Юрий Петухов - Вторжение из ада

• Название: Вторжение из ада
• Автор: Юрий Петухов
• Жанр: Научная Фантастика

Далекое будущее. Земная цивилизация контролирует всю Вселенную. Однако, это не спасает ее от беспощадного Вторжения из иных измерений.

---

— Ты решился?!

— Я дьявольски устал, — сказал Иван. — Мне надо по-спать хотя бы три часа. Я не спал больше двух недель, держался только на стимуляторах, я не могу больше… дай мне эти три часа отдыха, и я отвечу тебе на все вопросы.

Он привалился к синтоконовой серой стене рядом с безмятежно спящей Светланой. И глаза его закрылись.

Легкий белый туман стелился над землей полупрозрачной пеленой, укутывающим тонким покровом. В высоком и светлом небе, дневном небе светили золотистые звезды. Осевое?! Там тоже туман, там непроглядное небо, меняющее цвет… Нет, это не Осевое. В нем туман гнетущий, наползающий, страшный туман, в нем все гнетет и давит. А здесь… здесь наоборот, здесь легко. И тихо. Но почему он оказался здесь? Зачем? Иван напряг память, да так ничего и не вспомнил. Значит, снова одно из неведомых измерений с ним Н1утки шутит. А где Цай? Где Светлана? Он огляделся — никого рядом с ним не было.

Один. Опять один!

— Нет, ты не один, — прозвучал ниоткуда тихий, но сильный, сдержанный голос. — Ты никогда не был одинок — ни во Вселенной, ни в глухом подземелье, нигде.

— Кто ты?! — встревоженно спросил Иван. — Я не вижу тебя!

И почти сразу от самых звезд будто снизошел, опустился вниз еле различимый глазом золотисто-прозрачный столп. Туман, стелившийся над незримой почвой, метрах в восьми поодаль, всклубился под золотистым светом, ожил, поднялся… и обратился в молодого еще мужчину, на вид ровесника Ивана, не старше, может, чуть моложе. Он сидел на чем-то невидимом, клубящемся, будто сам туман держал его- невесомого, но всесильного. Последнее ощущалось во всем облике этого странного и светлого человека. Могучие плечи, чуть прикрытые струящимся книзу тончайшим белым хитоном, крепкие, мускулистые руки, поджарый стан, ровные и сильные неги, прямая спина, величавая шея. Длинные, ниспадающие на плечи пепельно-русые волосы незнакомца были стянуты золотым обручем на три пальца выше прямых темно-русых бровей, но обруч этот не скрывал высокого благородного лба, прорезанного двумя поперечными складками. Прямой нос, чуть выступающие скулы, ровные прямые губы без изгибов и извивов, мужской подбородок. Глубокие и одновременно необычайно прозрачные серые глаза стального отлива, глаза человека сильного и прямого, не отводящего взгляда. Иван никогда прежде не видел столь притягивающих глаз. Да и сам незнакомец будто светился изнутри тем небесным золотистым светом, что снизошел со звезд. По левую руку от незнакомца, словно прислоненный к клубящемуся белому возвышению, стоял красный, чуть выпуклый щит в 39лотистом обрамлении. По правую- хрустально-прозрачный меч с золотой рукоятью и рубиновым навершием. И ото всего этого представал незнакомец былинным, сказочным витязем древних времен — в золотисто-красных каручах и поножах, с открытым светлым челом и сияющим взором. Казалось, взмахни он чуть рукой, поседн бровью — и десятки тысяч пресаетлых витязей, подобных ему, встанут позади из белезньг и света звезд, засверкают обнаженные мета, вздымется лес копий и светлее станет от яркого и ясного света глаз.

— В чем сомненья твои? — спросил витязь небесный, не ответив на вопрос Ивана.

— Долго рассказывать, — отмахнулся Иван, всматриваясь в искрящиеся одеяния светлого воина. И не веря своим глазам.

— Мне не надо ничего рассказывать, — спокойно и неспешно проговорил тот, — я знаю про тебя и про других все, ты же поведай лишь о сомнениях, гнетущих тебя.

Иван уже скривил было губы в насмешливой улыбке, дескать, навидались мы эдаких советчиков и благодетелей. Но тут же блажь пустая и гордыня схлынули с него, будто и не было их — не к месту да и не вовремя, И понял он, что с этим человеком… он даже не знал, можно ли его считать человеком, с этим незнакомцем… но тот был чем-то не просто знаком, но даже близок Ивану, с этим пресветлым небесным воителем нельзя кривить душою, темнить, изворачиваться, пытаться выглядеть лучше чем ты есть, нельзя, ему надо раскрыть душу… потому что он и снизошел для этого оттуда, со звезд, из сияния высокого. И сразу Ивану стало еще легче, благостнее. И сказал он:

— Страшное дело задумал я. Горькое и кровавое. Многими смертями, большим плачем и великим неверием обернется оно. Ты сам сказал — знаешь. И знают еще немногие сподвижники мои. А враги не догадываются. Неправедные правители правят нами повсюду… и хотя сказано, всякая власть от Бога, вижу ясно и верно — не от Всевышнего они, а от дьявола. Но под ними миллионы безвинных ходят и бросать на смерть их будут… Имею ли я, сам погрязший в грехах и страстях, право на дело это страшное? Не проклянут ли меня и идущих за мною потомки наши?!

— Дело страшное и горькое, верно говоришь, — длинные русые волосы витязя приподнялись с плеч, рассыпались, затрепетали, будто против ветра он встал, две жестких складки очертили уголки губ. — И проклясть тебя могут. Ибо не огражден никто от проклятия.

Иван поник, опустил глаза.

— Значит, нехорошее дело задумал я, — пробормотал он еле слышно.

— Как можно оценить несуществующее? Как взвесить не имеющее пока веса?! Ты ничего не сделал, а ответа просишь?!

— Доброго слова прошу. Или запрещения.

— Не будет тебе запрета, ибо волен в поступках своих, как каждый из смертных.

— И благословения не будет? — спросил Иван совсеч понуро.

— Видно, память твоя коротка. Вспомпи!

Все пропало разом. И стоял Иван под высокими сводами отрешенный и завороженный, как в тот далекий, самый первый раз, когда зашел, пересилив себя, во Храм. И видел он глаза Того, кто, единственный, не бросит его, не оставит в самую трудную и тяжкую минуту.

«Что ты ищешь, сын мой?» От ответил: «Правду, правду ищу!» И не голосом священнослужителя, не гласом патриаршьим, а небесным Гласом прозвучало под Святыми Куполами: «Значит, ты ищешь Бога. Ибо не в силе Бог, а в Правде!» Да, все именно так и было. Были и другие слова, много слов, много вопросов, много ответов, много ликов на иконостасе и на фресках, но главный Лик был обращен к нему. Главные слова в его уши проникли, не из уст священника, нет, а Свыше: «Иди! И да будь благословенен!» Сколько раз во времена тягостных странствий своих, в минуты и часы испытаний, мучений, битв просыпалось что-то незабытое в душе, и звучало внутри, спасая, придавая сил: «Иди! И да будь благословен!» Так было. И так есть! — «Не ты ли рвался в бой за Справедливость? Не ты ли считал себя мечом в руках Добра?! Животворящий Крест Господень хранил тебя в муках и испытаниях. Ты падал в адскую бездну. Но ты и поднимался в выси небесные. Твой дух побывал везде, узнал многое. И он не ослаб. Это тело твое устало! В этой жизни покоя не обретешь ты…» Да, и эти слова он слышал — давным-давно, на ступенях, ведущих к Храму. Покоя не обретешь… Иди! Не на сидение и выжидание его благословили, нет. Но почему никто не скажет прямо, громко:

«Возьми меч в руки свои и повергни их!» Почему?! Или он не услышал… нет. «Выбор за тобой! Только ты сам должен решить, с кем будешь в схватке Вселенских Сил… только ты, ты один… ибо грядущее дышит тебе в лицо Неземным Смертным Дыханием!» Храм наполнился небесным светом, воздух внутри него заискрился, заблистал.

И стоял Иван уже не в Храме, а под пресветлым звездным небом напротив небесного витязя с развевающимися власами.

— Ты вспомнил?

— Да, я вспомнил. Я получил благословение… я никогда и не забывал о нем. Никогда!

— Ну и что же за сомнения тебя одолевают? — еле заметная, мимолетная улыбка коснулась уст посланца небес.

И Иван не смог удержаться, у него словно глаза раскрылись.

— Я знаю кто ты, — прошептал он.

— И кто же? — поинтересовался витязь, глядя бездонными серыми глазами прямо в Иванову душу, но не прощупывая ее, не ветискивая в ней чего-либо, а высветляя ее потемки заоблачным неземным светом.

— Ты, — с замиранием сердца начал Иван, — ты Предводитель Небесного воинства Архистратиг Михаил, или, как у нас говорили в народе и сейчас говорят, Михаил-Архангел, покровитель воинов и святой вождь всех сражающихся за Справедливость и Правду?!

— За Бога нашего, — добавил небесный витязь, — ибо Он и есть то, что зовется Правдою и Справедливостью.

Ты узнал меня, Иван, и я рад, что ты сам догадался, что тебе не пришлось подсказывать. Но ты назвал лишь одно из многих тысяч моих имен, ибо по-разному зовут меня среди разных народов те, кто и составляет земное воинство Господа Бога… не в именах и прозваниях суть. Теперь ты догадываешься, почему именно я к тебе пришел во снах твоих?!

— Во снах? — отрешенно переспросил Иван. Он не мог поверить, что эта чудесная, необыкновенная встреча лишь сон один, и ничего более.

— Не изумляйся и не печалься, — осек его Архистратиг, — мы сами выбираем, когда и как являться избранникам своим. Во сне душа чистого помыслами чиста и не отягощена неверием бдящего. Ты никогда не забудешь нашей беседы и нашей встречи. И сон этот станет для тебя большим, чем явь, ибо он превыше яви. Но ты не ответил мне!