Марк Фрост - Шесть мессий

• Название: Шесть мессий
• Автор: Марк Фрост
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38013-8

На борту «Эльбы», судна, следующего из Европы в Америку, происходит загадочное убийство. А там, где есть убийство и тем более убийство загадочное, — там всегда найдется над чем поломать голову Артуру Конан Дойлу, большому любителю подобных тайн. Вскоре он выясняет, что причиной преступления стала книга о началах каббалистического учения, которая была похищена у несчастной жертвы. Кроме того, аналогичные исчезновения священных книг уже произошли в разных уголках планеты. И во всех случаях следы похитителей ведут к таинственной черной башне, настойчиво являющейся во сне избранным, число которых равно шести.

---

— Прошу прощения, друзья, — произнесла она, — но правила запрещают гостям разгуливать по Новому городу без сопровождения.

— Спасибо, мэм. Мы получили дозволение от самого преподобного, — промолвил Фрэнк, улыбаясь ей в ответ.

— Мы только что говорили с ним, — добавила Эйлин с идиотской ухмылкой. — Он посылает с нами свою любовь.

Женщина остановилась перед ними в растерянности. Они обошли ее и продолжили разговор.

— Эй, все равно не курите! — крикнула женщина им вслед.

Эйлин помахала ей рукой и щелчком отбросила сигарету.

— Считаю своим долгом сообщить, — заявил Фрэнк, — что если кое у кого возникнет желание убраться из этой дыры до того, как армия США явится сюда за своей собственностью и здесь, прошу прощения за грубость, дерьмо по воздуху летать будет, то я буду счастлив оказать всяческое содействие.

Эйлин остановилась и присмотрелась к нему. Что сказать — искренне и прямо.

— Это весьма великодушное предложение, Фрэнк.

— Приятно слышать.

— Но боюсь, я не могу уехать отсюда прямо сейчас. Без Иакова.

— Того старика?

— Не так уж он и стар.

— Но он ведь тебе не муж?

— Нет.

— Хорошо, — сказал он с первой настоящей улыбкой, увиденной ею с того момента, как они покинули гостиницу. — Тогда мы заберем с собой и Иакова.

— Боюсь, это может оказаться не так просто, — вздохнула Эйлин.

Фрэнк поднял на нее глаза.

— Не для меня, это уж точно.

Она снова искоса присмотрелась к нему: мужчина, нельзя не признать, симпатичный и не кажется совсем уж безнадежным.

— Фрэнк, в последнее время тебе не снились необычные сны?

— Нет, мэм, — ответил он после некоторого раздумья.

— Тогда прежде всего я должна рассказать тебе одну очень странную историю.

— Заходи, ребе Иаков Штерн, заходи. — Преподобный махнул рукой в направлении дивана в углу кабинета. — Рад, что у нас появилась возможность встретиться.

— Мне удалось выкроить время в моем деловом расписании, — ответил Иаков.

Преподобный не поднялся из-за письменного стола и не протянул руки. Иаков уселся на диван возле большого глобуса на дубовой подставке. Помимо византийской иконы в золоченом окладе на стене за письменным столом преподобного да раскрытой Библии короля Иакова на пюпитре, ничто в помещении не указывало на то, что это рабочий кабинет священника. Вся обстановка отличалась богатством, даже роскошью, и напомнила Иакову убранство кабинета Джона Д. Рокфеллера, виденного им на картинке.

Воздух был спертый и прохладный. Тонкие лучи сияющего белого света пробивались сквозь деревянные ставни в затененную комнату как единственное напоминание о том, что дом высится посреди раскаленной пустыни, и в этих лучах кружили взлетавшие с толстого персидского ковра крохотные пылинки. Глаза постепенно приспосабливались к сумраку, но разглядеть толком преподобного, сидевшего за столом, куда не попадал свет, Иаков не мог.

— Прекрасная комната.

— Нравится? Я велел выстроить мой Дом надежды из необожженного кирпича: этот материал характерен для здешней архитектуры, потому что лучше всего подходит для местного климата. Ну а вся обстановка — это пожертвования, щедрые дары моих самых обеспеченных последователей. Я считаю, что священнослужитель не должен получать регулярного жалованья, не так ли, ребе? По мне, это нарушение священного завета между Богом и теми, кто его представляет.

— По-божески это, конечно, верно, но человек должен есть.

— Десятина — вот решение, и, разумеется, как множество иных разумных идей, она известна нам сотни лет. Каждый верующий в общине вносит вклад, и некая часть его доходов идет на содержание духовного пастыря, будь он пророком, священником или раввином.

— Обычно это десять процентов, — заметил Иаков.

— Тут я ввел в обиход маленькое новшество. — Преподобный подался вперед, к свету. — Я беру сто.

Иаков почувствовал, как глаза собеседника тянутся к нему подобно маслянистым щупальцам, и отвел взгляд. Он тяжело вздохнул, его сердце пропустило удар.

— Еще в начале моей проповеднической карьеры я добился немалого успеха, крестил и привлек в лоно нашей церкви значительное число миллионеров. Не стану утверждать, будто все они изначально были проникнуты идеей пожертвования на святое дело, однако, когда мое настойчивое предложение проникло в их сердца и души, оно встретило там воодушевленный отклик. И я сделал открытие: оказывается, эти западные штаты просто лопаются от избыточного богатства. Здесь все приносит огромные доходы: перевозки, ссуды, торговля хлебом, добыча серебра и нефти. Это на востоке миллионер — редкая птица, а здесь их, грубо говоря, дают дюжину на десять центов. И вопреки всем этим толкам насчет верблюдов и игольных ушков мне удалось выяснить, что эти миллионеры жаждут обрести спасение точно так же, как и грешные голодранцы.

— Они что, остаются с тобой, эти бывшие миллионеры?

— О да. Прямо здесь, в Новом городе, — ответил Дэй, не сочтя нужным упомянуть, какой радости исполняется он при виде того, как эти бывшие капитаны индустрии и их избалованные жены выгребают нечистоты из отхожих мест. — И если ты спросишь их, о, я буду поражен, если хоть один не ответит, что сегодня, обретя новую жизнь, он чувствует себя на сто процентов богаче.

— Сто процентов!

— Эта сугубо материальная жизнь полна такой бессмысленной душевной боли. Исполнена такого беспокойства, такой тревоги о сохранении того, что накоплено. Алчного стремления приумножить имеющееся сверх пределов, позволяющих удовлетворить все разумные потребности. И сколь несравненной радостью и удовольствием было бы освободиться от этого страдания и вновь смиренно посвятить себя духовным исканиям.

— Да, должно быть, такие деньги и впрямь страшное бремя. — Иаков огляделся. — Скажи мне, как тебе удается так хорошо с этим справляться?

— Я считаю, что мои труды благословенны, воистину это так.

Преподобный Дэй встал и, хромая, медленно вышел из-за стола, направляясь к Иакову.

— Великое богатство не отягощает мою душу, вес его гнетет мои согбенные плечи не сильнее, чем тяготило бы перышко колибри.

Его жестикулирующая рука пересеклась с лучом света, что повлекло за собой новое круговращение пыли.

— В чем твоя тайна?

— Я не требую ничего для себя. Я слуга, а не господин и живу ради исполнения своего долга перед Богом, и все блага земные проходят через мои руки, не прилипая. Спроси меня, Иаков Штерн, что значат для меня эти деньги, и я правдиво отвечу тебе, что не отличу серебряный доллар от диска круглой пилы. Деньги для меня не более чем инструмент, необходимый для исполнения и завершения святого действа.

— Святого действа?

— Неужели не понимаешь? Новый город. Наш собор. Все, что ты видишь вокруг себя.

— Но какова цель?

— Приблизить людей к Богу. Или, можно сказать, приблизить Его к людям. — Преподобный странно улыбнулся. — Тебя переполняют вопросы. Давай поговорим начистоту.

— О чем?

— Я знаю тебя, Иаков Штерн. — Дэй уселся напротив него. — Хотя, признаться, сначала не узнал. Ты сбрил бороду, старик. Мы виделись в прошлом году в Чикаго. Парламент религий, вспомни.

Иаков кивнул, ощущая тревожное биение своего сердца.

— Ты вовсе не отошедший от дел старик, путешествующий ради удовольствия. Ты знаток каббалы, как я слышал, один из лучших. Вполне естественно, что мне весьма любопытно узнать, что ты здесь делаешь.

Иаков ощутил волну энергии, омывающую его голову и грудь; впечатление было такое, словно слизкая бесхребетная тварь выискивает слабое место, чтобы присосаться или ужалить. Он призвал все свои силы и воздвиг мысленный барьер, чтобы оградиться от опасных поползновений. Его жизнь казалась столь же хрупкой и незащищенной, как кружащие в воздухе пылинки.

— Кажется, я спросил тебя первым, — сказал раввин.

— Справедливо, — согласился преподобный Дэй. — Ну что ж, времени у нас достаточно: спешить тебе некуда.

Он рассмеялся, и в его смехе впервые прозвучала безжалостная нотка.

— Я слушаю, — спокойно произнес Иаков.

Преподобный подался вперед и драматическим шепотом: точь-в-точь взрослый, рассказывающий ребенку сказку на ночь, — заговорил:

— Однажды пробудившись, человек обнаруживает полыхающий в нем свет силы. Если хочешь, это можно назвать искрой Божьей: он сподобился милости прикосновения свыше.

— Такие случаи известны, — заметил Иаков.

— Со временем он приобретает умение использовать силу… нет, неверно: он осознает, как поспособствовать силе в осуществлении ее священного действа. Через него, скромнейшее из орудий. С этого момента она руководит каждой его мыслью и действием, направленными на то, чтобы собрать вокруг себя общину приверженцев и увести их прочь от испорченного мира. В пустыню. Возвести там новый Иерусалим. Сила послала ему видение, в коем было явлено, как и куда должно им удалиться: сон о высокой черной башне, его церкви, поднявшейся из песка.