Алина Стрелковская - Лекарство от снов

• Название: Лекарство от снов
• Автор: Алина Стрелковская
• Жанр: Фэнтези

Он: психически неуравновешенный, обозленный, уставший от жизненных невзгод эльф, чьи мысли застряли в далеком прошлом и вряд ли когда-нибудь вернутся в настоящее.

Она: глупая и самоуверенная девчонка, недоучившаяся ведьма, что пытается изменить мир, но вместо этого только все больше запутывается в себе.

Их пути пересеклись, и все стало еще сложнее. А ведь помимо личных проблем существует еще и окружающий мир со всем своим многообразием, крайностями и нелепыми предрассудками. Вопрос только в том, как жить с этим миром в гармонии?

---

«Это каких же размахов должно было достигнуть новоявленное Грязное Движение, если на зов его зачинщика являются даже такие диковинные существа?» — ошарашено подумала ведьма.

— Аэлла, Окипета, вы перенесете нас с леди Сангритой в Дом Правительства. Келайно, ты останешься здесь и будешь присматривать за порядком. Кстати говоря, скоро на крышу должен выбраться лохбургский прокурор. Разберешься с ним. Всем все понятно?

Гарпии нестройным хором подтвердили полученные приказания и две из них, цепко схватившись когтистыми лапами за вампира и ведьму, взмыли в воздух. Уже отдалившись на порядочное расстояние от тюрьмы, девушка услышала несколько одиноких выстрелов.

На фоне черного неба проступил нечеткий силуэт Келайно.

В лапах гарпии тщетно извивался лорд Джастис.

* * *

— Ты что, сдурела, страхолюдина крылатая?!!! Отпусти меня немедленно! — истошно заорал прокурор, окончательно растеряв остатки самообладания и аристократической вежливости.

— Что, прямо в полете? — ехидно переспросила Келайно и, не иначе как назло «пассажиру», заложила крутой вираж.

Джастис спешно закрыл рот — с вредной гарпии действительно сталось бы уронить его с высоты птичьего полета. Да и подкатывающая к горлу тошнота не слишком располагала к долгим разговорам.

Келайно сделала еще несколько кругов над тюрьмой и флегматично поинтересовалась:

— Ты что вообще забыл на крыше, прокурор?

— Вампира вашего ненормального, кого еще? — пробурчал Джастис, с опаской поглядывая на крыши оставшихся далеко внизу домов.

— Неправда, господин Вэрбе — гений! Он освободит всех нелюдей! — убежденно ответила гарпия. Флегматизм из голоса исчез без следа, и прокурор нехотя признал, что неугомонный Людвиг действительно был талантливым идеологом, раз сумел найти общий язык даже с такими неуживчивыми и неуправляемыми созданиями.

— Вот я и говорю — ненормальный.

— А ты бы, значит, предпочел сжечь нас всех на костре? И после этого вы, люди, говорите о гуманном отношении к ближнему! Мразь! — на этот раз в словах собеседницы чувствовалась неприкрытая злоба. Полет же вновь стал порывистым и неровным.

— Лично мне вообще наплевать на то, живы вы или мертвы, — устало огрызнулся Джастис. — Нечисть объявлена вне закона Его Величеством, и я не смогу это изменить даже если у меня самого отрастут когти и хвост.

Он мог бы многое сказать в ответ. Например то, что Лохбург и так по сути является заповедником нечисти, а они этим пользуются и творят, что придет в голову. Или сделать экскурс в историю и рассказать, как нечисть терроризировала людей первый век после Эксперимента. Или же банально проанализировать сегодняшний день и нарисовать красочную картину будущего, в котором господин Вэрбе таки захватывает город. Будущего, в котором ошалевшие от счастья нелюди сначала перегрызутся друг с другом, а потом, без лишних раздумий, уничтожат мирных, не способных защищаться людей.

Он мог бы многое сказать, но собеседница не стоила такого красноречия. Ее, как и остальных революционеров, тщательно обработал Людвиг с ближайшими приспешниками, и лорд Джастис не имел никакого желания дискутировать с ней на скользкие темы.

Келайно же явно имела на этот счет другое мнение. Иначе, к чему эти попытки его разговорить?

— Ах, Его Величеством… Ну а чего же хочется тебе самому?

— Мне хочется жить по-человечески и спокойно заниматься своей работой. Работой прокурора, а не разгоном митингов и разгадыванием планов революционно настроенной нечисти.

— И что же тебе мешает? — слова гарпии просто-таки истекали ядом.

— Продажность правительства Лохбурга и чрезмерная активность Вэрбе. Вот, что мне мешает, — совершенно искренне ответил мужчина. К его огромному сожалению, он был единственным в этом городе, кому король полностью доверял. Соответственно, и мера ответственности была совсем другая. Гораздо большая, чем у любого, пусть даже самого высокопоставленного лохбургского чиновника.

— Итак, тебе нужен порядок, стабильность и сознательное правительство, — задумчиво подвела итог собеседница. — Хорошо, тогда я не буду тебя убивать.

— С чего это вдруг такая доброта? — ошарашено поинтересовался Джастис.

— Я думаю, ты еще сможешь пригодиться господину Вэрбе, когда мы захватим Лохбург, — довольно ответила Келайно и, не успел прокурор осознать сказанное, опустила его на крышу колокольни монастыря святого Лоха — древнего пирата и разбойника, что, после встречи с каким-то морским чудищем, сделался ужасно религиозным и потратил награбленное золото на постройку этого самого монастыря. Ну а поскольку ударившийся из одной крайности в другую Лох никому не отказывал в приюте, вскоре в монастырь все чаще стали приходить преступники, скрывающиеся от стражей закона. Там они и оставались. Когда же гости перестали помещаться в монастыре, настоятель приказал вновь начать строительство. Через какой-то век на карте Королевства появился новый город, названный, в честь основателя, Лохбургом.

Именно эта история почему-то вспомнилась лорду Джастису, когда он, сидя на маленькой покатой крыше колокольни, с неподдельным ужасом наблюдал за вновь взмывшей в воздух гарпией. Нет, Келайно вовсе не пыталась напасть. Она поступила гораздо хуже, оставив его в гордом одиночестве на этой жутко неудобной для сидения крыше без какой-либо возможности самостоятельно слезть вниз.

Еще секунда, и гарпия скрылась в темноте.

Прокурор, едва дыша, схватился обеими руками за крест, торчащий аккурат посередине крыши.

— Помогите! — с долей обреченности в голосе прокричал он, заранее зная, что до утра его вряд ли кто-то услышит.

* * *

Последние сто лет Новый год часто заставал Шута в совершенно незнакомых городах. Не смотря на любовь к этому празднику, он давно перестал его отмечать и предпочитал наблюдать со стороны за чужим счастьем и чужой радостью. В какой-то степени это было познавательно, а в какой-то — попахивало мазохизмом, так как сам он радоваться по понятным причинам разучился.

Но никогда еще в новогоднюю ночь он не ощущал абсолютного одиночества. Безусловно, он всегда мог найти тысячу причин, по которым его жизнь правильнее было бы считать наказанием, нежели высшей ценностью, но не было еще такого, чтобы на задворках сознания не возник Волк и не начал издеваться над его философскими рассуждениями. Порой Шуту даже казалось, что вторая ипостась спорит не потому, что не согласна, а чисто из спортивного интереса и желания растормошить излишне мрачного соседа. Или же это была своеобразная защитная реакция организма? Как там мэтр Фламмен говорил? Волк — не паразит, а второе Я? Здравствуй, моя шизофрения…

Однако, прибыв в Лохбург, музыкант отчетливо ощутил, что волшебник был прав. Три дня бешеной скачки и тревожных размышлений о том, что с Сангритой за это время могло произойти все, что угодно не оставляли возможности подумать о себе-любимом, но уже на въезде в город ситуация изменилась. Шут и сам не знал, что на него так повлияло, но тревога внезапно ушла, уступив место холодной рассудочности.

На окраине города было пусто и тихо. Даже не верилось, что эта темная ночь — новогодняя. Куда подевался народ? А, впрочем, и так понятно, что в центр. Здесь жили в основном нищие и не слишком удачливые мелкие воришки, что, в общем-то, почти одно и то же. Естественно, здесь и не пахло праздничными украшениями, а сами обитатели этих мест, должно быть, как раз пытались отхватить свои пять медяков где-нибудь на площади Золотых Монет.

Впервые в жизни Шут почувствовал, что он абсолютно один. Не просто в компании людей, которые его не понимают и не хотят понимать. Действительно один. Нет любящих родственников и друзей, нет ненавидящих врагов и завистников, нет обиженных им и нет благодарных, нет второй ипостаси. Даже тех, кому плевать на него с высокой колокольни — и тех нет. Только он, черный конь Дефект, холодный воздух, грязная улица, приземистые домики-развалюхи и обшарпанная башня какого-то монастыря. Он находился в самой старой и самой неприглядной части Лохбурга. Впрочем, «старый» и «неприглядный» здесь давно были синонимами. Мэр города давно перестал интересоваться своими владениями, так что этот город смело можно было назвать городом контрастов.

Эльф сардонически усмехнулся и запрокинул голову, чтобы увидеть верхушку башни.

На верхушке торчал крест.

Этот крест самозабвенно обнимал какой-то человек.

— Помогите! — крикнул он.

— Чем?! — недоуменно откликнулся Шут, пытаясь отделаться от мысли, что голос незнакомца очень уж похож на голос Лоренцо Джастиса.

— Снимите меня отсюда!

Что он там говорил про плевки с колокольни? Явно поспешил с выводами.

Следующий час лорд Демолир был занят самым идиотским занятием, которое только можно придумать в новогоднюю ночь. Особенно если учесть, что он приехал на поиски любимой девушки. Но бедолага на крыше колокольни так настойчиво звал на помощь, а интонациями так напоминал сволочного лохбургского прокурора, что музыкант не смог спокойно уйти по своим делам и принялся будить спящих без задних ног монахов. Если бы на его месте был какой-нибудь другой эльф, он бы даже посмеялся, глядя на то, как представитель благородной расы пинает ногами запертую дверь монастыря, кидает мелкие камешки в окна и ругает на всех доступных языках внезапно оглохших монахов. Но это было еще ничего. Главное веселье началось, когда к ночному визитеру таки вышел заспанный сторож и, с неподдельным изумлением поглазев на новое украшение колокольни, отправился будить настоятеля.