Юрий Виноградов - Десятый круг ада

• Название: Десятый круг ада
• Автор: Юрий Виноградов
• Издательство: Современник
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1982

Роман Юрия Виноградова «Десятый круг ада» посвящен военной теме, но по своему содержанию он остается злободневным и в наши дни. В центре повествования находится борьба советских разведчиков против создания гитлеровскими приспешниками бактериологического оружия.

---

— Правда, прошлой осенью, во время командировки, я случайно встретил в Берлине доктора Штайница, — начал вспоминать Форенхоф. — Прямо на улице встретил, возле главпочтамта. Штайниц работает по своей старой специальности, ведет какое-то большое исследование. Вспомнили мы с ним и студенческие годы и… и разошлись.

— Разве вам не захотелось поддерживать отношения со старым приятелем? — поинтересовался Григорьев.

— Хотелось бы, но… — Форенхоф запнулся, раздумывая, высказывать ли свои соображения по этому никчемному случаю. — Позже я узнал, что доктор Штайниц очень высоко котируется у нацистов. Поскольку я к нацистам отношусь с предубеждением, то не стал больше искать с ним встреч.

«И напрасно! — чуть было не вырвалось у Григорьева, — По-видимому, доктор Штайниц — персона важная. Фашисты ценят ученых, которые работают на них. Из-за одного этого стоит поинтересоваться химиком и бактериологом Штайницем».

— Господин Форенхоф, — заговорил Григорьев, — человечество действительно может оказаться в критическом положении, если вдруг будет применено бактериологическое оружие.

Форенхоф в знак согласия закивал головой.

— Да, да! Человечество и не подразумевает, какая угроза нависла над ним.

— Тогда помогите нам раскрыть готовящееся преступление!

Форенхоф тяжко вздохнул, отпил глоток чая.

— Если бы я смог это сделать сам, тогда не пришел бы к вам. В общем, я поговорю с полковником фон Айзенбахом. У нас с ним общие взгляды. Он не нацист. А в армии — как большой специалист-строитель. Перед отправкой в шестую армию фон Айзенбах работал с доктором Штайницем…

— Поговорите, — согласился Григорьев.

Он до вечера ждал прихода медика, но вместо него неожиданно явился полковник фон Айзенбах.

— Видимо, я невольно причастен к созданию этого страшного бесшумного оружия, — заговорил он. — Меня грызет совесть, только подумать — все живое может погибнуть! И в этом доля моей вины… моей. Нельзя допустить применения бактериальных средств массового уничтожения людей, нельзя! Я все продумал и готов рассказать…

…Преподавателя строительного факультета Берлинского университета фон Айзенбаха мобилизовали в начале 1942 года. Бывший его ученик, близкий родственник рейхсмаршала Геринга, ставший в дни войны одним из руководителей строительного управления, избавил своего учителя от фронта, предложив возглавить строительную бригаду, направляющуюся в Шварцвальд для сооружения объекта государственной важности.

Как строителю, Айзенбаху хотя бы в общих чертах надо было знать предназначение объекта. Ведь требовалось подобрать соответствующие материалы, рассчитать прочность фундамента, перекрытий. Попытался хоть прояснить что-нибудь у главного инженера специального конструкторского бюро в Берлине, когда в сопровождении трех эсэсовцев приехал к нему из Шварцвальда за проектом. Главный инженер пропустил мимо ушей вопрос командира строительной бригады. И только в коридоре, где они на минуту остались одни, шепнул, чтобы тот никогда больше не задавал подобных вопросов.

При подготовке восьмигранного котлована под фундамент объекта Айзенбах все же не выдержал, спросил о стройке у доктора Штайница, осуществлявшего общий контроль за работой.

— Ваше любопытство, полковник, может дорого обойтись, — ответил Штайниц.

От своего ученика, родственника Геринга, Айзенбах узнал, что доктор Штайниц очень крупный ученый в области микробиологии. Поскольку рядом возводился концлагерь на тысячу военнопленных, можно было предполагать, что в Шварцвальде строилась мощная экспериментальная лаборатория для проведения опытов над людьми…

— Скажите, вы были в близких отношениях с доктором Штайницем? — поинтересовался Григорьев.

— С этой бактерией?! — передернуло Айзенбаха. — Да у нас с ним были вечные распри! Он совал свой длинный нос в любую щель, контролировал каждый мой шаг. Меня только и спасал родственник рейхсмаршала Геринга. А то давно бы мне быть на восточном фронте. В октябре прошлого года Штайниц все же избавился от меня: отослал под Сталинград, в армию Паулюса. Тяжелый, неприятный он человек. Загадочный. К слову, его хорошо знает штандартенфюрер Фалькенгауз. Он был правой рукой Штайница. Фалькенгауз здесь, в лагере. Я видел его в бараке для офицеров-нацистов.

— Кем был Фалькенгауз на стройке? — спросил Григорьев.

— Командиром бригады охраны специальных объектов. И начальником гарнизона по совместительству. Моя строительная бригада подчинялась ему как начальнику гарнизона. — Айзенбах насмешливо улыбнулся и добавил: — Штандартенфюрер был без ума от одной прехорошенькой фрейлейн.

— Кто же эта красавица?

— Регина. Дочь профессора Шмидта. Они живут в Вальтхофе, в полутора километрах от стройки.

Григорьев насторожился: имя профессора Шмидта, химика-органика, было ему знакомо. В начале второй мировой войны он исчез из поля зрения мировой общественности. Должно быть, нацисты заставили его работать на нужды вермахта. Но тот ли этот самый Шмидт?!

— Что вы можете сказать об отце фрейлейн Регины? — полюбопытствовал он.

Айзенбах выпрямился, высокомерно откинул голову:

— О-о! Профессор Шмидт — гордость немецкой нации! Профессора Шмидта знают все в Германии. И не только в Германии. Во многих странах. Профессор Шмидт — крупнейший в мире ученый, химик-органик…

«Теперь все становится на свои места. Знаменитого ученого-химика нацисты заставят или уже заставили работать над бактериологическим оружием», — определил Григорьев.

— Мы с профессором подружились, — увлеченно продолжал Айзенбах, откровенно гордясь близостью с великим ученым. — В свое время у меня учился его сын, Альберт. Сейчас он, как и я, строитель. Служит где-то в Белоруссии. Профессор показывал его фото в форме капитана. Видный молодой человек! Я даже посвящен в маленькую тайну семьи Шмидтов, — сообщил он доверительно. — Да, да! В двадцатых годах младший брат профессора влюбился в американскую певицу и уехал с ней за океан. Там у них родился сын. Профессор не может простить единственному брату такого легкомыслия и не переписывается с ним.

— Каково отношение господина Шмидта к войне? — спросил Григорьев..

— Профессор закоренелый пацифист. Но мне кажется, — Айзенбах наклонился к столу следователя, — его хотят заставить вместе со Штайницем проводить свои опыты не над грызунами, а над людьми, военнопленными. По крайней мере, это иногда проскальзывало в разговоре.

— Благодарю, господин Айзенбах, за чистосердечный рассказ, — произнес Григорьев. — Попрошу только нарисовать подробнейший план объекта в Шварцвальде.

— Яволь, господин подполковник! — охотно согласился Айзенбах и вышел из кабинета.

Отпустив Айзенбаха, Григорьев послал дежурного за штандартенфюрером. Фалькенгауз вошел в кабинет, молча, по-уставному вытянулся. Был он высок, строен, подтянут, с образцовой прусской военной выучкой, которую при первой же возможности подчеркивал даже здесь, в лагере военнопленных.

— Садитесь, господин Фалькенгауз, — сказал Григорьев.

Фалькенгауз даже не пошевелился. Этим он давал понять, что не намерен долго задерживаться в следовательском кабинете.

— Стоя неудобно разговаривать. А разговор у нас долгий.

Фалькенгауз не ответил.

— Садитесь, штандартенфюрер! — не выдержал Григорьев. Фалькенгауз вздрогнул от окрика и нехотя опустился на табуретку. — Вы член национал-социалистической партии? — спросил Григорьев.

— Да! И горжусь этим.

— Ваше воинское звание — штандартенфюрер СС?

— Да. За особые заслуги перед рейхом оно мне присвоено по личному указанию фюрера.

— До восточного фронта вы были командиром бригады охраны специальных объектов?

— Да. Вы хорошо осведомлены обо мне. Это делает вам честь!

— Перед отправкой в шестую армию ваша бригада была в Шварцвальде?

Фалькенгауз метнул взгляд на спокойное лицо следователя, отчеканил:

— В Берлине!

— А если вспомнить? Если не горячиться? Давайте поговорим просто, по-человечески, — предложил Григорьев,

Фалькенгауз вспыхнул.

— Мой фюрер учил меня отвечать с достоинством арийца! И я оправдаю его доверие, — запальчиво произнес он.

Григорьев не спешил задавать очередной вопрос, давая возможность нацисту успокоиться.

— Значит, вы не были в Шварцвальде?

— Я уже сказал.

— И ваша бригада не охраняла строящийся там секретный исследовательский объект?

— Впервые слышу о каком-то Шварцвальде, — внутренне насторожился Фалькенгауз, поняв, что следователь неспроста задает повторно один и тот же вопрос.

— И вы, конечно, не знали командира строительной бригады полковника фон Айзенбаха?!