Брайан Гарфилд - Жажда смерти

• Название: Жажда смерти
• Автор: Брайан Гарфилд
• Жанр: Триллер

---

Мимо прогромыхали ковбойские сапоги; Пол взглянул на удаляющуюся фигуру верзилы в деловом костюме и белой десятилитровой шляпе. Пол чуть было не подавился смехом. Человек в сапогах вышел и Пол прошелся взглядом по стойке бара и людям, сидящим за ней. Как они были обеспокоены тем. что их городок может понравится всяким пришлым и они его оккупируют!.. Вынужденное радушие и отчаянная реклама наоборот. Для Пола это была чужая страна; даже в Европе он чувствовал себя менее одиноко. Здесь бы Сэм Крейцер чувствовал себя как рыба в воде, но не я.

“Одинокий поезд мчится вдаль по рельсам

Слышу как надсадно он гудит

Сквозь шумы я слышу нежный голос

Что зовет меня из памяти твоей

Из Юмы, из далекой-дали – Юмы...”

Гитара, скрипка, ритмическое подвывание равнинной песни. Как всегда – потерянная любовь, печаль. Здесь не услышишь Гершвина, Портера или Роджера – чужой язык.

Пол заказал еще стакан и принялся вслушиваться в простые печальные мелодии. Прошлое они превращали в растревоженное настоящее. Пол быстро выпил, заказал еще и принялся вертеть в пальцах пустой стакан. Он вспоминал времена, когда все стояло на своих местах, когда он точно знал, что такое хорошо, и что такое плохо. Времена черных телефонов, двухэтажных автобусов на Парк-Авеню и шикарных парадов в честь героев, над которыми никто не смеялся, пачки чистых чековых бланков у окошечка каждой кассы, Грейбл и Гейбла, Хэйворта и Купера, неизбежных полицейских на перекрестках, завернутых в газету рыб, тайные мечты в простых коричневых обертках, Дядюшки Ирвина во время великой Депрессии, носящего белью рубашки, чтобы показать всему миру, что он еще может оплачивать счета, приходящие из прачечных, важность целомудрия и зло, которое приносил алкоголь, великодушие Наших Американских Парней, Пэт О’Брайен и яблочные пироги, материнство и “напиши-об-этом-в-газету” и “Звездная пыль” Гленна Миллера. Боже, я помню Гленна Миллера, Блин, я совершенно четко помню его – это очень важно помнить Гленна Миллера.

– Меня зовут Ширли Маккензи.

Она стояла возле его стола со стаканом в руке, помешивая палочкой для коктейля ледяные кубики. Пол был настолько ошарашен, что поначалу ничего не мог сказать, а только тупо на нее уставился. Темные волосы были обвязаны бордовой бархатной лентой; длинное лицо с огромными глазами и полными сочными губами. Худенькое упакованное в серебристую блузку и короткую кожаную юбку тельце. Она слегка, но совсем не развязно улыбнулась.

– Вы выглядите не в своей тарелке. Вот почему я к вам подошла. Если вам не приятно – могу отвалить.

– Нет, нет, ни в коем случае, присаживайтесь. – Он неуклюже выбрался из кабинки, припомнив хорошие манеры.

– На самом деле я не хотела вторгаться. Мне просто...

– Да нет же. Я с удовольствием проведу время в вашей компании.

– Ну, если вы так думаете. – Хороший голос: низкий, сочный с примесями виски баритон. Лицо цвета орехового дерева; когда она повернулась к свету, Пол понял, что на самом деле женщина много старше чем он решил вначале. Тридцать пять или около этого, ногти ее были обгрызены до мяса.

Стоя рядом с кабинкой и пропуская женщину на место, Пол внезапно сообразил, что почти пьян – опасно пьян; зрение мутилось, равновесие было шатким, а язык распух как погибший моллюск в раковине. Он сел на свое место и взглянул на женщину.

– Пол, Пол Бенджамин.

Она едва улыбаясь кивнула.

– Мне кажется, имена не имеют особого значения. Я имею в виду корабли, проплывающие в ночи и все такое. – Губы ее задрожали, но Ширли быстро прикусила их зубками. Обеими руками она как за спасательный круг держалась за стакан с выпивкой.

– Ну, пусть тогда будет Ширли Маккензи...

– Так вы запомнили – хорошо... Подумайте над этим. – Она наклонила голову; улыбка стала шире и насмешливей.

– Что вы имеете в виду? Я вам нравлюсь?

– Мир рухнул у ваших ног. – Она запрокинула голову и подняла стакан – тостуя; кубики звякнули о зубы и освобожденный от содержимого стакан встал на свое место. – Слушайте, я вовсе не сопливая дура со слезодавильной историей за пазухой, если вы так подумали...

– А я бы кстати ничего не имел против такой истории.

– До обидного честно. Честно для вас, обидно для меня. – И она снова улыбнулась, желая показать, что не собиралась нападать.

– Еще хотите? – Пол показал на ее стакан.

– Конечно. И что самое главное – сама заплачу. – Она грохнула на стол сумочку.

– Это не обязательно, – пробормотал Пол неуклюже. Что вы пьете?

– Скотч с содой.

– Какой-нибудь специальный сорт?

– Обычный скотч. Никогда не замечала между ними особой разницы.

Пол купил им выпить и принес стаканы. Ширли не стала возникать по поводу оплаты, но сумочка так и осталась лежать на столе. Пол глотнул и понял, что к полуночи во рту можно будет тушить пожар. Пошло все к черту.

– Ну… – произнес он и замолчал, не зная, что бы этакое сказать.

– Прошу простить, но и от меня пользы будет не больше. Я не так уж часто подсаживаюсь в барах к незнакомым мужчинам.

– А я к женщинам.

Они оба улыбнулись. И тут форма ее глаз изменилась.

– Знаете ли вы, что ненависть захватывающее ощущение?

– Что вы имеете в виду?

– Не знаю, как бы получше объяснить... вот, примерно таким вот образом: я сидела здесь, в баре и думала о том, как бы мне получше прикончить этого сукина сына моего муженька – экс-муженька, прошу прощения. То есть по-настоящему подумывала об убийстве. Представляла себе как было бы замечательно удавить его струной от пианино или всадить ему в глотку кухонный нож. Конечно, я бы ничего такого в жизни не сделала – я не психованная какая-нибудь, А у вас бывали такие мечты?

– Более-менее.

– Это восхитительно, вам не кажется? Кровь начинает быстрее двигаться в жилах. Возбуждает.

– Это верно...

– Вы сказали это так, словно испытывали подобные ощущения, но не задумывались над ними.

– Что-то в этом духе... да.

Ширли покачала головой – и в ее глазах снова появилась насмешливость.

– Судя по всему, вы не хотите говорить о своем, так же как и я.

– О своем чем?

– О том, что заставляет мир падать у ваших ног. Хорошо, принимается, не будем говорить об этом – поговорим о чем-нибудь другом, вы здешний?

Пол округлил глаза.

– Здешний? Вы имеете в виду, что живу здесь? В Таксоне?

– Понятно. Не живете.

– Я думал, это очевидно. Я из Нью-Йорка.

– Если бы я была здешней, то наверное бы все поняла. Но я-то из Лос-Анджелеса.

– Домой едите или наоборот?

– Наоборот. Категорически наоборот. Сегодня добралась до этого места – остановилась в близлежащем мотеле.

– И я.

У женщины сбилось дыхание, и она опустила глаза, уставясь в стакан с выпивкой. Пол быстро сказал:

– Послушайте, я ничего не имел в виду. Это не уловка. Просто, я на самом деле там остановился, вот и все.

– Я начинаю себя чувствовать, – прошипела Ширли каким-то странным шипящим полуголосом, – как знаменитая охотница за мужиками. Пожалуйста, простите.

– Да за что?

– За то, что подвалила, как какая-нибудь кабацкая нимфоманка и ударилась в воспоминания как только услышала, что вы не прогнали меня в первую секунду. Простите.

– Да я вас уверяю, вам не зачем просить прощения, следующий глоток: ты бы поаккуратнее с этим пойлом. – И куда отправитесь отсюда?

– А вы спросите меня об этом завтра, когда я усядусь в машину. Может к тому времени у меня появится какая-нибудь идейка.

– Вы действительно легки на подъем и свободны как птица.

Перекошенная улыбка; как шрам на лице, волосы упали на глаза, скрывая выражение.

– У меня сестричка живет в Хьюстоне. Так что похоже мне в ту сторону. Хотя и неохота.

– А других родственников нет? Детей?

– Детей трое. – Закушенная губа. – Муж отобрал.

– Простите. Неловко получилось. Я не хо…

– Да, все в порядке. Вам стоило бы почитать лос-анджелесские газетенки. Всем все известно. Я не могу содержать собственных детей – так сказал судья.

– Простите. Ей-богу...

– Конечно неплохо, когда твой муж – адвокат, а судья его ближайший приятель. – Лицо женщины смялось. – Неужели я похожа на тварь пренебрегающую собственными детьми?.. Черт, извините, на такой вопрос ответить в принципе невозможно... Все, обещаю вам, что больше не стану разговаривать на эту тему – поговорим о чем-нибудь другом. Чем вы здесь занимаетесь? Отдыхаете?

– Я по делам. Очень скучным...

– Приехали заниматься скучными делами аж из Нью-Йорка... Тогда видимо здесь что-то крупное.

– Крупное для тех на кого я работаю. Для меня же – самая обыкновенная работа.

– Что у вас за профессия? Или это слишком нагло?

– Ничуть. Я бухгалтер, а здесь ревизую гроссбухи одной компании. Понимаю, что каждый человек должен гордиться своей работой, но уверяю вас, что моя намного скучнее мытья посуды.