица…

Паор с помощью рослого воина спустился с коня.

— Где это тебя так потрепали? — поинтересовалась Карми. Паор махнул рукой и, приблизившись, по миттаускому обычаю ткнулся губами в ее щеку. Карми ответила тем же; потом, взяв его за руку, подвела к кошме, на которой только что сидела. Паор стоял, пока она не села.

— Расскажи сначала о себе, госпожа моя, — попросил он. — Почему ты в этой одежде?

— Я украла ее, Паор, — смеялась Карми. — Удобная одежка, чтобы шляться по Майяру; но, как оказалось, она вовсе не для Пограничья. Мне пришлось поволноваться, брат мой. Ведь миттаусцы не любят людей в такой одежде и убивают всякий раз, когда имеют преимущество.

— Нет, — качнул головой Паор. — Полгода назад мы встретили здесь хокарэма и не тронули его.

— Ты о чем?

— Он назвался твоим хокарэмом, госпожа. Такой невысокий красивый парень…

— Маву, — кивнула она. — А ведь я приказывала ему оставаться в Тавине. Плохо меня слушались слуги, Паор, хорошо, что сейчас некому мне перечить. Но где ты получил рану, брат? Расскажи, я умираю от любопытства.

(Толпа арзраусцев, убедившись, что у Паора с Карми дружеские отношения, успокоилась и занялась своими делами. Позаботившись о лошадях, часть из них принялась за приготовление обеда, другие взялись помочь монахам в строительстве. Старый монах, как прежде Карми, предложил Паору свое мятное питье. Развлекать же гостей не было необходимости, и монах застыл молчаливой статуей, неподвижность которой нарушалась лишь завораживающе- быстрым движением пальцев, перебирающих четки.)

— Я думал, ты умерла, — сказал Паор. — Я решил отомстить за тебя Майяру.

Карми усмехнулась. Паор заметил и горячо сказал:

— Конечно, я не мог затевать войну или хотя бы устроить набег на Горту или Ирау. Но я бросил клич, что собираюсь выкрасть из Колахи-та-Майярэй Миттауский меч, и эти люди, — он повел рукой вокруг, — составили мой отряд.

— Миттауский меч? — подняла брови Карми. — Ну, брат ты мой, вот глупость. Не так уж это и легко.

— Я решил выкрасть меч и убивать им майярских принцев, — упрямо сказал Паор.

— Всех сразу? — засмеялась Карми.

— Я бы выслеживал их по одному.

— Умеешь ты, Паор, ставить себе задачи, — качнула головой Карми. — Не обижайся, я не смеюсь над тобой, но цели, которые ты поставил себе недостижимы. Подумать только: выкрасть меч и убивать им принцев! Это ребячество.

— Я не шучу.

— Ох, какой ты серьезный, — засмеялась Карми. — Это от раны, наверное. Я ведь не ошибаюсь, из Колахи ты привез не меч, а рану?

— За нами гналось пол-Майяра, — похвастал Паор, тоже рассмеявшись. — А остальная половина ждет нас на перевале. Но мы схитрили — свернули на сургарскую тропу и разобрали за собой овринги.

— Забавно, — проговорила Карми. — Вовремя меня сюда принесло. Я ведь тоже по этой тропе шла. Припоздай я — и пришлось бы мне делать круг через Миттаур и Саутхо.

— Так ты из Майяра пришла?

Карми кивнула.

— Что ты там так долго делала? — удивился Паор. — За полгода сюда от Ваунхо можно на коленях приползти.

— Мне незачем было спешить в Сургару, — кротко ответила Карми. — А теперь дела тут появились.

— А, — догадался Паор. — Ты, наверное, искала способы отомстить своим врагам? Скажи, кого убить, я сделаю.

— Я уже убила Горту, — медленно произнесла Карми. Только удовольствия мне это не доставило. Мстить я не буду, Паор. Горту, понимаешь ли, мне жалко. Он мне нравился, Паор. Он всегда был честен и приветлив со мной. И всегда говорил со мною так, как будто за мной стояла какая-то могущественная сила. А я, дура, слишком поздно поняла, что это за сила. И уж если бы я вздумала мстить, то в последнюю очередь — Горту. Хотя… — она невесело улыбнулась, — у меня возникали мстительные мысли, когда я была у Марутту. Но нет, Паор, мстить я не буду. Послушай-ка, брат, — она решила переменить тему, ибо пришли арзраусцы и принесли еду. — Прилично ли мне есть рядом с тобой? — она обвела взглядом рассаживающихся вокруг горцев. — У вас в Миттауре женщинам не место за мужским столом.

— Ты моя гостья, — напомнил Паор. — А что касается этого обычая, то у нас считается, что если мужчина будет есть за одним столом с женщинами, он и меч будет держать в руках, как женщина. Однако я этого не опасаюсь — я знаю, ты хорошо фехтуешь.

— Ты льстишь мне, — возразила Карми. — Меч тяжел для меня. Мое оружие — это хокарэмская лапара. Вот чего мне не хватало, когда я прогуливалась по майярским дорогам.

Паор неожиданно сказал:

— Тибатто, прошу, подари госпоже свой трофей.

Невысокий седой арзраусец без слов встал, приблизился и положил перед Карми лапару старинной гортуской работы с клеймом мастера Тхорина-аро, которое, как говорил когда-то Стенхе, хокарэмы называют «жуком». Лапары-«жуки» были в Майяре наперечет; каждая, как и хороший меч, делалась годами, проходя в процессе обработки множество операций, придающих железу почти невероятные качества. «Жуки» бывают двух разновидностей: «твердые» и «мягкие». Мягкой называется длинная упругая лапара, которая, будучи согнутой в кольцо, распрямлялась и оставалась такой же прямой, как и прежде. Твердые не отличаются подобной гибкостью, но зато от ударов по такой лапаре ломаются мечи. Стенхе утверждал, что двух этих лапар — тведой и мягкой — достаточно, чтобы чувствовать себя вооруженным в любой ситуации.

Лапара, которую отдал Карми Тибатто, была из разряда твердых.

— Это очень дорогое оружие, — сказала Карми, подняв глаза на воина. — Могу ли я как-то отблагодарить тебя?

— Ты гостья принца, — ответил Тибатто. — И, кроме того, госпожа, в Арзрау это не оружие, а боевое отличие. Оружие — это меч.

— О, воин! — засмеялась Карми. — Меч — это слишком тяжело для меня. Лапара — другое дело. Моими воспитателями были хокарэмы, Паор. И я научилась у них всему, чему могла.

— Женщину должны воспитывать и обучать женщины, — сказал Паор.

— Ну нет, — возразила Карми. — Руттул говорил иначе: девочку должен воспитывать отец, а учить — мать, мальчика должна воспитывать мать, а учить — отец. Моему настоящему отцу, сам знаешь, было не до меня, зато мне повезло — меня воспитывали Руттул и Стенхе. А матерью для меня стала Хаби, но боюсь, я была неприлежной ученицей. — Карми обернулась к старому монаху, который из учтивости к гостям угощался принесенными ими сушеными фруктами и изюмом, запивая это обычной для миттауских монастырей болтушкой из молока и ячменной муки(все прочие ели копченое мясо и жареную рыбу, только что выловленную в ручье, закусывали диким луком и огромными сочными лопухами горного щавеля, запивали обжигающим напитком из воды, молока, меда, вина и толченой коры дерева, которое, как когда-то слыхала Карми, растет только в Арзрау. А старый монах, не обращая внимания на соблазнительные запахи, запивал своей нищенской болтушкой розовый изюм).

— Скажи, святой человек, — проговорила Карми. — Я хочу почтить память погибших здесь сургарцев по нашему обычаю, с колокольчиками. Вы похоронили их по-миттауски, но…