Ален Демурже - Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314

• Название: Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314
• Автор: Ален Демурже
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8071-0253-9, 978-5-8071-0238-6

История ордена Храма, выдвигавшиеся против него обвинения и его трагический конец оставили след в общественном сознании.

На этой исторической основе сформировались, распространились, а затем исказились мифы, предания и легенды.

Орден был создан в 1118–1119 гг. по инициативе нескольких рыцарей, участвовавших в крестовом походе, чтобы надолго воплотить в жизнь главную идею, связанную с защитой гробницы Христа в Иерусалиме и посещающих ее пилигримов. Орден обрел могущество и образовал по всему христианскому миру сеть обителей и хозяйств, которые собирали дая нужд Святой земли пожертвования и налоги.

Крах крестовых походов и гибель латинских государств Святой земли подорвали материальные и идеологические основы его деятельности. Орден Храма пал в начале XIV в. от рук короля Франции Филиппа Красивого.

---

Все чаще и чаще историки ищут объяснение в области верований, в вере Филиппа Красивого. Полагают, что король, его советники и вообще общественное мнение было убеждено в виновности тамплиеров. Филипп, Ногаре, инквизитор Гильом Парижский действительно считали себя защитниками Христа, сражающимися с дьяволом.[543] «Мы, будучи возведены Господом на сторожевой пост королевского достоинства ради защиты свободы веры Церкви и желая прежде удовлетворения любых желаний нашей души, усиления католической веры…» — говорит он, и с каким пафосом, в приказе об аресте (р. 21). В1308 г. в Пуатье Гильом де Плезиан объяснил победу над тамплиерами «неоспоримым свидетельством монарха, столь великого и столь благочестивого, который в этом деле выступает посланником Христа, в которого следует верить тем, кто от веры» (р. 121). Эти идеи были выкованы еще в течение конфликта с Бонифацием VIII.

Малкольм Барбер, на основании документов, составленных королевской канцелярией, попытался описать то «мировоззрение», которое, возможно, имел Филипп Красивый и его приближенные. Его видение подразумевало унитарный мир, дело рук Божиих, цементом для которого служила католическая вера. Этот мир был логически организован, разумно упорядочен и иерархизирован. От Бога до последнего кустика вела лестница или цепочка. В этом мире сосуществовали разные силы: на смену традиционной идее о двух властях под авторитетом папы пришло представление о христианском мире, образующем единое целое, разделенное на более мелкие, но такие же естественные единицы. Одним из этих естественных подразделений являлось монархическое государство, французская монархия, во главе которой стоял «христианнейший король».

Преступления тамплиеров, их ересь, их извращения подрывали единство творения и заданную архитектуру вселенной. Они вели наступление на веру, глумились над Творением (непристойными поцелуями), а содомия являлась пороком, противным природе. Их тайныеночные сходки оскорбляли Бога, который есть свет, наполняющий всякую тварь своим светом. Тамплиеры отвергли разум и отказались от отведенного им места на лестнице Творения, совершенство которого они поставили под сомнение.[544]

В силу коронационной клятвы король, помазанник Христа, не мог уклониться от исполнения своего долга. Мог ли он действовать без участия папы? Филипп Красивый предположил, что при согласии христианского народа он имеет такое право. Но он к этому не стремился. Этим объясняется то постоянное давление, которое он оказывал на понтифика. Тамплиеры нарушили законы и поколебали миропорядок, гарантом которого является христианнейший король, наследник Христа. Значит, их необходимо уничтожить.

Верил ли Филипп Красивый тому, что говорил? Будучи благочестивым, даже очень благочестивым человеком, суровым и жестким в вопросах веры и морали, он разделял представления своего времени. Но не использовал ли он и его советники эти верования ради достижения своих целей? Говорят, королем было легко манипулировать.[545] В начале XIV в. всякий добрый христианин верил в демонов. Однако Ринальдо да Конкорреццо, также добрый христианин, не верил, что тамплиеры были демонами. Хайме II Арагонский и Эдуард II Английский (кстати, являвшийся гомосексуалистом) не верили ни в какие сказки, распространявшиеся усердными агентами Филиппа Красивого.

Если быть до конца откровенным, я не верю в искренность Филиппа Красивого в этом деле и уж совсем не верю в честность Ногаре и Плезиана. Разумеется, они были фанатиками, но государства, а не Бога. Сквозь орден Храма король и его окружение видели иную цель. Какую?

Возможно, это был крестовый поход. Филипп Красивый, христианнейший король, внук Людовика Святого, умершего в крестовом походе, сын Филиппа III, также скончавшегося в крестовом походе (на этот раз на Арагон), не мог об этом не думать. На соборе во Вьенне он торжественно пообещал начать подготовку к походу. Но для этого ему требовались действенные средства: деньги, много денег, и достаточные военные ресурсы. И здесь снова встала проблема орденов. Раймунд Луллий в своем сочинении «Liber de jure» предложил объединить два ордена под властью великого магистра, которым мог бы стать неженатый король, специально избранный король-воитель (rex bellator). Филипп Красивый овдовел в 1305 г. Вполне возможно, что именно в этот момент Филипп задумался о том, чтобы возглавить новый орден и начать крестовый поход. А это означало неизбежную гибель для ордена Храма.[546]

De facto объединение орденов было осуществлено решениями собора во Вьенне. Согласившись с ними, король потребовал, чтобы орден госпитальеров, к выгоде которого они послужили, был «упорядочен и реформирован папским престолом как на уровне его руководства, так и на уровне его членов» (р. 201). Однако не станем забывать о том, что симпатии Филиппа Красивого принадлежали новому ордена, который находился бы под его контролем. В этом он разделял взгляды Хайме II Арагонского.

Я думаю, что причины отношения Филиппа к ордену Храма стоит искать именно в этом направлении. Во Франции орден не представлял военной опасности в отличие от того, что имело место в Испании. Но проблема здесь не военного порядка — она лежит в сфере идеологии и политики. Филипп Красивый, Эдуард I и Эдуард II, Хайме II проводили в отношении орденов Храма и Госпиталя одну и ту же политику, сокращая их привилегии. Из-за неудач в Святой земле, вина за которые возлагалась на ордены, рыцарям-монахам пришлось перейти к обороне, а короли этим воспользовались.

В то же самое время все эти монархи имели более или менее серьезные разногласия с папской властью, которые иногда принимали острую форму. Арагону пришлось противостоять крестовому походу, развязанному против него папой из-за той роли, которую это государство сыграло в Сицилийской вечерне. Эдуард I столкнулся с трудностями при решении вопроса о десятине с духовенства. Филипп Красивый сознательно разжигал конфликт с Бонифацием VIII по поводу этой же самой десятины, а также церковных юрисдикции. Военные ордены находились под прямым контролем папы. Разве не могло папство, даже ослабленное жестокими ударами, нанесенными Филиппом Красивым Бонифацию VIII, прибегнуть к услугам орденов? Тамплиеры Франции поддержали короля в его борьбе против Бонифация VIII. Но в Ананьи того же самого Бонифация VIII защищали тамплиеры и госпитальеры. В любом случае ордены Храма и Госпиталя, независимо от занятых ими в той или иной ситуациипозиций, не переставали быть независимыми и могущественными орденами, подчиненными авторитету папы.

Положение централизованных монархий, при всех тонкостях, было таким же. Филипп Красивый осмелился нанести удар Бонифацию VIII, прибегнув к насильственным действиям. И он же располагал всеми возможностями для того, чтобы посредством такого же насилия разделаться с военными орденами, как с потенциальными орудиями папства. Эдуард II, только что унаследовавший своему отцу, и Хайме II, никогда не веривший обвинениям, выдвинутым против ордена Храма, пошли по следам Филиппа, так как быстро осознали, что для них это означало возможность сократить влияние ордена Храма и, вообще, военных орденов в своих государствах.

В соответствии со сказанным отношение этих королей к ордену госпитальеров ничем не отличалось: они вовсе не собирались ему покровительствовать по той простой причине, что лелеяли на его счет те же самые планы, что и в отношении ордена Храма, и обвиняли его практически в тех же прегрешениях. В их задачи не входило устранить один, чтобы усилить другой. Поэтому-то Филипп и Хайме II (в Англии проблема стояла менее остро) стремились к созданию на развалинах Храма нового ордена. Однако между ними существовало различие: Хайме II думал прежде всего о Реконкисте и строил свой план в традициях национальных орденов Иберийского полуострова. Филипп смотрел гораздо шире: его планы охватывали крестовый поход, Иерусалим, непререкаемый авторитет на Западе. Он мечтал об ордене, который был бы ему подотчетен, если не подвластен.

В письме от 24 августа 1312 г., в котором он наконец согласился с передачей имущества ордена Храма госпитальерам, Филипп угрожает: нужно, чтобы орден госпитальеров «стал приемлемым для Бога и церковных и светских людей, а не опасным, а также, насколько возможно, полезным для помощи Святой земле» (р. 201–203). Орден госпитальеров был так же непопулярен, как и орден Храма. С точки зрения нравственности в начале XIV в. ситуация внутри него была такой же незавидной, как и та, за которую упрекали орден Храма. Он вполне мог разделить с орденом Храма его судьбу. Комментируя вышеприведенное высказывание Филиппа Красивого, Жорж Лизеран, редактор «Досье дела тамплиеров», отметил: «Эта оговорка, возможно, была сделана с подачи советников короля в качестве отправной точки для нового дела, на сей раз против ордена Госпиталя» (р. 201, п. 2).