Уильям Роберт Миллер - Мартин Лютер Кинг. Жизнь, страдания и величие

• Название: Мартин Лютер Кинг. Жизнь, страдания и величие
• Автор: Уильям Роберт Миллер
• Издательство: Текст
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-7516-0473-3

Книга американского журналиста Уильяма Роберта Миллера рассказывает о выдающемся борце за права человека Мартине Лютере Кинге. Двенадцать лет Миллер находился рядом с Кингом — помогал ему в работе, редактировал его статьи, пристально наблюдал за ним и вел дневник, который превратился в своеобразную хронику его жизни. Эти записи, а также обширные материалы, собранные Миллером, легли в основу одной из самых полных биографий Мартина Лютера Кинга, которая теперь впервые выходит на русском языке.

---

Ралф Эйбернети передал собравшимся «приветствия от тех, кто еще томится в плену земли египетской». Дик Грегори пошутил: «В последний раз, когда я видел вокруг так много своих собратьев, выступал только «Бык» Коннор». Из Парижа Ралф Банше и Берт Ланкастер привезли приветственное письмо в адрес митинга, подписанное 1500 американцами, проживавшими во Франции. На митинге присутствовали звезды шоу-бизнеса и представители интеллектуальной элиты: Лина Хорн, Сидни Пуатье, Марлон Брандо, Сэмми Дейвис-младший, Чарлтон Хестон, Луис Ломаке, Джеймс Болдуин, Джеки Робинсон, а также полторы сотни конгрессменов. Горячее августовское солнце уже перевалило зенит и подул свежий ветерок, когда над головами митингующих поплыл очень глубокий, торжественно звучавший голос А. Ралфа Рэндолфа: «Мы ― авангард многомиллионной революционной армии, сражающейся за право на труд и право на свободу. Эта революция сотрясает всю страну. Она ощущается в каждом городе, в каждом поселке и селении, если в них дискриминируются и эксплуатируются чернокожие люди. Эта революция не является исключительно негритянской, ― заявил он. ― Наши белые союзники знают, что они сами не могут быть свободными, пока несвободны мы... Массовые действия, подобные нашему Походу, необходимы, поскольку, пока мы не вышли на улицы, федеральное правительство было совершенно равнодушным к нашим требованиям».

Рэндолф, главный распорядитель митинга, вел собрание всю оставшуюся часть дня. После своего короткого выступления он представил собравшимся женщин, входящих в руководство Движения: миссис Джеймс Бивел, в девичестве Дайану Нэш; миссис Герберт Ли, жену активиста, застреленного в Либерти; миссис Глорию Ричардсон, главу отделения Движения в Кембридже, штат Мэриленд; миссис Розу Парке из Монтгомери; миссис Медгар Эверс. Ее на митинге не было, но при упоминании этого имени установилась мгновенная тишина, а члены Конгресса поднялись на ноги. Боб Дилан спел песню «Пуля из кустов пролила кровь Медгар Эверс...»; Одетта исполнила песню «О, свобода»; Джоан Баез выступила с «Мы победим», а группа «Питер, Пол и Мери» спели «Если бы у меня был молоток... ».

Юджин Карсон Блейк, представлявший Комиссию по делам религии и рас при Национальном совете церквей, принес верующим гражданам Америки официальное покаяние, признав, что «церквам страны не удалось навести порядок в собственном доме». Отвлекаясь от текста заранее подготовленной речи, он обратился к чернокожим активистам освободительного движения: «Вы одни, без нас сумели сохранить дух Иисуса Христа; вы подвергали свои тела испытаниям темницами, водой из пожарных шлангов, клыками собак, а некоторые из вас прошли даже испытание смертью».

Председатель ККСС Джон Льюис также изменил текст речи, так как Патрик А. О'Бойл, католический архиепископ Вашингтона, заявил, что выйдет из оргкомитета, если Льюис не откажется от «поджигательства». Льюис намеревался критиковать президента Кеннеди за склонность «систематически назначать расистов на должности судей», но учел просьбы О'Бойля. На этом основании Малколм Икс позднее назвал все мероприятие «распродажей и предательством». Тем не менее речь, с которой выступил Льюис, была далека от примиренчества. «Мы устали! ― кричал он в микрофон голосом, дрожавшим от страсти. ― Мы устали от того, что нас избивают полицейские. Мы устали наблюдать, как наших близких и друзей снова и снова тащат в тюрьмы! И при этом вы взываете к нам: «Наберитесь терпения!» Сколько нам еще терпеть? Мы хотим свободы и мы хотим ее сейчас! Мы не хотим садиться в тюрьмы, но мы пойдем в них, если это ― та самая цена, которую мы должны заплатить за любовь, братство и истинный мир. Я обращаюсь к вам и призываю вас всех принять участие в великой революции, которая охватывает нашу страну. Влейтесь в ряды ее бойцов и оставайтесь на улицах наших городов, пока задачи революции 1776 года не будут решены окончательно». Что касается Билля о гражданских правах, добавил Льюис, то «мы поддерживаем его, но далеко не безоговорочно, так как он мало что дает и принимается слишком поздно».

С приближением вечера солнце стало быстро клониться к горизонту. Сотни участников митинга потянулись к своим автобусам, когда на сцену к микрофону вышла известная певица Махалия Джексон. Она запела «Меня упрекали и меня бранили» с таким чувством, что руководители Похода, конгрессмены и даже полицейские стали прихлопывать ей в такт, а затем громко кричали.

Но если Махалия Джексон лишь на время приостановила тех, кто стал расходиться с митинга, то, как писалось в репортаже в «Атланта конститьюшн», «доктор Кинг, выступая последним, заставил их остановиться. Все замерли как вкопанные». Могло показаться, что настоящий митинг только начинается. Мартину Лютеру Кингу пришлось ждать довольно долго, пока утихли овации.

«Я счастлив быть с вами сегодня на этом митинге, который войдет в историю нашего народа как самая крупная демонстрация сил освободительного движения.

Сотню лет тому назад великий американец, под чьей символической тенью мы сегодня собрались, подписал Декларацию об отмене рабства... Но столетие спустя негр еще не вполне свободен». Кинг сравнил Конституцию США и Декларацию независимости с деловыми обязательствами, которые так и остались неисполненными «в связи с отсутствием финансовых средств». Для граждан, живущих в богатой стране, трудно было придумать более подходящую метафору, и аудитория оживилась еще сильнее. «У нас имеется вексель, и по предъявлению он даст нам все богатства свободы, гарантирует ту безопасность, которую приносят с собой закон и справедливость», ― продолжил Кинг и далее вновь прибег к испытанному приему повтора. За формулой «Мы никогда не смиримся» последовал целый список претензий и требований. Он говорил и о полицейской жестокости, и о дискриминации, и об отсутствии у негров гражданских прав.

Пересказывать Кинга трудно. Слова, которые на бумаге выглядят банально, в его устах в тот августовский вечер звучали как гимны, насыщенные вечным, мудрым смыслом. В них иногда слышался гнев, но значительно больше в них было страсти. В сущности, его речь была проста и сводилась к тому, что негры не должны прекращать борьбы за свои гражданские права.

Кинг ничего не сказал о Билле о гражданских правах. Это сделали за него другие. Он вообще постарался не говорить ни о чем конкретном. Его речь была подобием сосуда, в котором собраны и смешаны все те чувства и страстные ожидания, которые он столь глубоко разделял вместе со своим народом. Свой народ ― это понятие для него было многослойным: это и весь американский народ, и только чернокожий люд. Кинг говорил о своей мечте, когда все американцы обретут свободу. В тот день, сказал Кинг, и черные, и белые, и верующие всех религий вместе споют: «Наконец, свободны, наконец, свободны; Боже Всемогущий, мы наконец-то свободны!»

Это был день триумфа Мартина Лютера Кинга. Его видели по телевизору и слышали по радио десятки миллионов американцев и миллионы европейцев. До этого Кинг не спал почти сутки ― он писал свою речь до 4 часов утра и, подходя к трибуне, ощущал себя выжатым как лимон. Но теперь, стоя под громом оваций, он чувствовал себя свежим и бодрым.

После окончания митинга десять лидеров нанесли визит президенту Кеннеди. На встрече также присутствовали вице-президент Линдон Б. Джонсон, министр труда Уиллард Виртц и Блейк Маршалл из департамента юстиции. Кеннеди выступил с кратким заявлением: «Не могут не впечатлять та глубокая страстность и то спокойное чувство достоинства, которые проявили тысячи людей, собравшись в столице своей страны, чтобы продемонстрировать свою веру в нашу демократическую форму правления». Президент заявил, что его администрация «и впредь продолжит свою деятельность по увеличению занятости населения и прекращению практики дискриминационного подхода при найме на работу... Кроме того, мы не прекратим предпринимать усилия по продвижению в Конгрессе важных законодательных инициатив».

Сразу после Похода на Вашингтон журнал «Нью-Йорк тайме мэгэзин» опросил многих известных правозащитников. Это был своеобразный заочный симпозиум, посвященный теме: «Что дальше?» Мартин Кинг ответил: «Сейчас самое главное слово ― сейчас». Затем, отбросив всякую игру в слова, он прямо призвал федеральное правительство «приступить к немедленным и эффективным действиям с целью обуздать ужасную полицейскую жестокость на Юге». Он отметил, что департамент юстиции недавно привлек к суду негритянских активистов из Олбани и Бирмингема, обвинив их в даче ложных показаний под присягой. При этом департамент не удостоил внимания «сотни случаев чрезвычайной полицейской жестокости и произвола». Кроме того, государство должно создать систему профессиональной подготовки трудящихся, демонтировать расовые барьеры, создавать новые рабочие места путем финансирования общественных работ. Таковы неотложные требования текущего момента. Если эти требования будут исполняться, страстная решимость негров бороться, столь отчетливо проявившаяся на днях, будет погашена. А потом, в отдаленной перспективе, нации следовало бы заняться очищением страны от трущоб и гетто и искать пути создания равных возможностей для людей, обладающих разным уровнем подготовки. В картине будущего, развернутой Кингом, все было предельно лаконично и четко. Соединенные Штаты показали свои потенциальные возможности, мобилизовав во время войны живую силу и материальные ресурсы. Пусть сейчас государство подготовит бюджет, способный решить проблему городских трущоб. Таким образом, между строк Мартин Кинг объявил о начале своей собственной войны с бедностью. Нельзя сказать, что он уже обдумал план этой войны. Он просто обозначил свою готовность идти еще и на эту войну, как только все основные задачи, стоящие перед его Движением и перед нацией, в ходе нынешней кампании будут решены.