Пол Баррел - Королевский долг

• Название: Королевский долг
• Автор: Пол Баррел
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9757-0006-X

Пол Баррел был больше, чем преданным дворецким леди Дианы, он был ее верным другом и доверенным лицом.

Пол Баррел был близко связан с королевской семьей более 20 лет, но она дорого отплатила ему за это. После смерти принцессы Баррел был обвинен в краже личных вещей и писем леди Ди, позже личное вмешательство королевы перкратило судебное разбирательство.

В своей сенсационной, провокационной книге Баррел, единственный человек, который может отделить вымысел от правды о принцессе, проводит читателя за дворцовые двери, чтобы рассказать удивительную историю королевского долга.

---

— Я не узнаю вас, люди! У меня больше нет сил все это слушать, — голос у меня дрогнул. — Надеюсь, вы меня простите, но я пойду.

Я встал, взял свое пальто со спинки стула и пошел к двери.

— Значит, еще увидимся, Пол? — донесся до меня голос леди Сары. Ее сестра никогда бы так со мной не поступила. При этой мысли я заплакал и бросился к выходу.

Я поймал такси, вскочил на заднее сиденье. Тут я не выдержал и взвыл от досады.

— Эй, ты там как, ничего? — спросил меня водитель, глядя в зеркало заднего вида.

— Да, сейчас приду в себя. Просто только что узнал одну печальную новость. Можете отвезти меня к Кенсингтонскому дворцу?

Больше мне некуда было идти. Конечно, теперь я не мог пройти внутрь, но у меня всегда оставалась возможность побродить в парке. Там я собрался с духом, после чего оправился в кафе «Доум», где встретился с репортером «Дейли Мейл» Ричардом Кеем: он был один из тех, кто знал принцессу лучше, чем кто-либо в Фонде. Он был способен понять, как все это несправедливо и неправильно. В «Дейли Мейл» не появилось ни строчки о нашей встрече. Но к пятнице в «Ньюс оф зе Уорлд» Клайв Гудмен написал о моем скором увольнении.

А в понедельник доктор Пёркис вызвал меня в свой кабинет. У него на столе были вырезки из газет за прошедшие выходные. Он сказал мне, что из достоверных источников ему стало известно, что я встречался с журналистами и «обсуждал дела Фонда». Мне уже было все равно. Мы в очередной раз поспорили, на прощанье он сказал:

— Ладно. Я позвоню тебе и скажу о своем решении.

Чтобы замять возмущение, которое вызвало мое увольнение, хотя бы среди своих, доктор Пёркис объявил сотрудникам Фонда: «Этот случай всего лишь буря в стакане воды. А бульварная пресса подняла шумиху из ничего».

В последнюю пятницу перед Рождеством, 18 декабря, доктор Пёркис позвонил мне домой и сказал, что у них «не осталось другого выбора, кроме как предупредить меня об увольнении». Я вернулся на работу 21 декабря, чтобы забрать свои вещи и поговорить с исполнительным директором. На этот раз он был сама доброта. Я вошел в его кабинет и сказал:

— Я пришел попрощаться. Доктор Пёркис ответил;

— Я хотел сказать тебе спасибо за все, что ты сделал за прошедшие десять месяцев. Ты хорошо поработал.

— Все, что я делал, я делал ради принцессы. Для того чтобы память о ней была жива, и ни для чего другого.

— Я знаю, как тебе сейчас тяжело.

— Нет, не знаете. Вы понятия не имеете, что я чувствую. Вы и ваше правление не смогли оценить мой внутренний потенциал, и насколько полезен я мог быть для Фонда.

— Это неверно, Под, — принялся защищаться доктор Пёркис. — И ты знаешь, что все члены правления радеют за дело нашего Фонда.

— Эндрю, этот Фонд не имеет ничего общего с той женщиной, у которой я служил. Его деятельность не отвечает ее желаниям, ее идеям!

— Мы так не считаем, Пол. И сделаем все возможное, чтобы Фонд продолжал существовать и с гордостью носил ее имя.

— Эндрю, мне неприятно отсюда уходить, но я желаю вам удачи, — тут я положил ему на стол рождественскую открытку. — Если эта открытка от вас, то я возвращаю ее обратно.

Снаружи на ступеньках меня ждала Джеки Аллен. Толпа журналистов уже приготовилась засвидетельствовать мой уход из Фонда. Джеки обняла меня. Это был знак солидарности. Через некоторое время из Фонда уйдет и она сама, и Джейн Харрис, и Джо Гринстед — так эта организация потеряла еще трех людей, знавших и любивших Диану.

— Что вы чувствуете, Пол? — прокричал один из журналистов.

— Мне грустно.

— Вы будете продолжать благотворительную работу принцессы?

— Постараюсь.

Я влез в машину, ждавшую меня, и уехал. Больше леди Саре Маккоркодейл не мешался надоедливый дворецкий. Но как оказалось, это было не последнее мое столкновение с сестрой принцессы.

Мы еще раз окажемся лицом к лицу. Четыре года спустя. В Олд-Бейли — центральном уголовном суде.

В первый день нового 1999 года мне позвонил Клайв Гудмен — репортер из «Ньюс оф зе Уорлд».

— Мне сказали, что пропали серьги, принадлежавшие принцессе. Ты не мог бы это прокомментировать?

— Извините, откуда у вас такие сведения?

— Ты же знаешь, я не могу этого сказать, Пол. Но, уверяю тебя, это очень надежный источник.

Мое беспокойство можно было понять. Ювелир Дэвид Томас, леди Сара Маккоркодейл и я лично отправили все драгоценности принцессы в Альторп. Я составил список всех серег и видел, как их увезли в поместье Спенсеров.

Я позвонил пресс-секретарю фонда Ванессе Коррингем и рассказал ей о разговоре с Клайвом.

2 января 1999 года я писал в письме своим друзьям из Кентукки Ширли и Клоду Райтам:

Мне тут пришло в голову, что кто-то сознательно старается подорвать мою репутацию, особенно теперь, когда я ушел из Фонда под сочувственные комментарии прессы. Мне кажется, кто-то хочет замарать мое имя грязью. Или я схожу с ума?

Мне было сорок четыре, и я лишился всего, что было смыслом моей жизни: я лишился принцессы, я лишился работы во дворце. Впервые с тех пор, как я в 1976 году поступил на службу во дворец, я оказался без работы. Но я не сдался, я решил использовать те знания, которые я получил за годы королевской службы. Я написал книгу об этикете и правилах поведения «Развлечения со вкусом». (В США она вышла под названием «В королевском стиле» [29]). Оказалось я все еще могу зарабатывать на своей профессии. Деньги которые я получил за книгу, позволили нам перебраться из нашего старого дома в Фарндоне, который оценивался в 110 тысяч фунтов, в более просторный георгианский особняк за 185 тысяч фунтов. Затем я стал ездить с лекциями о дворцовом этикете и королевских традициях. Иногда я получал за них до 3000 фунтов, но чаще всего читал их в благотворительных целях.

Именно эта деятельность привлекла ко мне внимание Скотленд-Ярда. Кому-то не понравилось, что я рассказываю людям о королевской жизни. Проверив мой банковский счет, они не поверили, что там может быть так мало. По их мнению, два плюс два должно было получиться пять.

В четверг 18 января 2001 года чья-то рука взяла медный молоточек и постучала в синюю дверь дома. Было еще темно. Мария уже встала и готовила завтрак. Я посмотрел на часы на тумбочке у кровати — не было еще семи. Это прибыли полицейские из Скотленд-Ярда — особое подразделение по расследованию преступлений, известное как S06.

— Дорогой! — закричала Мария снизу. — Тут к тебе пришли.

Я надел белый халат, вышел из спальни и стал спускаться по нашей крутой и узкой лестнице. Снизу меня ждала Мария. Она была в синей ночной рубашке. Она вся тряслась.

— Это полиция, — шепотом предупредила она.

Я споткнулся на последней ступеньке, но удержался на ногах, прошел мимо кухни в холл, в котором на персиковых стенах висели фотографии из моих поездок с королевой, принцем Чарльзом и принцессой. За дверью меня ждали двое. Одеты с иголочки, лица мрачные: плотная блондинка, детектив-инспектор Максин де Бруннер и высокий мужчина с густыми черными волосами — детектив-сержант Роджер Милберн. Передо мной мелькнуло удостоверение в кожаной корочке.

— Вы арестованы по подозрению в краже золотого украшения. Вы можете хранить молчание, но если, отвечая на вопросы, не упомянете те факты, на которые собираетесь опираться в суде, это может подорвать вашу защиту. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас, — сказал Милберн.

Они арестовали меня по делу, расследование которого велось с прошлого года, когда стало известно, что был украден и продан золотой арабский кораблик в восемнадцать дюймов длиной, украшенный драгоценными камнями, — подарок на свадьбу принцу и принцессе Уэльским от эмира Бахрейна. Кораблик оценивался в 500 тысяч фунтов. Его выставили на продажу в антикварном магазине «Спинк» в Лондоне. «По непроверенным данным» полиция узнала, что это я распорядился корабликом. На таком дурацком основании они появились у моей двери. С этого начался кошмар для меня и моей семьи. С этого же началось одно из самых скандальных дел в английской судебной и политической истории.

Я сидел на подлокотнике дивана. Из кухни до меня доносился запах жареных сосисок. Мальчики еще спали. Белль — наш терьер — подошла и стала обнюхивать ботинки пришедших.

«У вас в доме есть предметы из Кенсингтонского дворца?», «Вы можете что-нибудь сообщить о местонахождении украденной вещи?». Затем Милберн задал мне два совсем уж странных вопроса. Первый был таков: «Где находится рукопись мемуаров, которые вы пишете?».

Тут я окончательно понял, что полицейские сами не знают, что ищут. Не было никакой рукописи. Эту книгу я начал писать только в апреле 2003 года. Она стала плодом как раз того ареста. Я решил написать ее именно потому, что Скотленд-Ярд бросил тень на мои отношения с принцессой. Но в январе 2001 года я и не думал ни о каких мемуарах.