Сергей Лукьяненко - Фантастика 2000

• Название: Фантастика 2000
• Автор: Сергей Лукьяненко
• Жанр: Научная Фантастика

Кир Булычев и Эдуард Геворкян! Сергей Лукьяненко и Владимир Васильев!

И многие, многие другие — писатели уже известные и писатели-дебютанты — предлагают вашему вниманию повести и рассказы.

Космические приключения и альтернативная история, изысканные литературные игры и искрометный юмор — этот сборник так же многогранен, как и сама фантастика!

«Танцы на снегу» Сергея Лукьяненко, «Путешествие к Северному пределу» Эдуарда Геворкяна, «Проснуться на Селентине» Владимира Васильева — вы еще не читали эти произведения? Прочтите!

---

Перепуганные учителя прислали делегацию. Дядя Петя вышел к делегации весь в орденах, скрипя сверкающими сапогами. Он выслушал делегацию у входа, в квартиру и сказал:

— Меры будут приняты, виновные понесут наказание.

Светлану он побил, но без синяков, а ботинки вернул.

Больше того, через некоторое время сказал ей:

— С тобой хоть поговорить можно, а твоя мать за пределами койки интереса для интеллигенции не представляет.

И повел Светлану в одно секретное место.

Секретное место оказалось виллой, реквизированной у приспешника польских империалистов. Каким-то образом дядя Петя ее оттяпал.

В вилле, как запомнила Светлана, была длинная анфилада комнат с высокими потолками. Комнаты было тесно заставлены мебелью, собранной из богатых домов.

— Это дом пани Ожидовской, — сообщил дядя Петя падчерице. — Я ее люблю. Когда мы преодолеем трудности, то обязательно поженимся, для чего мне придется перейти в католичество.

В каждой из комнат дома на видном месте висел портрет пани Ожидовской, метр на два, в золотой раме… увеличенный с паспортной фотографии.

Подготовка к совместному счастью закончилась трагически.

Истосковавшись по пани Ожидовской, дядя Петя пошел на преступление, хотя, конечно же, не считал его таковым.

Он сговорился с пилотами транспортного самолета, которые возили контрабанду в Польшу и обратно, чтобы они взяли его на свидание к пани Ожидовской — сил больше не было терпеть!

Пилоты согласились. Может, даже и бескорыстно, все-таки начальник тюрьмы — не последний человек в послевоенном Львове.

Полетели.

И по закону подлости именно в тот день сменилось начальство, метла, «крыша» — славные пилоты-перехватчики посадили самолет, вытащили из него группу преступников, и все они получили серьезные сроки. Еще бы — коллективная измена Родине и похищение сверхсекретного самолета. В общем, статья была расстрельная, и если бы не был дядя Петя начальником тюрьмы, ему бы несдобровать.

Все понимали, что оступился человек, не более того. Хороший человек, свой, столько вместе выпито!

Насколько я знаю, в тюрьме дядя Петя не бедствовал.

Его даже из Львова так и не отправили в какой-нибудь чужой лагерь. Не обидели бывшие друзья.

Зато бедствовала тетя Ксеня и ее дети. Разлюбил ее дядя Петя и не хотел больше о ней заботиться.

Тетя Ксеня перебивалась в сети общественного питания.

Дети росли, Светлана без помех ходила в школу и даже получила среднее образование, чего, как дочь врага народа, не заслужила. А ее московский дядя, с дядей Петей не друживший и его существованием недовольный, помог Светлане с общежитием, и во второй половине сороковых годов моя двоюродная сестра стала учиться на юридическом. Дяде Пете это было обидно. Но куда напишешь из тюрьмы. Как ее остановишь?

В общем, не придал должного внимания судьбе падчерицы, упустил, а когда оказался на свободе, отсидев всего-то года дватри, она упорхнула из-под его могучего крыла.

После тюрьмы пришлось дяде Пете покинуть органы, потерять чины, ордена и соратников. И потянулась его семья на юг, в теплые края, где можно было хорошо устроиться.

Семейство осело в Измаиле.

Жизнь была нелегкая, дядя Петя был ею разочарован.

Во Львов уже не вернешься — вилла пани Ожидовской перешла к кому-то иному, кто оставил золотые рамы, но вырвал из них увеличенные фотографии, да и сама пани исчезла, по слухам — сбежала в Западную Германию. Не повезло дядя Пете в личной жизни.

Когда тетя Ксеня снова забеременела, муж заявил, что этим она намерена лишить его куска хлеба. Он повалил жену на пол и бил ее сапогами по животу, надеясь, что плод вывалится наружу.

Но тетя Ксеня оказалась крепче, чем он надеялся, она выжила и родила очередного, кажется шестого, отпрыска дяди Пети.

Тетя Ксеня решила ему жестоко отомстить за унижения и погубленную жизнь. Она сказала, что напишет куда надо о содержании сундучка, который не тронули при аресте. Сундучка с орденами, конфискованными в тюрьме у предателей Родины.

Дядя Петя опять испугался и понес сундучок к реке Дунай.

Дело было летом, Светлана приехала к матери на каникулы, и смирившийся с ее успехами дядя Петя позвал Светлану с собой.

Они пришли на берег Дуная, и дядя Петя открыл сундучок, полный чужими орденами.

Он вынимал из сундучка орден Ленина, целовал его и говорил:

— Получен мною за подвиги при обороне Сталинграда.

Потом вздыхал и кидал его далеко от берега.

Говорил, целуя следующий орден:

— А это я Днепр форсировал. Жгучий огонь вели фашисты!

И так он перекидал в реку полсотни орденов.

Кончил. Все лицо было в слезах. Сказал Светлане: — Вот до чего враги меня довели.

И не переставал плакать до самого дома.

В те месяцы он начал писать мемуары.

Фантасты, держитесь!

Мемуары назывались «Марш динозавров».

Но читать их Светлане он не давал. И потом, очевидно, увез с собой.

Он просуществовал в Измаиле до середины 50-х годов. Что делал, как жил — не знаю, Светлана не рассказывала. Но, видно, внешне его жизнь текла не очень увлекательно.

И тогда он уехал от тети Ксени навсегда.

Сбежал, унеся с собой последние ценные вещи.

И лишь спустя несколько лет объявился во Львове.

Оказывается, еще из Измаила он списался с бывшей тюремной врачихой, с которой у него был когда-то роман или близость какого-то иного рода. Врачиха согласилась взять его к себе в дом.

Последние сведения о нем Светлана имела в восьмидесятых годах. Он был стар, под восемьдесят, но жил хорошо — у него была ферма, на которой он разводил на продажу боксеров.

Ведь такого конца этой истории не придумать, не так ли?

А может, он и сейчас жив? Ему еще и ста лет нету. Только теперь у него не боксеры, а ротвейлеры и всякие сторожевые псы для львовских миллионеров.

Приезжает на своем джипе с прибамбасами, выходит и скрипит блестящими сапогами..

К нам в школу весной десятого класса пришел человек из райкома комсомола. Нас собрали, и человек из райкома объяснил, что товарищ Сталин приказал организовать специальный факультет для будущих разведчиков. Но называется он скромно: переводческий факультет Иняза. Партия приняла решение направить туда лучших комсомольцев.

Тут мы, лучшие комсомольцы, встали и пошли. Мы одолели обследования, которые были направлены на то, как я понимаю, чтобы на славный шпионский факультет не проникли лица еврейской национальности. Когда остались лишь арийцы, мы сдали экзамены и поступили. Так что Гозенпуд, Аксельрод, Зицер и Зоркий остались за бортом советской разведки, а мы с Леней Седовым попали в ее тенета.

К счастью, вскоре оказалось, что разведке мы не нужны: со смертью Сталина наш факультет сократили вдвое. Как и в школе, я учился на мужском факультете — никуда не мог вырваться из гимназии. Правда, помимо переводческого, на Инязе было пять педагогических женских факультетов.

В институте я жил интересно, но учился посредственно. Теперь я думаю, мне страшно не повезло, что я не стал геологом или палеонтологом, но относительно повезло, раз я выучил по крайней мере один язык.

Учили нас плохо, формально и первобытно. За шесть лет надо бы познать пять языков, а мы кое-как выучили один. Зато ездили в колхоз, занимались туризмом, выпускали устный журнал и многотиражку, играли в собственном театре, а после института разбежались кто куда, и лишь меньшинство осталось переводчиками — большей частью те, кто, соблазнившись относительно большой зарплатой, попали в КГБ или армию.

В те годы я впервые столкнулся наяву как с заграничной фантастикой, так и с фантастикой детской.

Что свидетельствует одновременно о крайне низком уровне моего образования и о черном юморе судьбы, которая вела меня за руку.

Мой друг Леня Седов заявился ко мне со случайно попавшей ему в руки и потрясшей его книгой, которую он решил немедленно перевести. Я прочел книгу, далеко не все понял, но в общем с Леней согласился. Для пробы Леня перевел одно из чудесных стихотворений из этой книги, чтобы доказать нашу высокую квалификацию. Мы пришли в «Детгиз».

Мы поднялись на третий этаж по стандартной серой лестнице, кружившей вокруг сдвоенного лифта, и не помню, к кому из редакторов попали. Только запомнил, что мы долго ждали в конце полутемного коридора, который загибался под прямым углом и утыкался в стену.

Редактор, который (или которая) с нами говорил, был вежлив и не стал поливать нас справедливым презрением. Но объяснил нам, что эта книга Льюиса Кэрролла под названием «Алиса в Стране Чудес» написана еще до революции и в России уже издавалась. Только в последние годы о ней забыли настолько, что даже студенты языкового вуза не имеют представления о знаменитом английском писателе. И вряд ли нам удастся справиться с переводом, когда новый перевод понадобится, а он наверняка понадобится.