Валерий Белоусов - Горсть песка-12

• Название: Горсть песка-12
• Автор: Валерий Белоусов
• Жанр: Альтернативная история

Кино-роман. Брестская крепость, 22 июня 1941…но всё пошло НЕМНОГО НЕ ТАК…

---

Отдельно стоит сказать о женщинах — участницах движения Сопротивления. Оторванные от родной земли, попавшие за границу зачастую почти в детском возрасте, русские женщины в эмиграции тоже приняли посильное участие в борьбе с фашизмом. Очень многие, рискуя житью своей и своей семьи, укрывали у себя подпольщиков, союзных летчиков и главным, образом, конечно, русских пленных: одевали их и помогали всем, чем могли. Некоторые состояли в подпольных организациях, были связистками, или сражались в партизанских отрядах — из них многие подверглись аресту, пыткам и ссылке в немецкие лагеря смерти.

Многие уже говорили о Зинаиде Шаховской. Напомню только, что с 1940 г. она участница антифашистского движения. С 1941 г. участница бельгийского Сопротивления. С 1942 редактор Французского Информационного агентства. Передает репортажи с Нюрнбергского процесса. Офицер Ордена Почетного Легиона, Командор ордена Искусств и Словесности, имеет бельгийский Крест за побег, медаль города Парижа и другие награды

Национальная героиня Бельгии, посмертно отмеченная высшими военными наградами этой страны, Марина Марутаева была обезглавлена в Кельнской женской тюрьме 31 января 1942 г.

4августа 1944 г. в берлинской тюрьме была обезглавлена легендарная княгиня Вера Оболенская, героиня Французского Сопротивления.

Бывший царский офицер Федор Махин, ставший генерал-лейтенантом Югославской народно-освободительной армии, первым из русских эмигрантов в 1945 г. был награжден орденом Отечественной войны.

И многие, многие другие…

В нашей истории — они поверили, и приехали пускай в Советскую, но в Россию, чтобы в тяжкий для неё час быть с нею рядом…

….. А потом- с уродливым порождением Версаля — Сталин тоже сражался не на жизнь, а на смерть…а вооружил не бригаду- а целую армию Андерса…вот только отважных поляков заставить воевать не смог даже он…)

…..С тихим шипением снежинки таяли в черных водах Днепра…Медленно и тревожно тянулись минуты. Чутко вслушивались в лесные звуки, грязные, смертельно уставшие, измученные многодневными боями, бойцы и командиры стараясь различить шаги гитлеровцев. Однако все бойцы — были в военной форме, а на гимнастёрках у командиров — пусть тускло, но сияли ордена…

Ельник, в котором они лежали, хорошо скрывал не только их, но и врагов- они были где-то близко и в любой момент могли появиться, причем в превосходящем числе.

«Неужели отвоевались, Кирилл Иванович?» — прошептал генерал Руссиянов, обращаясь к комиссару Филяшкину.

«Ну, если и так, Иван Никитич, то все равно повоевали неплохо- много гадов положили. Сраму на нашу голову быть не должно.

«Это, конечно, только жаль, что недолго…»

Командиры помолчали.

«Пистолет у тебя в порядке?»

«Полна обойма и запасная с собой.»

«Последний патрон — береги.»

«Конечно, живыми не дадимся, Иван Никитич. Дивизия не погибла- это главное. За Днепром сил наберемся и еще так накостыляем фашисту…»

Кирилл Иванович неожиданно замолчал и настороженно поднял голову. Сначала одна, потом другая макушки крепких ярко-зеленых елочек резко качнулись, послышались шуршание и треск. Товарищи вжались в заснеженные моховые кочки, выставив вперед пистолеты.

Два фашистских солдата с автоматами на изготовку, опасливо оглядываясь, появились в десяти шагах от них. Немцы перекинулись вполголоса несколькими словами и замерли на месте, испугавшись шума, с которым продирались сквозь ельник. Так они стояли, не шелохнувшись, видимо, усыпляя бдительность советских бойцов, которые могли быть здесь, и, конечно, насторожились бы, заслышав треск сучьев: гитлеровцам, наверное, — хотелось считать себя невидимыми.

Руссиянов не мог отвести глаз от вражеских лиц. Как же хотелось выстрелить! Но ведь сам же отдал приказ подчиненным по возможности не ввязываться в стычки, соблюдать маскировку.

Решив, очевидно, проверить, есть ли кто рядом, автоматчики разом дали несколько очередей, стоя друг к другу спинами. Хорошо, что наши герои лежали так близко от них- пули просвистели над нами, посбивав лишь верхушки елок. Дальше фашисты не пошли, повернули обратно.

«Ушли невредимыми»- прошептал Кирилл Иванович.

«Пока еще невредимые- их счастье… Еле сдержался!» — признался Руссиянов Филяшкину.

Наконец-то на лес спустились сумерки. Стрельба постепенно утихла, с ними остались обычные лесные звуки: шум ветвей да редкое птичье попискивание. Можно было быть уверенными, что враг не сунется в лесную чащу на ночь глядя. Тем не менее, соблюдая осторожность, к командирам по-пластунски подполз полковник Шварев, командир 355 СП.

Втроем, накрывшись плащ-палаткой и подсвечивая карту последними спичками, наметили план дальнейших действий. Решили остаться в ельнике на ночь, а перед рассветом двинуться на восток к Днепру, который, судя по всем расчетам, протекал не очень далеко. Переправляться предстояло вплавь.

На плащ-палатку с шипением падал снежок…

….Над темнеющим меж засыпаемыми первым снежком полями и перелесками Минским шоссе пролетела «рама»- «FW-189»… однако вместо бомб на головы спешащих на Запад красноармейцев 1-й Московской мотострелковой дивизии полетели листовки со свежей типографской краской с такими словами: «Русские воины! Кому вы доверяете свою жизнь?! Ваш командир — еврей Янкель Крейзер. Неужели вы верите, что Янкель спасет вас от наших рук?! Сдавайтесь в плен, а с Янкелем поступайте так, как надо поступать с жидами…»

Листовку показали комдиву. Полковник Яков Григорьевич Крейзер пробежал её глазами, улыбнулся и сказал: «Да, дома отец и мама действительно называли меня Янкелем… Хорошее имя. Горжусь им!..Шире шаг, товарищи!»

Лучшая дивизия Московского округа спешила на помощь Добровольческой бригаде…

Невероятно? Однако, действительно, в первый же день, еще до вступления 1-ой дивизии в бой, на марше- такие листовки уже падали с неба…толкуйте потом об отсутствии предателей в высоких штабах…

Очевидец пишет: «Полковник Крейзер обладал всеми качествами, необходимыми командиру. Это был волевой, требовательный и очень справедливый человек. Отличное знание военного дела, организаторский талант, способность предусмотреть самые невероятные изменения боевой обстановки, умение быстро принимать решения в зависимости от меняющейся ситуации — все это вызывало глубокое уважение к нашему комдиву.

Я же не просто уважал и высоко ценил Якова Григорьевича. Я словно чего-то ждал от него. У меня все время было чувство, что человек этот готов к чему-то очень большому. Может быть, к личному подвигу. Или к разработке плана какой-нибудь гениальной военной операции. Короче говоря, на меня Крейзер с самого начала производил впечатление командира незаурядного, богато одаренного лучшими человеческими качествами.

Он жил и командовал соединением так, как будто был лично ответствен не только за общий ход операций на нашем участке фронта, но и за исход каждого боя, за жизнь и смерть каждого бойца и командира. Его выдержка, мужество и личная храбрость были примером для бойцов и командиров.»

Каков поп- таков и приход! Под стать командиру была и дивизия…

1-ая Московская Дивизия по праву считалась элитной и «парадной».

Перед войной она состояла из двух мотострелковых полков — 6-го МСП и 175-го МСП, — и 12-го Отдельного Танкового полка. В состав дивизии входил 13-й артиллерийский полк. В дивизии еще был 45-й отдельный автобатальон. Было много специальных частей, например, 93-й отдельный разведбат, дивизионы ПТА и зенитной артиллерии, и много всего.

Все полки дивизии считались «полками пролетарской крови», и в этой дивизии служили до войны только представители славянских народов… ну и евреи, куда уж без них. Никого из представителей народов Кавказа или Средней Азии — не было. Вся дивизия была развернута по усиленному штату, перед войной в танковом полку уже были новые танки БТ-7М.

Дивизия квартировала в казармах на Ленинградском шоссе, в районе метро «Сокол». Были еще дивизионные казармы на Чернышевской улице.

Условия для службы были идеальные. Стояли четырехэтажные кирпичные корпуса — подарок Моссовета. В отдельном здании размещались клуб, спортзал, столовая, и даже кинозал.

Кровати в два яруса, огромные окна, паркетный пол, широкие проходы. Турники в конце коридоров.

Кормили солдат замечательно. В солдатской столовой стояли столы на четверых. В столовой всегда были врач и дежурный командир, которые обходили столики и спрашивали — «Все сыты? Кому не хватает?». Если кто-то из бойцов поднимал в ответ руку — то сразу получал дополнительную порцию.

Красноармейцы были обуты в кожаные сапоги со шпорами, одеты в шерстяные брюки и гимнастерки, на головах — буденновки, получали приличные шинели, портупеи для сабель. В общем, внешний вид не был затрапезным.