Инна Кублицкая - На тихом перекрестке

• Название: На тихом перекрестке
• Автор: Инна Кублицкая
• Издательство: Издательство: «ФОРУМ»
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2006
• ISBN: ISBN: 5-91134-022-4

Даже если вы хорошо знаете карту современной Европы, вы не найдете на ней Великого княжества Северингия. Тем не менее такая страна есть… или могла бы быть.

Здесь, в этой несуществующей стране, расположенной где-то «на тихом перекрестке» Европы, между Германией, Францией, Бельгией и Люксембургом, обретают плоть влюбленные привидения и мертвые общаются с живыми по телефону; здесь живут исключительно современный выходец из позапрошлого века Мартен Саба и совершенно несовременный человек вне времени Тихоня; здесь, зайдя в обыкновенное кафе, вы можете попасть в лапы сумеречных бесов, а упав во время перестрелки в Королевские сады, выйти из них принцессой экзотического Куфанга; в обыкновенном пансионате для престарелых здесь можно найти бабушек-хакеров и прямо на улице повстречаться с Синими Драконами…

---

Старушки покивали в ответ.

Подошел пастор. Слушая его монотонный голос, Шано вдруг почувствовала, что кто-то появился рядом. Оглянувшись, она увидела старшего инспектора Коэна и своего патрона. Значит, они тоже пришли проводить Майка. Коэн, наверное, по старой привычке полицейского — посмотреть, не появится ли свежий персонаж на похоронах убитого; а господин Мюллер просто пришел проститься со своим давним знакомцем и осведомителем. Стоящие по другую сторону могилы старушки, то одна, то другая, то третья время от времени с любопытством на них поглядывали.

После окончания церемонии, когда все пошли к воротам кладбища, маленькая ссохшаяся ручка легла на локоть Шано:

— Простите, милая барышня, ведь это вы Шано Шевальер?

Шано подтвердила, ощущая себя рядом со старушкой великаншей — пожилая дама была очень мала ростом и казалась столь же древней, как крепость Лот-Саган.

— Микаэль много рассказывал о вас, — наперебой заговорили старушки. — Мы так рады увидеть вас. Печально, конечно, что Микаэль… Он ведь был такой молодой…

Милые старушки, оказалось, вовсе не были родственницами Майка. Они были обитательницами пансионата для престарелых дам в Мюре-на-Отейне, а Майк когда-то — лет пятнадцать или двадцать назад — работал в этом пансионате не то шофером, не то помощником садовника и с тех пор не забывал старых дам и непременно навещал их раз в месяц, а уж звонил и вовсе каждую неделю.

— Очень милый молодой человек, — хором пели старушки. — Очень внимательный…

Мюллер с Коэном переглянулись. Шано их прекрасно понимала: оба, конечно, пытались сообразить, какой «навар» «милый Микаэль» мог иметь с этих древних старух — в его бескорыстное внимание, проявляемое с таким постоянством, никто из них троих не поверил, но разочаровывать старых дам просто не повернулся бы язык.

Старушки очень любезно пригласили всех троих к себе в Мюр-на-Отейне, где будет «что-то вроде поминок по бедному Микаэлю».

— Мы с господином Коэном, к сожалению, не сможем, — вежливо ответил за всех господин Мюллер. — Мы ведь тоже уже не молоды, да и дела. А вот Шано прибудет непременно.

Шано удивленно воззрилась на него, но ее патрон и компаньон как ни в чем не бывало уже раскланивался с милыми старушками, и Шано тоже пришлось, скромно улыбаясь, кивать им.

— Так мы ждем вас непременно, мадемуазель Шевальер, — сказала ей на прощание та самая старушка, что начала разговор первой; и «тетушки» «милого Микаэля» отбыли в таком же, как и они, музейном «паккарде», отважно пилотируемом одной из них.

5

— Садись, подвезем, — предложил Шано инспектор Коэн, когда они остались втроем.

Шано не отказалась. Расположилась на заднем сиденье инспекторского «вольво» и молчала, пока они выруливали со стоянки и выезжали на шоссе.

Первым заговорил господин Мюллер.

— Тебя куда, домой или сразу в контору? — не оборачиваясь, поинтересовался он.

— На вокзал! — мгновенно парировала Шано. И ядовито добавила: — Мне же нужно в Мюр-на-Отейне, вы что, забыли, патрон? А то не успею на поминание «милого Микаэля»!

— Да? — невозмутимо ответил тот, снова не затруднившись повернуть к ней голову. — Что же ты сразу не поехала с тетушками?

Может, показалось, а может, это был просто какой-то посторонний звук, но Шано вдруг услышала, что старший инспектор Коэн вроде как тихонько хрюкнул, и машина вильнула. Тогда Шано прорвало:

— Послушайте, патрон, — запальчиво заговорила она, — я вас не понимаю! У нас что, нет других дел, кроме как возиться с божьими одуванчиками из какого-то Богом забытого приюта? Или, может, они на подозрении? — Шано просверлила яростным взглядом затылок инспектора Коэна; машина снова вильнула. — И я должна узнать у них, зачем они заморозили беднягу Майка и где прячут баллоны с жидким азотом?

— Ты думаешь, это был жидкий азот? — поинтересовался господин Мюллер.

— Ничего я не думаю!

— Зря, — наставительно произнес Коэн и явно процитировал откуда-то: — «Думать — не развлечение, а обязанность».

— Особенно для молодого подающего надежды сыщика, — в тон ему добавил Мюллер.

Впрочем, шутить и забавляться господа старые сыщики вовсе не собирались. Это Шано поняла, когда, вместо того чтобы высадить ее и Мюллера у конторы и отправиться по своим делам, Коэн поднялся наверх вместе с ними. Из того, что Мюллер при этом не приглашал Коэна, а Коэн не испрашивал у него такого приглашения, Шано заключила, что все было договорено заранее.

Это ее насторожило. И не зря.

Потому что, поднявшись в контору и помянув Майка Касслера тремя наперсточками коньяку, который господин Мюллер хранил у себя в сейфе для «медицинских целей» — «Упокой Господь грешную его душу, не такой уж это был и плохой человек», сказал он при этом, — старший компаньон сыскного агентства «Мюллер и Шевальер» предложил своему младшему компаньону внимательно выслушать то, что скажет сейчас его друг и коллега, присутствующий здесь старший инспектор Коэн, и только после этого решать: стоит ли такой занятой особе, как мадемуазель Шевальер, тратить свое драгоценное время на поездку в Мюр-на-Отейне.

— Прекрати, Карел, — недовольно поморщившись, прервал витиеватую речь своего «друга и коллеги» Коэн. — Что это на тебя нашло?

Он поудобнее устроился в кресле и заговорил четко и деловито.

Оказывается, в деле Майка все было не так просто, и дело тут даже не в способе убийства. Точнее, даже не убийства, а умерщвления, потому что коронер признал Майка умершим естественной смертью при невыясненных обстоятельствах. Патологоанатом указал причиной смерти внезапную остановку сердца, но отрицал возможность применения медикаментозных средств. Указанную выездным судмедэкспертом температуру тела — плюс четыре градуса по Цельсию — патологоанатом счел ошибкой или опиской, поскольку добиться такой температуры в жару можно было только замораживанием, а признаков обморожения патологоанатом не нашел.

— Но мы-то знаем, что Касслер действительно был заморожен, — говорил Коэн. — Он был как лед, поэтому в естественную смерть Майка я не верю. И в то же время все говорит за то, что Касслер умер именно в своей квартире, на том самом месте, где ты его нашла.

Шано вдруг представила себе это — Майка в его пустой одинокой квартире. Вот он что-то вяло, нехотя жует, стоя на кухне, у окна; вот сидит в своем кресле, время от времени прихлебывая из горлышка свою любимую анисовую; или лежит, прикрывшись одеялом, на скрипучей постели — и постепенно слабеет, слабеет… Почему он не обратился к тому же доктору Ришару? Ведь наверняка чувствовал, что заболевает! Почему не сходил в аптеку? Денег не было? Тогда почему в конце концов не позвонил ей, Шано? Может, он чего-то ждал? Или боялся?

— Последние трое суток, — продолжал между тем Коэн, — Касслер скорее всего совсем не выходил из дома. Во всяком случае, его никто не видел в это время: его не встречал никто из приятелей и соседей по дому… Их всех — кого удалось достать, конечно, — допросили. Он не появлялся в своих излюбленных местах — барах и забегаловках, в бильярдных и у девиц соответствующего поведения. Он даже не явился на две назначенные им самим встречи…

И все бы ничего, но один из приятелей Майка обмолвился, что тот вроде бы затевал какое-то очередное дельце. И не мелкое. Если верить этому приятелю, Касслер хвастался, что, обделав дело, он плюнет на все, уедет из этой паршивой Корисы куда-нибудь поближе к природе и будет наслаждаться покоем; он якобы даже уже присмотрел себе домик — тут Коэн многозначительно поднял палец и поглядел на Шано — где-то на Отейне. Хвастался Касслер и перед другими, но никто не принимал его разговоры всерьез — мало ли кто чем похваляется за бутылочкой анисовой?..

Но! Тот самый приятель назвал Коэну имя предполагаемой жертвы Майка Касслера.

Сначала инспектор не поверил. Дело, на которое замахнулся Касслер, было для него слишком уж не по чину. По профилю — да. По профилю это был обычный шантаж. Но шантаж никак не его, Майка, масштаба. Коэн счел бы эту информацию недостоверной и приписал бы все обычному для Майка блефу, если бы не еще одно обстоятельство.

Читала ли Шано вчерашние газеты? Нет? Только просматривала? А не обратила ли внимание вот на эту заметку?

Коэн жестом, не лишенным некоторой театральности («Не иначе, заразился от коллеги Мюллера», — подумала Шано), извлек из внутреннего кармана пиджака вчерашний номер «Куриэр вад-Корис», раскрытый на третьей полосе, где обычно публикуются мелкие скандальчики, и протянул его Шано. Та быстро пробежала отчеркнутый текст.

В заметке сообщалось, что «уникальная в своем роде, единственная в Европе и во всем мире, давно ставшая достопримечательностью Северингии корисская городская почта «Особая доставка», гордость и одна из старейших традиций нашего города», может в скором времени утратить свой авторитет, так как перестанет соответствовать своему исконному девизу: «Точность, скорость, надежность». Оказывается, за последние пять лет было совершено несколько нападений на фельдъегерей, по традиции доставлявших почту на велосипедах. Вот и вчера утром двое неизвестных оглушили в подъезде фельдъегеря Крауса и похитили сумку, в которой находилась вся дневная почта. Далее в заметке следовало возмущение «темными непатриотически настроенными элементами, все еще встречающимися среди добрых граждан нашей прекрасной страны», выпады в адрес «разжиревшей на государственном иждивении полиции» и вопрос к руководству «Особой доставки»: почему оно, руководство, не может обеспечить безопасность своих фельдъегерей и порученных ей, «Особой доставке», посланий? Кончалась заметка сакраментальным: «Для чего мы в конце концов платим налоги?!».