Владимир Беляев - Чекисты. Книга вторая

• Название: Чекисты. Книга вторая
• Автор: Владимир Беляев
• Издательство: Калининградское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1963

В сборник вошли повести и рассказы:

В.Беляев, И.Подолянин. В поисках брода

Н.Киселев. Ночной визит

А.Миронов. Одно дело Зосимы Петровича

П.Кравченко. Вторая профессия

Г.Гришин, А.Нормет. По плану капитана Виллера

---

— Фотографию у Тони я обязательно возьму, — сказал Загоруйко.

— А теперь давай, Ваня карту, бумагу и чернила, а то скоро светать станет…

В одном из особняков Мюнхена приблизительно в ту же пору собрались представители различных слоев многонациональной эмиграции, которая и поныне обитает в Западной Германии. В тот июльский вечер здесь можно было увидеть бывших вожаков латвийских “айсоргов”, эстонских, литовских и украинских националистов, тех беглецов из Венгрии, кто еще так недавно подвизался в окружении регента Хорти и Салаши. Были приглашены сюда польские деятели из клики Андерса и Сосновского, из “Зеленого интернационала”, возглавляемого бежавшим из Польши вице-премьером Миколайчиком. Среди них были и те, что в преддверии освобождения Польши Советской Армией и Войском Польским бродили там по лесам в шайках ВИН и НСЗ с изображением богородицы на черных рубашках, грабя и уничтожая мирное польское население. Были приглашены сюда и молодчики из “Железной гвардии” румынского фашиста Хориа Сима.

Все они выглядели весьма благообразно, выступая в новой роли “защитников западной демократии”, которую уготовали им те, кто стоял за их спиной, — “серые преосвященства” капиталистического мира. Пришли сюда и вожаки украинских националистов, а среди них и тот коренастый человек, которого его коллеги привыкли называть “Профессор”.

***

Вскоре после этого таинственного заседания Профессора привезли в немецкий порт Киль.

Там его посадили на специальный катер американской разведки с западно-немецкими опознавательными знаками. Ночью катер отошел в море. Несколько дней Профессор, сидящий в удобной каюте катера, и экипаж судна ждали нужной им погоды возле острова Борнхольм. Когда поднялся ветер нужного румба, катер снялся с якоря и взял курс в сторону Калининграда.

Неподалеку от запретной зоны советского побережья моложавый капитан катера с бакенбардами сказал поднявшемуся на палубу Профессору:

— К сожалению, дальше нельзя. Я не люблю разговаривать с советскими пограничниками. Бойз, плиз! — дал он знак матросам из команды.

…Мотор замолк, катер швыряло на волнах, и в наступившей тишине под завывание ветра моряки помогли Профессору надеть лямки небольшого воздушного шара, который, до поры до времени, прижимаемый ногами команды, лежал грудой шелковой прорезиненной материи на палубе.

К нему подвели шланг от баллона. Пока воздушный шар наполнялся газом, моряки закрепили на спине Профессора парашют и рюкзак с лодкой. Капитан катера еще раз повторил Профессору то, что говорил ему в каюте:

— Ветерок отличный! Недаром мы его столько ждали. Через пару часов вы уже будете далеко за пределами пограничного района. Нож я вам дал? Ну, а если ветер переменится, что по прогнозу мало вероятно, — на крайний случай у вас лодка. Вы можете открыть вентиль баллончика, и она, надутая мгновенно, спасет вам жизнь.

— Я вас понимаю! — Сказал Профессор. — Спасибо, мистер Рочестер!

— Только, ради бога, не опускайтесь на Красной площади, — пошутил капитан, прощаясь со своим очередным таинственным пассажиром, покидавшим борт таким необычным путем.

Матросы перерезали стропы, и воздушный шар унес Профессора в темное небо.

Спустя несколько дней этот воздушный пассажир сидел уже в купе мягкого вагона скорого поезда “Москва—Чоп”. Только значительно позже выяснилось, какими путями добирался он до Брянска, чтобы сесть на этот поезд, кто ему помогал после того, как спустился он с неба в глухом сосновом лесу. Но с уверенностью можно сказать: если бы любому из пассажиров, едущих в том же поезде, показали этого скромного, хорошо одетого мужчину и сказали, что совсем недавно он прилетел сюда на воздушном шаре, то такого “информатора” сочли бы фантазером, начитавшимся Жюль-Верна. И только, пожалуй, люди, знающие тонкости тайной борьбы с врагами, могли бы отнестись серьезно к такому сообщению и сделать из него нужные выводы.

Все места в вагоне были заняты молодежью, которая возвращалась из Москвы: смуглыми пуэрториканцами, светловолосыми датчанами, молчаливыми англичанами.

Профессор прошел мимо раскрытых купе по коридору покачивающегося поезда в ресторан и сел у окна. Перед ним уже мелькали поля Украины, “освобождать” которую он прибыл сюда из далекого Мюнхена.

Профессор медленными глотками пил холодное пиво и, не обращая внимания на веселье, бушевавшее в ресторане, думал о том, как-то его встретит нынешний Львов, который покинул он еще в те дни, когда эсэсовцы из дивизии “Галичина”, погибая тысячами, пытались задержать продвижение Советской Армии к Сану и Висле.

Кравчук проверяет качество “консервов”

Хозяин маленькой квартирки в новом доме на окраине Ростова-на-Дону, видимо, уже готовился ко сну. Когда ему позвонили, он открыл дверь голый до пояса с полотенцем в руках.

— Простите, здесь живет инженер Иван Фарнега? — разглядывая его, спросил Кравчук.

Человек с полотенцем сказал:

— Фарнега — это я…

— У вас есть родственники в Станиславе?

— Кого именно вы имеете в виду? — чуть слышно выдавил обусловленный отзыв хозяин.

— Добрый вечер, друже Буйный, — протягивая ему руку и показывая половину открытки с видом Святоюрского собора, тихо сказал Кравчук. — Где мы можем поговорить?

— Может… может… где-нибудь на улице? Дети спят, — прошептал Фарнега.

— Охотно. Я подожду вас на лестнице, — сказал Кравчук.

Кое-как натягивал рубашку тот, кого назвали Фарнегой. Руки его дрожали. Видно, большую тревогу принес в дом своим появлением неожиданный гость.

С тоской в глазах подошел Фарнега к широкой детской кроватке, где, разметавшись в блаженном полусне, лежат рядом два розовощеких бутуза. Посмотрел он на них, прикрыл простыней. На тахте спит жена инженера. Спросила спросонья:

— Кто-то был, Ванечка?

— Пустяки, Зинуша, — как-то невпопад ответил ей, повязывая дрожащими руками галстук, Фарнега. — Один инженер из Львова. Просит устроить его в гостиницу. Я скоро приду, а ты спи.

Он нежно поцеловал сонную жену, а она, потягиваясь, обронила:

— Смешной. Почему ты не оставил его у нас?

— Я предлагал — не хочет стеснять. Спи…

Слышалась музыка духового оркестра, гуляли по темным аллеям влюбленные пары, шумело народное гулянье в центре парка, а в одной из самых затемненных аллей уже сидели Фарнега и Кравчук. Видно, немало переговорили они друг с другом, и Фарнега, поверив в то, что Кравчук действительно послан националистами, оглядываясь на кусты, тихо сказал:

— Я же вам правду говорю: кто знал, что вы придете именно сегодня? Сколько лет не было никакой связи! Я думал, что вы про меня забыли совсем. Ну, а тот блокнот с шифрованными записями мне оставлять было опасно. Неровен час — обыск и полная всыпа. Или жена еще найдет. А она у меня русская, ничего не подозревает, и ей я не открылся.

— Правильно сделали, друже Буйный, — похвалил его Кравчук. — Даже самому близкому человеку нельзя доверять тайны нашей организации… Ну, где вы храните тот блокнот?

— У себя, на заводе. Есть у меня в цеховой конторке тайничок особый. Никакая холера туда не проникнет. Если хотите — я завтра…

— А сегодня? — заглядывая в глаза Фарнеге, спросил Кравчук.

— Сегодня никак нельзя. Конторка закрыта. Приду я брать ключи — сразу подозрение.

— Завтра я никак не смогу, — медленно сказал Кравчук. — Давайте тогда встретимся послезавтра, в шесть вечера на той вон скамеечке…

И он показал на скамеечку, где сидела теперь какая-то влюбленная пара…

…Всякие посетители бывали в приемной управления государственной безопасности в Ростове, но такой, как Фарнега, появился здесь впервые.

Совсем поникший, со следами большого внутреннего волнения на лице, сидел он перед полковником Туровцевым, рассказывая:

— Я признался вам во всем. Кусок жизни прожил под чужим именем. Но не сделал за это время ничего плохого. Берите. Этот мне не нужен. — И он положил на стол потрепанный паспорт.

Полковник небрежно полистал паспорт и отложил его в сторону, как давно прочитанную, хорошо знакомую книгу.

— А сейчас что мне… делать, Юрий Петрович? — осторожно спросил Фарнега. — Подождать там, пока меня заберут, — он показал на дверь, — или вы сюда вызовете?

— Зачем ждать? Когда у вас смена?

— Через два часа.

— Идите… работайте… товарищ… Гуменюк.

***

…Продолжая свой путь по маршруту, заданному Хмарой, не отклоняясь от него ни на шаг, Кравчук в это время уже шагал по улице Кришьяна Барона в латвийской столице. Он впервые был в Риге и теперь с интересом вглядывался в большие дома этой центральной улицы”

У дома 109 Кравчук задержался и, еще раз проверив адрес, прошел под аркой в подворотню. Квартиру восемь он нашел без труда. Обитая коленкором массивная дверь ее скрывала еще одну тайну.