Индия Найт - Почему ты меня не хочешь?

• Название: Почему ты меня не хочешь?
• Автор: Индия Найт
• Жанр: Современная проза

Анонс

Секс. Кругом сплошной секс. Вот только Стелле никак не удается получить причитающуюся ей долю. Может, все дело в том, что ее французская кровь слишком горяча для английских джентльменов. А может, ей просто не везет и попадаются лишь очень странные типы. Например, пластический хирург с отбеленными зубами, крашеными волосами на груди и тягой к черным простыням. Или престарелый диджей в подростковых прикидах. Неужели все, кто поприличнее, давно уже обзавелись женами?

А может, Стелла просто разучилась флиртовать? И она решает научиться “снимать” мужчин, а в учителя выбирает своего квартиранта Фрэнка. Симпатяга Фрэнк хорош всем – умный, добрый и ладит с маленькой дочкой Стеллы, но есть у него два недостатка. Во-первых, он бабник. Во-вторых, он рыжий.

К урокам Стелла приступает с энтузиазмом, но результата все нет и нет, и бедная девушка начинает сомневаться, а случится ли в ее жизни секс вообще. Впору поставить на личной жизни крест, но вместо этого Стелла отправляется в самый разухабистый ночной клуб... где пересматривает всю свою жизнь.

“Почему ты меня не хочешь?” – безусловно, не только самая хулиганская, но и самая смешная книга этого года.

---

13

Я очень стараюсь вписаться в этот детский сад. Честное слово. Но, поверьте, это нелегко. Первый, на кого натыкаешься взглядом, едва успев снять пальто, – коротконогий, пузатый Икабод, который приветствует тебя словами “я обкакался”, и отвисающая тяжелая ноша меж его штанин не оставляет в этом сомнений. Вдруг замечаешь, что у Икабода нет губ – только узкая щель посередине лица, как у рыбы, и от этого открытия мурашки по коже ползут. Потом, не успев даже выразить свое отвращение, ты понимаешь, что менять обкаканные штаны Ики придется именно тебе, поскольку все остальные как раз в этот момент оказываются заняты очень важными делами – смотрят, как закипает чайник, разглядывают книжки и перекладывают карандаши из одной кучки в другую.

Сегодня Кейт, мамочки Икабода, здесь нет – у нее в городе какое-то дело; наверное, пересаживает волосы на верхнюю губу или еще что-нибудь в этом роде. Очень скоро становится очевидно, что не только у меня, как тут говорят, трудности сИкабодом. Например,

Джулия, мать тройняшек Кастора, Полидевка и Гектора, по-моему, вообще его боится. Что вполне естественно – малыш Ики кусается, пинается, щипается и наступает детям на руки. Мало того, это чудовище еще и слюни пускает. Я знаю, что все дети в этом возрасте пускают слюни, но у Ики полный рот зубов, так отчего же он до сих пор истекает слюнями, как бульдог?

– Как думаешь, он нормальный? – спрашиваю я Эмму, мать Рэйнбоу, когда мы раскладываем с ней пластилин. Сегодня пластилин весь черный, хотя Хэллоуин уже прошел. – Нет, правда. И почему у нас сегодня такой черный пластилин?

– Чтобы чернокожим ребятам не было обидно.

– Но в саду нетчернокожих детей, – смеюсь я. Честное слово, тут как в дурдоме. – А если бы и были, уж точно обиделись бы. Такого цвета бывают только вороны, а не люди.

Эмма пожимает плечами, хотя я вижу, что на ее губах мелькнула тень улыбки.

– Да брось, Эмма. Согласись, что он ужасный ребенок.

– Он просто немного трудный ребенок, – нервно улыбается она, явно не слишком уверенная в справедливости своих слов.

– Так, я выкидываю это дерьмо. Это не пластилин. Я на прошлой неделе приносила зеленый, он, наверное, где-нибудь в шкафу. Достану лучше его. Чтобы не обидеть тех из нас, кто с Марса. Знаешь, тех невидимых зеленых человечков, что играют в углу с невидимыми негритятами и маленькой девочкой в инвалидной коляске.

– Ты просто хулиганка, – качает головой Эмма, теперь уже открыто улыбаясь.

– Только посмотри на него, – шепчу я, почувствовав молчаливую поддержку и забыв о всех своих благих намерениях.

Икабод, вцепившись в юбку Сюзанны (матери Манго), повис на ней и раскачивается в воздухе. Сюзанна аккуратно отгоняет его, но он опять ковыляет к ней и снова виснет на юбке. В любую секунду юбка может порваться – Икабод не худенький мальчик.

– Он же просто монстр.

– Стелла! – шипит Эмма с упреком.

– Но ведь это так. Это правда, Эмма.

– Да, он трудный, – шепотом признает Эмма, – но одаренные дети часто бывают трудными.

– Ты думаешь, он одаренный? – От удивления я невольно повышаю голос. – Икабод? В чем? Я вообще сомневаюсь, что он здоров на голову. Если так, то я беру свои слова обратно. Боже.

– Кейт говорит, что он очень талантливый ребенок. – Эмма убирает в пакет черный пластилин и помогает мне разложить зеленый. – Она никак не может подобрать ему достойную школу. Они все время ходят на собеседования, но безрезультатно.

– Неудивительно. И в чем это он якобы такой талантливый?

– Кейт говорит, что у него талант к музыке и рисованию. И еще, она водила его к психологу, и там сказали, что он так мало говорит, потому что постоянно погружен в интеллектуальные размышления.

– Да что ты говоришь.

– Да. – Эмма выдает сдавленный смешок, и мы обе поворачиваемся к стене, где висят рисунки Икабода. Два чудовищно измазанных темной краской листа бумаги. Даже в каракулях Хани уже можно угадать признаки человеческого лица.

– Так, значит, она водила его к врачу?

– Ну конечно. У нее муж – врач.

– И с мальчиком все в порядке?

– Абсолютно.

– То есть он просто засранец по натуре.

– Да, – не задумываясь отвечает Эмма.

– Вот видишь?

Эмма виновато улыбается и оглядывается. Тут же к нам подскакивает Марджори:

– Стелла, можно вас на пару слов?

– Послушайте, – начинаю я, как только мы входим в мини-кухню, – я прошу прощения за прошлый раз. Мне не следовало говорить с вами в таком тоне и сомневаться в вашей профессиональной пригодности. У меня не было на это права.

Марджори сегодня в голубой футболке, и на ней явно нет бюстгальтера, что очень опрометчиво, учитывая, какими шикарными объемами она обладает.

– На всех нас давит груз, – произносит она с понимающим видом.

– Простите?

– Груз прошлого. Он есть у всех.

– Вероятно, да.

Марджори кивает, зачерпывает мутный кофейный напиток из ячменя и цикория и разливает его по кружкам.

– Я вас немного напугала, – говорит она. – Вы чувствуете угрозу с моей стороны.

– Я бы не сказала, – возражаю я, но потом решаю не продолжать. Зачем? Даже от общения с дождевым червем было бы больше пользы.

– Да, – настаивает Марджори тоном великодушного и умудренного опытом человека. – Ведь совершенно очевидно, что у вас большие трудности с методикой воспитания детей. Поэтому вы так яро осуждаете всех остальных, у кого это получается лучше.

– У меня нет никакой “методики воспитания”, – уточняю я. – Я просто действую согласно своей логике. И мне непонятно, какая такая методика обязывает нас читать детям сказки про смерть и заставлять их играть черным пластилином.

– Именно, – говорит Марджори, словно мои слова еще больше подтвердили ее правоту. – Будем надеяться, что со временем вы все поймете. – Она размешивает грязной ложкой сахар и протискивается мимо меня.

Наконец-то пришли Луиза с Александром; сегодня они идут к нам на ланч. И я оказалась права – Икабод порвал Сюзанне юбку.

Мы идем домой с колясками под проливным дождем. Перед нами все время словно пелена водопада, и я чувствую, как черные потеки туши ползут по моему лицу. Луиза расспрашивает меня о вечере с Фрэнком, о Доминике и Руперте (“хрю”-историю я решила оставить при себе), о Крессиде, о том, весело ли мне было на столь изысканной вечеринке, и о том, вспоминает ли Хани про своего отца (не часто). Александр, как оказалось, по своему отцу тоже особенно не скучает.

– Не понимаю, – задумчиво говорит Луиза, когда мы сворачиваем на мою улицу. – По твоим рассказам выходит, что Фрэнк такой милый. И вечер, кажется, вы провели отлично.

– Лу, я тебе сто раз уже объясняла. Фрэнк на самом деле очень милый, в некотором роде.

– Тогда в чем дело?

– Мне он не нравится.

– Но почему? – Он бабник.

– Может, ему просто нужна любящая женщина?

– К тому же он очень рыжий.

– И что с того? Среди рыжих много симпатичных людей. Вот Николь Кидман, например.

– Мне не нравится Николь Кидман. И для меня этого достаточно.

Пятясь задом, мы поднимаем коляски по ступеням. У меня от этого упражнения всегда болит спина – сказываются мои тридцать восемь лет. Да, уже почти сорок. Почти сорок -ужас. Скоро я буду улыбаться с детской непосредственностью и уверять всех, что в душе мне не больше двенадцати.

– И потом, – я отпираю дверь, – есть у него и другие недостатки.

– Например? Он что, отрывает мухам крылышки? – смеется Луиза.

– Нет, но он на самом деле не такой милый, как кажется.

– А кто из нас такой милый, как кажется? – вздыхает Луиза, переходя на банальности.

– Ладно, забыли. – Не собираюсь это обсуждать. – У нас с ним отличный дуэт: мы лучшие друзья, и моя дочь его обожает. Это огромная удача. Мне бы не хотелось все это разрушить.

– Что разрушить? – спрашивает Фрэнк, который в прихожей просматривает дневную почту. – Все в порядке? Ты похожа на панду.

– Так, ничего. Ты почему постоянно здесь отираешься последнее время? Ты что, бросил работу? – Я тру под глазами. Толку мало, зато ненароком ткнула себе в глаз.

– Я тут живу и почти всегда прихожу домой на обед, – отвечает Фрэнк, – если ты до сих пор не заметила.

– Кхм. Раньше ты дома не обедал. Ну да ладно. Вот, знакомься, это моя подруга Луиза. Луиза, это Фрэнк. Фрэнк, это Луиза.

– Очень рада познакомиться. – Луиза быстро проводит языком по губам. Да уж. Я думала, такое только в кино бывает.

– Взаимно, – отвечает Фрэнк, смерив ее своим хищным взглядом. – Стелла много про вас рассказывала.

Вранье. Вижу, как он незаметно смотрит на ее левую руку и отмечает, что обручального кольца нет. Поверить не могу. У него точно диагноз. Уверена, прямо сейчас оценивает ее по своей шкале похотливости.

– А мне про вас, – смеется Луиза.

Я нарушаю их оцепенение – наклоняюсь и вынимаю Хани из коляски.

– Фуэнки, – говорит Хани и тянет к нему ручки. – Я дома.