Дмитрий Линчевский - Гранатовый срез

• Название: Гранатовый срез
• Автор: Дмитрий Линчевский
• Издательство: Мангазея
• Жанр: О войне
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8091-0332-9

".. Андрей не понимал одного: это война сделала человека такой скотиной или это скотина попала на войну? Ведь собровцы тоже воевали, да и сейчас продолжали воевать, но они же не превратились в подонков, наоборот. Эти черные кошки могли изрешетить бандита в дуршлаг, не спрыгивая с окон, но не изрешетили. Могли порвать мерзавца в клочья, когда тот решил убежать, но не порвали. Значит, не в войне дело — в людях. Значит, война только пробуждает в человеке качества, которые в нем уже заложены. Если ты в душе герой, то она тебе поможет стать героем, а если сволочь, то — сволочью…"

---

После совещания Тетерин почувствовал боль в висках и решил немного отдохнуть. Небольшая — 3х3 — комната, где он жил в гордом одиночестве, была сплошь утыкана ржавыми гвоздями. На них висели куртки, штаны, разгрузки*, полотенца и многое другое из того, что по определению не могло стоять. Приняв таблетку аспирина, больной устроился на полинялом диванчике, который привезли с очередной зачистки, и закрыл глаза, ожидая, когда подействует лекарство. Над головой его мирно покачивалась кобура с автоматическим пистолетом 'Стечкина'.

Почему бойцы в соседней комнате начали прибивать вешалку именно в это время и почему именно к этой стенке, они потом объяснить не могли, а лишь твердили, что случайно. Но командир, получивший с первым же ударом молотка, нокаут от собственного пистолета, рухнувшего с гвоздя, аки метеор с неба, придерживался иного мнения. 'Вы это специально сделали! — кричал он, выпучив глаза, — Думаете, я забыл, про колбасу на спарке?! Ошибаетесь! Вы у меня еще попляшете, я в вашу сторону еще из гроба ногой дрыгну! Как он представлял себе последнее, разумеется, никто не понял, а потому списали все на ушибленную голову, да с миром разошлись. О предупреждении Колдуна по части неприятностей, разгневанный подполковник даже не вспомнил.

К чеченскому рынку, как нельзя лучше подходила приставка 'мини', а, пожалуй, что и 'микро'. Здесь не было пузатых южных прилавков с бессовестно яркими фруктами и ласковой плодово-ягодной атмосферой, здесь все выглядело гораздо скромнее. На кривых, застеленных газетками, столиках лежала блеклая зелень, мелкая, как горох, черешня, самые обычные, будто привезенные из-за Урала, яблоки и мутный виноград, отдающий кислятиной даже на вид.

— Добрый день, Айша, — поприветствовал Калашников пожилую, златозубую чеченку, стоявшую за прилавком с зеленью, — не подскажете, где найти Асланбека?

— Да вон, крышу для шашлычной мастерит, — кивнула она в глубь рынка.

Колдун знал, что чеченцы никогда не выдают сородичей — тэйповые ценности здесь стояли выше национальных, а порой, даже личных — но вот чужих, особенно если клан был враждебным, могли сдать как одежду в гардероб. Значит, если устроить что-то полезное для одного рода, можно рассчитывать на реальную информацию о другом. Оставалось уточнить, не принадлежит ли убийца к тэйпу шашлычника.

На задворках базара седовласый, необычайно стройный для своих лет старик, а было ему далеко за 70, играючи, забивал молотком железные клинья в толстенные бревна. Рядом пилил доски крепкий молодой парень со строгим лицом и хмурым взглядом. Если б ему надвинуть на уши папаху, да кинуть на плечи бурку, то получился бы настоящий джигит, каких любят рисовать художники на открытках.

— Дедикдойла, — сквозь шум прокричал Калашников.

— И тебе добрый день, — ответил переводом Асланбек, опуская молоток. — Наш язык пытаешься освоить?

— Пытаюсь, — улыбнулся Колдун, — только трудный он у вас какой-то, в каждом ауле свое наречие. У одних спросишь, другим скажешь — не понимают.

— Э! — вскинул руку старик. — А у вас не так разве? Вятские, костромские, по-твоему, одинаково говорят, да?

— Бывает и у нас такое, особенно, если корни хохляцкие, — согласился Калашников. — Я с вами потолковать хотел, где это можно сделать?

— Прямо здесь, — указал Асланбек на лавку. — Резван, погуляй немного, я с человеком пообщаюсь.

— Вопрос у меня, вот какой, — негромко начал Колдун, когда помощник скрылся из виду. — Хасан Тасуев, с улицы Сайханова вам не родственником приходится?

— Нет, — цокнул языком чеченец.

— Это хорошо. А вы слышали, что сейчас идет набор в чеченскую милицию? Там должность, оружие, хороший оклад предлагают, учитывая, что вы тут вообще ничего не получаете. Я к чему говорю — внук у вас, ему работать надо, учиться, а не прозябать в шашлычной. Я бы мог помочь с трудоустройством. У них конкурс большой, только по рекомендациям берут.

— Кхе, кхе, — кашлянул старик, подозрительно прищурившись, — а почему ты решил, что меня это заинтересует?

— Потому что вы сами погоны носили, а на Кавказе преемственность в почете.

— Откуда знаешь, что носил? — насторожился чеченец.

— Мы же проверяли вас, торговцев. Я даже знаю, что вы были в центральном аппарате бывшего МВД СССР, а это высокий уровень, достойный уважения.

— Правильно сказал, — приосанился польщенный Асланбек. — Я был офицером министерства, а туда кого попало не брали — только профессионалов. В те времена на связи не смотрели. Это сейчас: кто чей дядя, кто чей брат, а тогда — хоть ты с гор спустился, хоть из аула вышел, если умеешь работать — заметят. А здесь я не торгую, — с достоинством сказал он, отряхнув штаны от стружки. — По возрасту и по заслугам не положено, у нас для этого молодежь есть. Просто иногда захожу, показываю, как шашлык готовить, да вот, с инструментом обращаться. А внук у меня, твоя правда, хороший, из него может настоящий офицер получиться. Так ты говоришь, и на учебу посылают?

— Конечно, даже без конкурса.

— Что хочешь взамен?

— А это и будет первым оперативным заданием для будущего милиционера…

* * *

Осенние вечера темны и зловещи. Даже если вы молоды и полны сил, даже если сидите в теплом опорном пункте и на столе перед вами кастрюлька с борщом и другая с котлетами, а напротив два милых старика щебечут о своих незатейливых похождениях — все равно: опасность подстерегает и вас.

— Ну, говорю, выкладывай, подлец, кого в тот вечер на аллее встретил?! А он мне — 'Зуб даю — никого'. Ах ты, говорю, молодой стервец, ах ты, глистопузый карась…

— Тихон Петрович, я прошу вас, без фольклора, пожалуйста, — одернула соседа Лариса Михайловна.

— Минутку, — прошамкал Полынцев, давясь котлетой, — я же вас просил только данные паренька у внука спросить, а вы что сделали?

— Как и сказано, все разузнал, — старик достал из кармана свернутый вчетверо тетрадный листочек. — Вот… Гумнов его фамилия… потому Гуней и зовут… хотя, я бы лично другую кличку дал. Болван редкий, можно сказать, дурак полный.

— Подождите, а зачем вы с ним разговаривать начали? И почему он, кстати, не послал вас подальше, другой бы на его месте так и поступил.

— Потому что с людьми надо по-человечески говорить, без нюней. Как в армии. Он кто против меня — капустная отрыжка, морковкин хвостик. Я ротным старшиной был, у меня все, даже майоры, по струнке ходили, что мне какой-то Гуня. Стой, говорю ему, ровно! Не качайся передо мной! Перед командиром нельзя качаться. Отвечай, говорю, как на духу, был в аллейке или нет? Сначала заправься, говорю! Командиру нельзя голое пузо показывать…

— Я не понял, а откуда взялось голое пузо? На улице давно не лето.

— Потому что с внуком он в этот 'Лотос' приходил, — невозмутимо сдала соседа Лариса Михайловна. — А тот культурист, чемпион области, да еще друга с собой для надежности прихватил. Вот и поставили они этого Гуню вверх тормашками, в таком положении и беседовали.

— Это правда? — пряча улыбку, спросил Андрей.

— Да кого вы слушаете, — забарабанил Тихон Петрович пальцами по стулу.

Но обсудить тему превышения общественных полномочий не удалось, потому что в коридоре послышались легкие торопливые шаги, и на пороге кабинета возникла стройная фигурка Светланы Берцовой.

— Извините, что помешала, но у меня срочное дело.

— Конечно, конечно, — засобиралась Лариса Михайловна, пряча в сумку кастрюли. — Пойдемте, друг мой, не будем отрывать человека от работы.

— А он все равно там никого не видел, — закончил доклад Тихон Петрович, — мне бы точно сознался… ну в смысле, нам.

Когда партизанское войско, звеня чашками и кастрюлями, наконец, удалилось из кабинета, Полынцев извиняющимся тоном обратился к гостье.

— У нас тут свои проблемы, слушаю вас, Светлана Георгиевна

— Кажется, за мной следят, — взволнованно зачастила она. — Я сейчас возвращалась домой, и, вдруг, заметила, что сзади плетется какой-то мужчина. На улице народу мало, поэтому на каждого прохожего внимание обращаешь. Я оглянулась, а он сразу засуетился и нырнул за угол, только поднятый ворот и запомнила. Когда стала подходить к аллее, ну, той, где Славу убили, слышу — за спиной опять чьи-то шаги, ну, здесь уже нервы не выдержали, и я без оглядки помчалась к вам, в опорный. Может быть, конечно, мне все это почудилось, но через аллею идти все равно боязно, вы меня не проводите, э… — она замялась, вспоминая имя отчество.

— Андрей, — подсказал Полынцев.

— А почему не Андрейка? — моментально изменилась в лице гостья. — Если к вам обратились за помощью, значит, можно на интимный тон переходить?

— Да при чем здесь интим? Просто думал, что вам неловко будет меня по имени отчеству называть, я же, вроде как, младше вас.

— Ах, какая галантная у нас милиция, — язвительно заметила Светлана. — И про возраст заодно даме напомнили — спасибо, вам преогромное!